Драгоценная паутина - Максин Барри

Джастин улыбнулся, взял ее руку и поднес к своей груди. Эрин зачарованно следила за его рукой, а когда он убрал ее, продолжила уже без его помощи. Джастин вздохнул. У него давно не было женщины. Как хорошо, что его власть хоть в этой сфере осталась непоколебимой.

– Гм… Приятно, Эрин. – Он откинулся на спину, предлагая себя.

Медленно, осторожно Эрин добралась до сосков, сперва потерла их, потом накрыла ладонями. Она почувствовала, как изменилось его дыхание, каким глубоким оно стало. Девушка ощутила свою власть над графом, ее сердце замерло от удовольствия. Руки Эрин задержались на его гладком животе, а взгляд опустился ниже, к торчащему, огромного размера члену, твердому и совершенно готовому!..

Подбородок Джастина напрягся от желания, лицо побледнело, глаза заблестели голубым пламенем. Эрин никогда не видела мужчину, настолько красивого в предвкушении… Он медленно сел и очень умело поцеловал Эрин. Она сразу подалась к нему.

– Поцелуй меня сюда, – Джастин коснулся рукой впадинки под подбородком, и она с готовностью подчинилась.

– Теперь сюда. – Он дотронулся до ключицы, и ее губы немедленно последовали за его рукой.

– Сюда! – велел он и притянул ее голову к груди.

Он стиснул зубы, когда Эрин прихватила сосок. Джастин медленно откинулся на кровати и, широко открыв глаза, уставился в потолок.

Без всякой подсказки девушка перешла к другому соску, потом, когда он слегка надавил ей на голову, опустилась ниже. Джастин остановил ее возле пупка, она послушно засунула в него маленький розовый язык. Джастин ощутил, как дрогнули его бедра. Он закрыл глаза, стиснув зубы, приказывая себе не проронить ни звука. Ни единого. Мягко, поскольку он не знал, насколько опытна девушка, он подталкивал ее голову ниже. Она поняла, чего он хочет, и положила руки ему на бедра. Джастин задрожал. Нащупывая путь, она лизала шелковистую кожу бедер, потом уткнулась носом между ног. Он обхватил ее ногами, помогая ей. Она крепче стиснула его бедра руками и с удовольствием принялась лизать его возбужденную плоть. Джастин запылал огнем. Он упорно смотрел в потолок, а подбородок заныл от того, как сильно он стиснул зубы. Понимая, что ему долго не выдержать, он поднял Эрин, поставил на колени над собой и посмотрел ей прямо в глаза. Прочтя на ее лице возбуждение и предвкушение наслаждения, к ее невероятному изумлению, он снова откинулся на спину.

– Ты не хочешь? Ну… Понимаешь… – пробормотала она, удивляясь, почему он не перевернул ее на спину и не вошел в нее.

– Конечно, хочу. А разве ты меня не хочешь?

Эрин озадаченно смотрела на него, потом, проследив за взглядом Джастина, поняла, чего он от нее хочет. Никогда ни один мужчина еще не предлагал ей такого. Заинтригованная, обрадованная, немного волнуясь, она осторожно, словно боясь повредить себя, опустилась на него сверху. Но, слава Богу, ничего страшного не произошло. Она начала двигаться, сама выбирая ритм, и почувствовала невероятное наслаждение. Эрин очень быстро достигла кульминации. Посмотрев вниз, она увидела, как крепко Джастин ухватился за изголовье кровати, косточки на пальцах его побелели. Лицо с закрытыми глазами напряглось. Внезапно Эрин переполнилась состраданием к нему. Ей захотелось угодить ему, отблагодарить за то, что он выбрал именно ее. В маленькой убогой комнатушке, оклеенной бумажными обоями, он подарил ей целый мир. Другой мир. Она жаждала ответить ему тем же.

Джастин плотно закрыл глаза, еще крепче стиснул губы, думая о предстоящем удовольствии.

И об отце этой девушки. Джеке Лейси. Хозяине местного гаража…

Уже целую неделю Флейм жила в Равенскрофте; ее блокнот был полон сведений о Софии ди Маджори. Проанализировав все, что она узнала, Флейм решила заинтересовать клиентку использованием разных металлов при разработке эскизов нетрадиционных, так называемых игровых украшений. В классических вещах, конечно, будут преобладать золото и серебро.

Что касается самих камней, то для классических украшений она использует только драгоценные – бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры, а также жемчуг. А все остальное Флейм решила сделать из аметистов, бирюзы, опала, берилла и агата. О синтетических она даже не думала, София их терпеть не могла… Правда, Флейм не отвергала и янтарь, и кораллы, и аквамарин, и хризопраз… А в лунный камень она просто влюбилась – за его молочный, таинственный цвет! Подумывала она и об использовании сердолика и сардоникса…

Ди Маджори, как узнала Флейм, увлекается астрологией, ее камень – аметист, один из самых любимых камней самой Флейм. Поэтому несколько вещиц неплохо было бы связать со знаками Зодиака и не только самой Софии, но и ее мужа и дочери, которые, к счастью, рождены под другими знаками.

Узнав, что София заинтересовалась брошью с эмалью, она придумала несколько вещей, сделанных в этой технике, с использованием лазурита. В музее Виктории и Альберта[5] как раз проходила выставка работ большого мастера эмалей Фаберже, которую Флейм обязательно собиралась посмотреть.

Она сидела в библиотеке, когда услышала, как внизу остановились две машины. Флейм выглянула в открытое окно. Из одной вышли мать и Оуэн, из другой Джастин. Когда она выбежала в холл поздороваться, до нее долетел обрывок разговора.

Франческа говорила:

– А почему бы нам завтра не поехать в Бьюли[6], дорогой? Ты ведь обожаешь старые машины.

Оуэн ответил:

– О'кей. Но лучше на твоей. У меня что-то плохо схватывают тормоза.

Джастин вдруг вклинился в разговор, что на него было совершенно не похоже.

– В Бранстоне есть хороший механик, Лейси, – сказал он.

Флейм пошла за ними в голубую гостиную и плюхнулась в глубокое кресло. Франческа взволнованно посмотрела на дочь. Она похудела и осунулась после отъезда Риса и выглядела очень усталой.

– Джастин, хочешь посмотреть, что я сделала? – спросила Флейм, заставив брата посмотреть на нее. – Я ничего не имею против, если ты мне что-нибудь подскажешь. Подвеску с эмалью ты очень хорошо придумал!

– Очень рад, что тебе понравилось, – весело отозвался Джастин.

– Может, нам устроить вечеринку и отметить заказ? – словно рассуждая вслух, спросила Флейм. – Мы бы пригласили всех сотрудников «Альционы». И даже прессу.

– Хорошая мысль, – поддержала Франческа.

Но Джастин прервал ее:

– Это не принято в Англии.

Все умолкли, и тогда вдруг Флейм, смутившись и разозлившись, с вызовом заявила:

– Джастин, старые привычки уже в прошлом! Нужна реклама, паблисити, нам необходимо афишировать наш успех. Покупатели должны знать о нашем существовании!

– Когда ты торгуешь газировкой, очень может быть, – ехидно заметил Джастин. – Но у «Альционы» свой имидж, не позволяющий ничего подобного. Все кому надо уже знают о нашем контракте. А афишировать такую новость с помощью вечеринки, значит вызвать только злобу. Мама, ты ведь когда-то жила здесь. Попытайся ей объяснить!