Похититель невест - Сьюзен Поль

Изумление отразилось на лице Изабель, она даже приоткрыла рот.

— Но я же не хочу беспокоить тебя зря, — совершенно искренне заявила она. — Ведь ты привез меня в Тальвар затем, чтобы я приумножила твое состояние. Я вовсе не хочу стать для тебя обузой или тяжким бременем.

— Господи, спаси меня и помилуй! — Джастин отшатнулся, чувствуя, как ярость с новой силой охватывает его. — Да, черт побери, мне все равно, есть у меня деньги или нет! Сколько раз мне повторять тебе одно и то же, прежде чем ты окончательно поверишь мне? Мне все равно! Можешь взять все свои чертовы тетради с расчетами и бросить их в колодец или пустить на растопку! Я позволяю тебе забавляться с ними только потому, что тебе нравится это делать, потому, что ты получаешь от этого занятия удовольствие, а я поклялся сделать все, чтобы ты была здесь счастлива.

— Тогда, наверное, — заговорила Изабель, и у ее губ собрались упрямые складки, — ты сделал ошибку, выбрав себе в жены меня. Наверное, тебе следовало дождаться Эвелины!

— Наверное!

— Тогда почему же ты этого не сделал? — потребовала она ответа.

— Потому что я счел, что мне нужна именно ты! — закричал он. В душе его бушевал такой водоворот ярости, что Джастину было наплевать, как он говорит, и что он говорит. — Потому что мне казалось, что я тоже нужен тебе. Но теперь мне ясно, что я ошибался. Да-да, я ошибся, да еще как! Слепец и тот разглядит, что ты никогда не сможешь довериться мне, никогда не поверишь моему слову, что бы я ни совершил, лишь бы завоевать твое доверие. Изабель, ведь я привез твоего брата и раздобыл для тебя книги твоей матери! — Джастин приложил руку ко лбу, стараясь прогнать боль, что пронзала его голову, подобно раскаленному копью. — Какой же я глупец! Да, мне жаль, что не Эвелина стала моей женой! По крайней мере, ей нравится мое общество, и она ищет случая побыть со мной!

Произнесенное им признание, внезапно объяв душу Джастина ледяным ужасом, ошеломило их обоих. Ему было страшно взглянуть Изабель в глаза.

— Я вовсе не это имел в виду, — быстро сказал он, страдая оттого, что в гневе был столь неосмотрителен. — Изабель…

Она попятилась, плача и прижимая одну руку к виску, а другой, обхватив выступающий живот.

— Клянусь тебе, Изабель, я имел в виду совсем не то! — Он протянул к ней руку, но она шарахнулась в сторону, споткнулась и с криком повалилась на устланный соломой земляной пол. — Изабель! — Джастин упал на колени рядом с ней. — О, Господи! — Он попытался подсунуть под нее обе руки, чтобы поднять ее, но она, рыдая, ухватилась за его плечо.

— Я доверяю тебе, — всхлипывала она. — Я верю тебе, Джастин.

— Честное слово, любимая, ведь я знал это с самого начала, — сдавленным голосом произнес он, привлекая в свои объятия ее бесконечно милое, казавшееся ему совсем невесомым тело и с отчаянием обнимая ее. — Я люблю тебя, Изабель! Господи, что же я наделал? Прости меня…

Но глаза ее были закрыты, а голова бессильно опустилась на плечо Джастина, и сердце его сжалось от ужаса. Вскочив, он бережно подхватил ее на руки, ногой распахнул двери кузницы и бросился к замку, на бегу громко призывая на помощь Гайзу.

Глава восемнадцатая

В комнате стоял полумрак, когда Эвелина неслышно проскользнула в дверь. Лишь блики от пылавших в камине поленьев пробегали по стенам. Изабель спала беспокойным сном, явно страдая от яда, который Эвелина добавляла в ее пищу всю последнюю неделю.

— Ах, кузина… — пробормотала Эвелина, бесшумно подходя ближе и глядя на неподвижную Изабель. Да, потребовалось намного больше времени, чтобы яд возымел свою пагубную силу — так же, как и в тот день, когда Джастин отправился сопровождать ее в Брайарстоун. Эвелина приняла тот же самый яд, положившись на могущество магии и колдовское чудо. Прошло более часа с момента их отъезда из Тальвара, и Эвелина уже стала терять надежду, что ей удастся убедить Джастина, что она ждет ребенка, когда, наконец, ощутила воздействие двойной порции снадобья. Когда же они поспешно вернулись в Тальвар, ей, в самом деле, стало так плохо, что она и сама была готова поверить в басню о своей беременности. Теперь она могла лишь молиться, что в будущем, когда она будет носить под сердцем ребенка Джастина, ей никогда не придется страдать так жестоко. Ну, а если придется — что ж, она поспешит избавиться от этого ребенка. Но не раньше, чем кольцо Джастина окажется у нее на пальце, а его подпись — на их брачном контракте. Как только она добьется этого, многому суждено будет измениться, но, прежде всего они переедут из этого коровника.

Конечно же, она не намерена провести всю свою жизнь в отвратительном хлеву, которым Джастин так гордится. Эвелина сама себе удивлялась, что смогла прожить здесь так долго. Впрочем, ее удерживала важность ее миссии. Ах, поскорее бы… Как только их с Джастином обвенчают, они вернутся в Лондон и отстроят себе чудесный особняк, не уступающий ни дворцам, ни замкам! Их дом будет соперничать даже с роскошным домом ее отца. В их особняке будет многочисленный штат прислуги и вся мыслимая и немыслимая роскошь, на которую только хватит состояния сэра Джастина. Ну, а если он вдруг заупрямится, она пригрозит, что никогда не родит ему детей. Эвелина отлично знала, что этот глупец так жаждет стать отцом, что очень скоро будет покорным и послушным. Подумать только, как он трясется над своей Изабель — и все только потому, что обрюхатил ее. Эвелина даже немножко жалела их младенца, жизнь которого должна вот-вот оборваться. Осталось недолго. Ну, ничего, она постарается как-нибудь возместить Джастину потерю. Ведь этого простофилю так легко ублажить! Да, леди Алисия ничуть не преувеличивала, рассказывая подруге, сколь зануден ее бывший возлюбленный. Невозможно понять или объяснить, почему эта грубая крестьянская жизнь так нравится ему. А уж его страсть к изготовлению оружия просто курам на смех! Эвелина не знала, долго ли сумеет притворяться и изображать неподдельный интерес к его грязным и низменным занятиям. Если бы не красота и состояние Джастина, Эвелина никогда не согласилась бы на такие муки и унижения, чтобы заполучить этого человека себе в мужья.

Изабель что-то пробормотала во сне, когда Эвелина, присев возле нее, достала из складок своего скромного платья небольшой флакон замысловатой формы.

— Всего несколько капель — и ты избавишься от ребенка, — обратилась она к спящей кузине. — Совсем, совсем чуть-чуть… — Она вытащила пробку из стеклянного флакона и, поднеся его к полуоткрытым губам Изабель, медленно и очень осторожно влила жидкость ей в рот. — Да, я знаю, какая это горечь, — пробормотала она, когда Изабель кашлянула и попыталась отвернуться. — Но ты должна выпить мое лекарство, милая серенькая мышка. Надеюсь, сама ты от него не умрешь — ведь, если это случится, мой отец будет весьма и весьма огорчен…