Опасная связь (СИ) - Джолос Анна

— Нет, это всего лишь мое мнение, но да, ему этот тип тоже не по душе.

— Илья — хороший человек, просто он… пошел не той дорогой. Так бывает, — тут же остервенело бросается на его защиту.

— Пошел не той дорогой… Интересная формулировка.

— Беркутов рассказал тебе про поездку в Бобрино, да? — догадывается она.

— Недавно. Ясно теперь почему ты обманывала родителей.

С вероятностью до ста процентов они не пришли бы в восторг от связи с этим мутным персонажем.

— Обманывала, потому что кислород по всем фронтам перекрыли, — шмыгает носом.

— Бунт на корабле?

— Называйте как хотите! Я, может, только рядом с ним ощущала себя свободной! Ощущала себя самой собой! Такой, какая я есть внутри!

— Саш…

— Меня же толком никто не знает! О чем мечтаю, чего хочу!

— Ты влюблена, да?

Мазохизм чистой воды, но я все равно хотел бы услышать правдивый ответ.

— Похоже на то, — зажмуривается. Стреляя навылет. — Очень похоже на то, — повторяет еще раз.

Видимо, впервые признается в этом не только мне, но и самой себе. По крайней мере, именно так это выглядит.

— Я безумно скучаю по нему, Камиль, — срывается в слезы, беспощадно выжигая ими сквозную дыру в моем сердце.

Как и думал, все у них было серьезно. Для нее-то однозначно. Иначе бы так не штормило.

— Я его обидела!

— Извинись. И перед ним, и перед его друзьями, — советую, наступив на глотку невесть откуда взявшейся острой неприязни, которую чувствую к сопернику.

— Да как же мне теперь идти к ним после всего?

— Ногами, Саш. Ногами…

— Кажется, что не смогу, — шепчет она тихо. — Стыдно. Очень. А если прогонят?

— Пускай так.

Поднимаю с земли еще один камень. Сжимаю до побелевших костяшек пальцев.

— Ты прав, я пойду, — решительно кивает, а у меня тем временем в кармане оживает телефон.

Достаю его не сразу.

— Да, мама.

— Куда ты пропал, дорогой? Сейчас будут подавать десерт.

— Мы с Сашей у пруда.

— С Сашей… — в голосе отчетливо слышатся нотки недовольства. — Ты слишком много внимания ей уделяешь, а к тебе Аминат, между прочим, приехала.

— Она — твоя гостья, мама.

— И тем не менее. Возвращайся, пожалуйста, сын.

Сбрасываю вызов, убираю гаджет и потираю напряженный лоб.

— Невеста твоя, да? Та девушка в национальной одежде, — Саша вопросительно вскидывает бровь.

— Нет, но наши родители достаточно близко знакомы.

— И они точно хотят вас поженить. Абрамов так мне сказал.

— Нашла кого слушать. Он сегодня чертовски пьян, — поднимаюсь со скамейки.

— Скажи, а правда, что в Дагестане до сих пор сохранен обычай, при котором родители между собой договариваются о свадьбе?

— Так было раньше. В старину о заключении брака отцы могли договориться еще тогда, когда дети были в младенческом возрасте.

— Ничего себе! — искренне удивляется.

— Сегодня молодежь вправе сама определиться с выбором спутника жизни, но традиции никто не отменял. Одобрение родителей по-прежнему важно. Если старшие против, свадьба может и не состояться.

— Хм… А невест сейчас воруют?

— Кража невесты превратилась в красивый обычай. Когда-то для бедного жениха это был единственный способ создать семью. Похищение устраивали, если молодой человек нравился девушке, но его кандидатуру по какой-то причине не одобрили родственники.

— И что тогда? Ну, после похищения! — ее глаза загораются неподдельным любопытством.

— Девушка, которая провела с молодым человеком ночь и не вернулась в родительский дом до рассвета, считалась опозоренной. У родных оставалось два пути — дать согласие на этот брак, или объявить кровную месть.

— Обалдеть.

— Ну вот так…

— Ты обязательно должен жениться на дагестанке? — выдает внезапно.

— Скажем так: это желательно, — говорю, как есть.

— Ясно. Камиль, а насчет алкоголя… Это вроде как харам[20] для мусульман?

— Да, но ты же понимаешь, что сегодня весь этот расфуфыренный банкет для столичной тусовки. Депутаты, представители различных структур…

— Насколько знаю, подавать алкоголь тоже запрещено, — замечает она осторожно.

— В идеале да. Только жизнь в Москве развращает и порой диктует свои правила.

— Понятно.

— Если присмотришься, заметишь, что мать и отец не пьют, но ты права: само присутствие на подобных торжествах — уже грех. Идем, нас заждались, — беру ее за руку.

— Когда вы переехали?

— В Москву? Мне было шесть вроде, — подсчитываю в уме.

— Часто бываешь на родине?

— Пару раз в году навещаем наших родственников.

— Дагестан — «страна гор». Там, наверное, красиво, — размышляет вслух.

— Красиво. Взять тебя с собой в следующий раз? — предлагаю невозмутимо.

— А если не откажусь? — бросает с вызовом.

— Так я серьезно.

— Боюсь, твои родственники придут от гостьи в ужас.

— Да с чего бы?

— Не дагестанка. Не мусульманка. Не ношу хиджаб, и вообще… по этим вашим понятиям… я — та девушка, что опозорена и потеряна для будущего.

Она усмехается, а я ощущаю болезненный укол в левом подреберье. Как будто заточенная стрела пронзила сердце насквозь.

«Опозорена и потеряна для будущего»

Прикрываю глаза. Представлять ее с тем парнем в постели — настоящее испытание для моей психики.

Кровь моментально закипает. Стучит в ушах, бьется яростной пульсацией по венам и растекается огненной лавой по организму.

— Ай! Мне больно, Камиль! — останавливается и в недоумении косится на наши сцепленные руки.

— Извини, — только сейчас понимаю, что слишком сильно сжимаю ее ладонь.

Отпускаю.

После небольшой заминки убираю руки в карманы.

Пытаюсь успокоить зародившуюся в груди бурю. Все ресурсы на это затрачиваю.

Совсем некстати вспоминается тот их откровенный поцелуй у его машины, который я вынужденно лицезрел однажды.

Не то, чтобы я рассчитывал на то, что она будет благоразумна, но…

Хотя да, кого я обманываю?

Рассчитывал, идиот.

Глава 35. Королева бензоколонки

— Поджигай свечи, — передаю зажигалку Дымницкому.

— Бля, Виталик, ровно торт держи!

— Молодые люди, попрошу здесь не выражаться! — строго возмущается медсестра, получившая на лапу пять минут назад. — И давайте потише! Тут вам не кабак!

— Да расслабься, дохтор, все пучком, — беззаботно отмахивается Череп.

— Потопали уже, а, — Дима отходит от двери, пропуская нас вперед.

— Бляха, можно не толкаться! — возмущаюсь, цокая языком.

— Че, модник, черевички свои жалко? — подкалывает меня Антон.

— Чтоб ты знал, эти черевички от адидас стоят двадцать косарей, — отвечает ему Кирилл, глядя на мои белые кроссы.

— Ну ты епта… — Черепанов присвистывает. — Да я манал! Паровоз, на эти деньги можно купить обувь на все времена года! В двойном сука экземпляре.

— Заткнитесь уже. Готовы? — недовольно осведомляюсь.

— Типа того.

— Ща, подожди, еще одна свеча.

— Заходим.

В больничную палату к Ангелинке заваливаемся всей толпой. С гомоном, цветами, тортом и разноцветными шарами в руках.

— Хэпи бездэй!

— С днюхой, Геля!

— Ура!

Клим активно крутит в руках доверенную ему хлопушку, но ни черта не происходит.

Бракованная, по ходу.

В образовавшейся тишине этот казус кажется почти фатальным, однако Данила не теряется и быстро выходит из положения.

— А ну-ка, братва, еще раз поорите! — приказывает громко.

Нестройным хором повторяем незатейливое поздравление, и запасная хлопушка в тот же момент стреляет мелким разноцветным конфетти.

Ангелина, морщась, принимает сидячее положение, и удивленно на нас таращится. Не ожидала подобного идиотизма. Также как ее мать и соседки по палате.