Читер - Денис Александрович Агеев

мелкого труса. Пугало же по причине, что у него могло все получиться. Наемники Черепов — лишь начало. Куда понесет «Цезаря» дальше, можно только гадать.

Раздался протяжный свист Дона, а потом он произнес:

— Ты был прав, Филли, провидец ты хренов, в импланте действительно сидит жучок.

— Извлеки его, но пока не деактивируй. Только вытаскивай осторожно, он нужен мне целым.

— Что-то опять задумал?

— Да, спрячем его в вещах одного из Черепов. Пускай это хоть на время заметет следы.

Раритетщик отдал мне «глаза».

— Не нравится мне все это. Твой Старлайт может запросто привлечь меня за сотрудничество.

— Не спеши паниковать. Они знают, что я часто бывал в двух местах: у тебя в магазине и в отеле. Может быть, подумают, что я тут какой-нибудь гаджет высматриваю, вот и возвращаюсь постоянно.

Коммуникатор Дона пропиликал, возвестив о входящем сообщении. Раритетщик от неожиданности вздрогнул, потом взял гаджет, посмотрел в него и произнес:

— Док-четырнадцать ответил. Сказал, что будет ждать тебя в баре «Неоновый рай» через час.

— Кто такой? — не сразу сообразил я.

— Ты просил связаться с толковым хакером. Вот я и связался. Он готов поговорить с тобой.

— Это хорошая новость. Значит, пора отправляться. Ты тоже пойдешь. Оставаться здесь пока небезопасно. У тебя есть черный ход?

— Есть, выходит как раз с внутренней стороны двора. Там мусорные баки в основном стоят, так что люди захаживают редко. Разве что наркоман какой-нибудь забредет в поиске укромного места, чтобы ширнуться, или же бездомный перекочует из какой-нибудь другой помойки.

— Тогда нам пора.

— Подожди. Сначала надо разобраться с Черепами.

— Разберемся. Вытащим их через черный ход и забросим в разные мусорные баки. Когда очнутся, а произойдет это не меньше чем через два-три часа, то долго будут восстанавливать события по памяти. К этому времени мы уже будем далеко.

Дон неохотно кивнул, и мы принялись за дело.

Глава 17

Бар «Неоновый рай», несмотря на кричащее название, был обычной дырой, кои в Нижнем городе встречаются на каждом шагу. Пара нашпигованных имплантами проституток ошивалась у входа. Наркоман сидел почти у порога и что-то неразборчиво мычал, а обколотый татуировками с макушки до пят фэйсконтрольщик в паре шагов как будто его не замечал. В подворотне рядом вовсю разгоралась драка — двое верзил дубасили друг друга, а полдюжины наблюдателей орали во все горло, подбадривая обоих. Прямо над входом в заведение сверкала рекламная голографическая вывеска в виде тянущихся к яблоку Адама и Евы.

Внутри было темно, душно и воняло сладковатым дымом. Кальяны тут стояли чуть ли не у каждого столика. Белая мгла, прорезаемая лучами вспыхивающего неона, стелилась по потолку, делая из него уродливую пародию на облачное небо. Музыка гремела так, что в ушах закладывало. От шума и недавнего нервного перенапряжения моя мозговая травма начинала давать о себе знать головокружением и болью.

Перед походом в бар я все-таки вколол себе стимулятор, но только половину дозы. Во-первых, нужно было экономить, потому что осталось их всего ничего. Во-вторых, необходимо слезать «с иглы». Самочувствие от приема лекарства улучшилось не намного, однако в сложившейся ситуации выбор был невелик.

— Нам туда. — Дон указал на занавешенную вип-кабинку, над которой подрагивала голографическая двойка.

— Не самое подходящее место для встреч, — сказал я.

— Док-четырнадцать очень осторожен. Это место всегда людное, поэтому риск какой-то лажи в его адрес быстро стремится к нулю.

Вип-кабинка под номером два оказалась довольно просторной. Был здесь и длинный стол с двумя диванами, расположенными друг напротив друга, и даже подиум с шестом для стриптизерши. Сейчас на нем крутилась виртуальная полуобнаженная девушка. Ее изображение временами подрагивало, но в целом выглядело натурально.

Док-четырнадцать сидел в углу дивана, невысокий и худой как подросток лет двенадцати. Под глазами и по бровям тянулись тонкие провода, заканчивались на имплантах в висках. Программист неотрывно смотрел на иллюзию стриптизерши и не повернулся, даже когда мы вошли. Во всяком случае, не сразу.

— Вам чего? — недружелюбно спросил он спустя полминуты.

— Это я, Док. Дон Раритетщик.

— Во-первых, я не Док, а Док-четырнадцать. Это надо понимать. Во-вторых, ты, Дон, мне сказал, что он придет один. Что же тогда здесь делаешь ты?

— Понимаешь, Док… Док-четырнадцать, ситуация немного усложнилась, вот мне и пришлось… — заискивающе начал оправдываться он.

— Ладно, не важно, — резко перебил его программист, посмотрел на меня, высокомерно и недоверчиво. Спросил: — Что за чудовище у тебя на глазах? Дедушкин имплант решил померить?

Мне этот коротышка совсем не понравился. Причем сразу. А его совершенно неуместная шутка лишь усилила неприязнь.

Я подошел вплотную к программисту, наклонился и почти в ухо ему проговорил:

— Во-первых, Док, я не люблю, когда со мной разговаривают в таком тоне. Во-вторых, Док, сам я никогда не уничижаюсь ни перед кем, в особенности перед прыщавыми тинэйджерами, которые, кроме как наяривать на голограмму полуголых девок, больше ни на что не способны…

— Филли, мать твою, ты что творишь? — одернул меня Раритетщик, но я несильно оттолкнул его.

— В-третьих, Док, прежде чем что-то говорить незнакомцу, осведомись, что представляет собой этот незнакомец. На что он способен, и что может сделать в случае, если ему что-то не понравится.

Дон сильно потянул меня к себе.

— Заткнись, мать твою! Ты что делаешь?

— Что я делаю? Где ты отыскал этого сосунка, Дон? Почему…

— Этот сосунок гений! Ты просил лучшего программиста — он перед тобой. Прояви уважение, ты здесь гость.

— Я слишком через многое прошел за последние дни. И не хочу…

— Я очень хорошо тебя расслышал, незнакомец, — вдруг заговорил Док-четырнадцать и посмотрел мне в глаза. Несмотря на свой возраст, взгляд у него оказался недетским. — Не-зна-ко-мец. Или, может, лучше указать твой айди, тот который пять-шесть-четыре-четыре-ди-о-пи-один-два-три-три-четыре-семь-пи-пи-один-два? Назвать Филимоном Агафоновым? Или Филом? Или перебежчиком? Может, бывшим агентом внедрения? Или лучше читером? Может, просто неудачником, которого подставили все, кто только мог?

Я открыл рот,