Старые и новые истории о Простоквашино (сборник) - Эдуард Успенский

Московская область, деревня Простоквашино, Шарику и Матроскину.

Они очень обрадовались письму. Шарик надел очки, которые у них забыл почтальон Печкин, и начал читать:

«Дорогие мои друзья, лохматый Шарик и полосатый Матроскин!

Недавно мы с мамой и папой побывали в отпуске за границей, в Финляндии…»

Здесь Шарик сделал замечание:

— Некоторые в отпуск уходят, а некоторые даже не знают, что это такое.

— Это ты не знаешь, что это такое?! — поразился Матроскин. — Да ты всю жизнь в отпуске: хвостом вертишь и по полям бегаешь.

Он забрал письмо и сам стал читать:

«За границей жить очень интересно. Там очень чисто, и там всё есть. Но больше всего меня удивило, как много там сделано для детей. Есть детские водяные парки, где все плавают и качаются на искусственных волнах. Там есть музей Мумми-троля и „Диснейленд“. Это такой развлекательный городок».

— Знаю, — сказал Шарик. — Я по телевизору видел.

— Конечно, — съехидничал кот, — ты у нас даже спишь без отрыва от телевизора.

Он стал продолжать:

«И ещё меня катали на специальной тележке, в которую был запряжён верблюд».

Шарик снова удивился:

— Почему это в Финляндии на верблюде катают? Там должны на оленях катать.

— Эх, ты! — говорит кот. — Это для экзотики. Оленей там каждый ребёнок видел, а верблюдов нет. У них верблюды редко встречаются. Как примерно у нас страусы. Вот они на верблюдах и катаются.

Дальше Шарик письмо до конца читал:

«Дорогие мои друзья, когда я приеду к вам на лето, мы должны в Простоквашино тоже что-то интересное устроить, чтобы дети могли развлекаться, а родители отдыхать. Правильно?»

— Всё, — сказал Матроскин. — Дожили. Наша спокойная жизнь в Простоквашино закончилась — будем Финляндию догонять.

Глава вторая

Собачка для почтальона Печкина

Почтальон Печкин много лет мечтал маленькую собачку завести. Но такую, чтобы была не очень кусачая, не из сторожевых, и чтобы была не очень лизучая, не из комнатных. Так, серединка на половинку.

— Мало ли что? — говорил Печкин. — Уйду я в деревню почту разносить, а кто-нибудь придёт и мой велосипед утащит.

Он всё время просил маму дяди Фёдора купить ему такую собачку.

Наконец мама дяди Фёдора собралась Печкину такой подарок сделать. Они с папой и с дядей Фёдором приехали на Птичий рынок.

На Птичьем рынке было очень скользко. Там продавцы и покупатели все за руки держались, чтобы не упасть. А упасть можно было только на собственную попу, потому что такая толкучка была.

Там много было собак всех сортов и всех размеров. Собаки прыгали, лаяли и скулили.

И продавцов было много самых разных: толстых и худых, причёсанных и непричёсанных, аккуратных и совсем драных. Они всё время своих собак расхваливали:

— Купите мою овчарку, не пожалеете. Лучший друг. Буквально от сердца отрываю за сто рублей.

— Нет, лучше возьмите моего ротвейлера. Замечательная собака, прекрасный сторож, очень строгая. Всю семью перекусала.

Мама папе говорит:

— Собаку надо покупать, глядя не на собаку, а на продавца. Мне вон тот гражданин в серебряных очках очень нравится. Давай подойдём к нему.

Гражданин в серебряных очках держал за пазухой плотную рыжую собачку — совсем щенка.

Мама спросила его:

— Что вы можете сказать об этой собачке? Чем она хороша?

Продавец ответил:

— Эта собака всем хороша. Это собака многоцелевого назначения. И охотничья, и сторожевая, и домашняя. Это особая порода тибетско-монгольская, ши-цу-цы называется. Её тибетские далай-ламы[1] для жизни в суровых континентальных условиях вывели.

— Расшифруйте, пожалуйста, — просит папа.

— Тут и расшифровывать нечего, — говорит продавец. — Она может в мороз спокойно на снегу спать, и в жаркий день так же спокойно может по пустыне с верблюдами ходить.

— Нам именно такая собака и нужна, — решила мама. — У нас в Простоквашино другой погоды просто не бывает. Будет она и зимой, и летом Печкину помогать.

Дядя Фёдор тихо говорит маме:

— Мама, ты спроси фотографию родителей.

Мама спрашивает продавца:

— У вас фотография родителей есть?

— Есть, конечно, — говорит продавец. — Только дома. Я фотографию родителей с собой не ношу. Только фотографию жены, и то не всегда.

— Я про фотографию родителей собачки спрашиваю, — говорит мама.

— К большому моему сожалению фотографии нет, — отвечает продавец в серебряных очках. — У меня кто-то дома фотоаппарат сгрыз.

А собачка вертелась, вертелась в руках у продавца, потом как высунется, как лизнёт маму в нос. Мама и растаяла.

— Берём!

— Берите, берите, не пожалеете. Эта собака много, много радости вам и вашим детишкам принесёт. Таких собак во всей Европе, может быть, всего две штуки.

Дядя Фёдор спрашивает:

— А у вас родословная есть на собаку?

— Какая родословная, — говорит гражданин в серебряных очках, — если этих собак всего две штуки на Европу. Я вам говорю: берите, не пожалеете. Не раз вы меня добрым словом помянете.

— А как вас вспоминать добрым словом? — спросила мама.

— Очень легко запомнить: кандидат биологических наук Юрий Николаевич Колесников. Вот вам моя визитная карточка.

Мама купила собачку за сто рублей, и они с папой домой пошли.

В первый же день мама дяди Фёдора вспомнила Юрия Николаевича. Потому что собачка породы ши-цу-цы как только в доме оказалась, сразу у неё две пары самых дорогих туфель сгрызла.

Тогда мама сказала:

— Вот что, дядя Фёдор, ты уже не маленький, тебе девять лет скоро. Пока у тебя каникулы, бери-ка ты эту собачку и скорей отвези её Печкину в Простоквашино. Если она у нас ещё два дня проживёт, мы с папой на работу босиком будем ходить.

Глава третья

Преображение собаки Каштанки

Печкин очень обрадовался собачке и назвал её в честь писателя Антона Павловича Чехова Каштанкой. Он постоянно её обучал:

— Каштанка, ко мне! Каштанка, лапу! Каштанка, голос! Каштанка, принеси мне валенки.

Каштанка все команды выполняла с удовольствием, но почему-то всё делала на бегу. Она ни минуты не могла стоять на месте.

Она приносила Печкину валенки, но сразу же уносила их обратно. Потом снова приносила и снова утаскивала, а отдавать никак не хотела.

— Отдай валенки, кому говорю!

Ноль результата. Приходилось Печкину за своими валенками долго босиком по холодному полу гоняться.

Если рано утром Печкин начинал шевелиться, собака немедленно прыгала к нему на печь и начинала его облизывать. Снизу вверх и сбоку на сторону — Печкину и умываться не надо было.

Каштанка всё время бегала за Печкиным со своей алюминиевой миской — просила еды. И поэтому она очень быстро росла. У неё вытянулись ноги, вытянулся вперёд нос — и все как-то вдруг увидели, что это не Каштанка, а целый Каштан.

— Батюшки! — сказал Печкин. — Да это же кобель!

Так собачку Каштаном и назвали.

Хотя собаки обычно почтальонов не любят, Каштан своего Печкина сильно уважал и любил.

Глава четвёртая

Новое дело кота Матроскина

Весенние каникулы были в самом разгаре. Дядя Фёдор в Простоквашине жил. Днём дядя Фёдор Матроскину к лету готовиться помогал.

Они из сарая навоз вывозили, который корова Мурка за зиму наработала, и остатки снега убирали. А потом навоз по огороду раскладывали.

Дядя Фёдор сильно загорел. Ещё он всё время книжки читал, по тридцать страниц в день. Иногда и по шестьдесят, если интересно было. Он очень исторические книги любил читать и книги про зверей. А вечером всей компанией они телевизор смотрели.

Однажды все они сидели в домике дяди Фёдора и телевизор смотрели.

Диктор говорит:

— Больших производственных успехов добились труженики хозяйства «Новый прогресс», занятые выращиванием страусов.

Кот Матроскин насторожился и телевизор погромче сделал. Диктор продолжал:

— От одного страуса можно получить больше дохода, чем от двух коров, потому что страусы дают мясо, яйца и перья.

— Интересно, как они дают мясо? — спросил дядя Фёдор.

— Очень просто, — ответил Шарик. — Зовут парочку охотников с ружьями. Они — ба-бах! И всё!

— Не нравится мне это ба-бах! — говорит дядя Фёдор.

— И мне не нравится, — говорит кот. — Только вопросы заготовок — это не наши вопросы, наши вопросы — вопросы производства.

— Почему ты так говоришь? — спрашивает дядя Фёдор.

— Потому, что я хочу начать страусов разводить. От одного страуса больше дохода получается, чем от двух коров. Пойдём со мной, дядя Фёдор, в книжный магазин.