Мертвые люди (СИ) - Мир Олег

Меня рассказ навёл на некоторые мысли. У людей сломался один шаблон: мертвые могут вставать и пожирать других, но совсем за короткий период времени мы адаптировались. Мертвый, хоть и ходит, но и его можно окончательно успокоить. И жизнь сразу стала пусть и значительно сложнее, но понятнее. И тут у мужика новый слом шаблона: в голове дырка, а все равно живет. Про такое не смолчишь.

Мужик словно пробил плотину, байки мистического толка потекли полноводной рекой, от притянутых за уши до откровенного вранья. Но прецедент был создан, оттого все кивали очередному рассказчику и спешили поведать свою байку. Чего там только не рассказывали: начиная от вампиров, заканчивая оборотнями и ведьмами. Хотя, при желании, все рассказы можно притянуть за уши к Беде. Ведьмы, вампиры и каннибалы — это все сбрендившие люди, на почве общего Писца. Оборотни — это мутанты, как и драконы с горгонами. Единственное что напрягало, так это НЛО, на сей счет я, пожалуй, ничего толкового не придумал.

Большинство разошлись по койкам, я немного подремывал, находясь в том состояние, когда доносится обрывки фраз, а мозг переделывает их в сновидение. Краем сознания надеялся, что среди присутствующих не находится храпящий, а то закон всемирного свинства гласил — "храпящий засыпает первый".

— Знаешь, Пашь, а у нас в дерене был старикан, вот он меня пугал больше, чем ЭТИ, — я разлепил один глаз, чтобы глянуть кого это пугают старики, больше, чем зомби. В сполохах лампы смог разглядеть довольно-таки молодое лицо, с не ровной бородой.

Я провел по лицу, за два дня щетина только начала пробиваться. Не будь у меня Яны, наверняка, тоже вот так выглядел бы. Тем временем парень продолжал:

— Я еще мальчонкой был, а он уже тогда дедом. Вроде обычный такой дедок, особо глаза не мозолил, ходил себе по деревне, подрабатывал, где мог. Там дрова поколет, здесь порося забьет, этим, как я понимаю, и жил. Документов у него не было: то ли сгорели, то ли пропали — никто толком не знает, да и не интересовался. Поэтому и пенсии у него не было. Дом у него стоял на окраене, отбитый рубероидом, что на меня нагоняло еще больше жути, — пока слушал, проснулся, парень хоть и говорил полушёпотом, но слышно было хорошо, — знаешь выглядел он… обычно, небольшого роста, слегка сутулый в фуфайке да ушанке, летом в выцветшем пиджаке ходил. Лицо морщинистое, борода до груди, а взгляд будто он что-то про тебя знает — хитрый, хоть и усталый. Ладно, ближе к делу. За месяц до Армагеддона, я про-бабку на улицу вытянул воздухом подышать, погода была солнечной и теплой, — он умолк, наверное, предаваясь воспоминанием об безмятежном дне из прошлой жизни, — а тут как раз этот старик идет, Бабка Лукия, и крикну. "Куда ты, женишок, собрался?" а дед в ответ: "На заработки, подарок хочу тебе купить". И дальше пошел, а бабка зло так сказала: "Хрен старый, все с подарками своими лезет". Я этого старика с детства недолюбливал, поэтому и спросил: "Что сватался, когда молодым был". Она склюнула себе под ноги, да зло пробубнила: "Хрен старый, приперся ко мне, к восемнадцатилетней молодухе, свататься. Так мать его коромыслом так оприходовала, что до сих пор горбится". А прабабке моей лет восемьдесят уже было. Вот так вот, — я было подумал, что этим байка и закончится, а нет, — тут я и заинтересовался этим стариком. Поспрашивал людей, в архиве порылся. И знаешь, что, Пашь, получается: когда этот старикан появился никто не знает, всегда был. До конца докопаться так и не смог, Армагеддон наступил. В тот день, когда мы впервые увидели восстающих мертвяков, я окончательно испугался этого дедка.

— Чего так? — заинтересовался Пашка.

— А того. Он ЭТОГО убил, потом долго так смотрел на тело, пока мы с мамкой вещи грузили. А потом посмотрел на нас и пошел на встречу к двум мертвякам. Мамка окликнула его, мол, что творишь дурень, а он, не поворачиваясь, прохрипел: "Я вечно жить хочу. А иначе не получится". С тех пор его не видел, а если вдруг встречу, то, наверное, топором зарублю. На крайней случай.

И умолк, слышался только возня на койках, да чье-то чавканье. Я перевернулся на бок, стараясь думать о чем-то более земном. Петр так и не пришел ночевать в избу.

На утро я был злым, голодным и замёрзшим. Печь не сильно остыла, но все равно я продрог, наверное, привык к Бабкиной жаре в избе. И, понятно дело, кормить нас никто не додумался, с какой стати на чужие рты паек расходовать. Сам-то я продуктами не обзавелся, собирался ведь на один день, без всяких ночевок. Вышел на улицу, недовольно поёжился от холодного порыва ветра, рассвет только зачинался, да и то это не радовало, облака не прозрачно намекали, что солнышко если и увидим, то не раньше, чем к обеду. Ладно, менять режим из-за неудачных условий — это не повод. Вернулся в дом, бесцеремонно растолкал Михалыча, вручил ружье на сохранение. Оставлять оружие без присмотра, вот уже дудки. Пробежал два круга вокруг деревни, собак не было, от этого бежал в тишине, под хлюпанье грязи под ногами. Иногда шмыгая носом, видать простудился все-таки. Когда вернулся к дому, временный сторож моего добра уже курил, насупив брови. Братан сидел рядом, словно сторожевой пес, выспался поганец, мог бы и кружочек за компанию навернуть. Всем всегда лень.

— Бросай курить, становись на лыжи, — не успел я продолжить, как меня перебили.

— Вместо рака будет грыжа, — процедил сквозь зубы Михалыч.

Видать обиделся на меня. Как там пелось: "Неприятность эту мы переживем".

— Где Колян?

— За чаем отправил. Нефиг спать.

Колян явился минут через десять, разлив из термоса горячительный напиток по кружкам, мы подперли боками машину. Возле дома толпились сонные мужики, а общаться как-то совсем не хотелось.

— А кофе что, не было? — проворчал Михалыч.

— Так ты же чая просил, — спокойно отозвался Колян.

— Что называется: пошли дурака Богу молиться, — жертву для выплескивания утреннего недовольства он выбрал, хорошо, что не меня, — Где там Петька? Домой пора.

Уехать получилось ближе к обеду. Петр выглядел осунувшимся, с покрасневшими глазами, но довольный, и никуда особо не торопился. Если бы не вызов по рации, возможно, до вечера не уехали бы.

— Колян, сбегай-ка за командиром, — рассеяно попросил Михалыч, после разговора по рации с одним из патрулей.

— Что случилось-то? Чего звонят? — не вставая с заднего сиденья, где читал книгу Гоголя "Вечера на хуторе в близь Диканьки", (выпросил у местного, чтобы совсем с ума не сойти от скуки).

— Да тут эээ… "некто" на первый контакт напрашивается. Вот парни не знают, что и делать. А мы, как бы, для этих целей и разъезжаем.

— Понятно, — хотя на деле вообще ничего не понятно.

Выехали довольно-таки быстро, в курс дела Михалыч ввел командира уже по дороге. Насколько я понял, "некто" из Белоруссии едет на грузовике и запрашивает место для контакта.

Петр хмыкнул, попросил волну и связался с просителями, в рации послышался приятный женский голос:

— Привет.

— Здрасте.

— Где состыкуемся? — голос щебетал так, словно напрашивался на первое свидание, а не на серьезную встречу с не понятными вооружёнными и, возможно, злыми людьми.

Тут либо хитрая игра, либо тупость. Время покажет.

Петр очень долго объяснял место для встречи. Кто хоть раз пытался разъясниться человеку куда подъехать, тот поймет муки, что испытал Петр. И ведь не наорешь и не обзовёшь дурой.

Место встречи выбрали на въезде из города, возле большого здания одной из сектантских общин. Без каких-либо задних мыслей, просто позиция удобная: за спиной здание, где засел Михалыч с Коляном, перед нами площадка. Если визитёры задумают что-то не хорошие, то они будут как на ладони, мы же очень быстро скроемся за толстыми стенами здания. А там через черный вход к Саргам, что нас прикрывают. Еще один патруль стоят в квартале от нас. Мертвяков на въезде практически не было. Так, двое стояли на площадке и все. Да и откуда им тут взяться? Грохот мощного мотора услышали из далека, заранее выбрались из машины, встали так, чтобы нас отгораживало транспортное средства, а дверь в здание находилась за спиной. На дороге показался монстер на колесах, иначе и не скажешь, на Урале (по крайней мере я так опознал машину), впереди приварен мощный волнорез, по бокам то ли шипы, то ли лезвия; на колёсный дисках тоже приварены какие-то жестянки, на лобовом стекле решётки, над кузовом виднелся спаренный пулемёт. От одного вида которого мне захотелось убежать за бетонные стены, потому что мой "раф" для этого "зверя", что бумага для ножа. Такую технику только в фильмах про пост апокалипсис снимать. Пока Урал поворачивал, я успел заметить на левом боку надпись: "Зомбо-дав". Монстр на колесах размесил лужайку, снес небольшое деревце, как мне думается, чисто для позерства, остановился на краю площадки, рыкнул для отставки и замер. Петр призывно махнул рукой, обходя машину, начни они стрелять и командиру не из чего будет превращаться в зомби. Двери грузовика распахнулись с обеих сторон одновременно, словно люди тренировались для эффектного появления. Со стороны водителя выскочил парень: на вид чуть старше меня, одетый в потертую кожанку с множеством заклепов, бондана на голове, высокие сапоги вместо шнурков ремни, в руках дробовик, на ноге прикреплена кобура с массивным револьвером, на гладко выбритом лице сияла улыбка. С другой стороны, выпрыгнула очаровательная особа: высокая, спортивного телосложения. Не смотря на не очень теплую погоду она была в кожаной жилетке поверх лифчика, короткие шорты, на ноге кобура с револьвером. На голове бейсболка, лицо с веснушками излучало веселье. Блин, похоже им Беда в кайф, вон какой маскарад забацали. Мне стало не уютно за свою обычную одежду, берцы, туристические штаны и куртку, даже разгрузки нету, хорошо, что Михалыча не видно, в его вечной фуфайке.