Генезис цивилизации. Откуда мы произошли... - Дэвид Рол

Свои изыскания капитан начал с осмотра испещренных надписями каменных блоков — фрагментов древних монументов, использованных для строительства мечетей, разбросанных по всему острову. И его усилия были вознаграждены, когда ему удалось обнаружить «самый прославленный артефакт Бахрейна», известный сегодня под названием «Камень Дюрана».

«В конце концов, осмотрев по меньшей мере двадцать мечетей, единственным результатом чего стала чашечка кофе, кальян[168] и бесконечные сетования на тиранию шейхов и их слуг, я услышал рассказ о камне, надпись на котором никто не в силах прочесть. Узнав об этом, я тотчас поспешил к камню и обнаружил, что тот вмурован в стену святая святых мечети Мадрассе-и-Дауд[169], находящейся в Билад-и-Кадим[170]. Камень оказался обломком черного базальта, похожим на нос корабля или язык странного животного; длина его составляла около двух футов. Несмотря на то что камень находился в священном месте, мне не составило особого труда заполучить его, уверив мулл[171], что это камень огнепоклонников, возможно даже — идол, и что ему совершенно нечего делать там, где он находится».

Надпись на камне оказалась сделанной старовавилонской клинописью; ее перевел все тот же Генри Роулинсон, с которым мы познакомились благодаря его отважным кульбитам на стене скалы в Бехистуне, когда он в 1835 г. вознамерился скопировать огромную надпись Дария I. Теперь это был общепризнанный авторитет в области изучения Месопотамии, генерал-майор сэр Генри Роулинсон, рыцарь Достопочтенного ордена Бани, баронет, член Королевского общества и президент Королевского Азиатского общества. Как оказалось, текст на Камне Дюрана гласил:

«Дворец Римума, слуги (бога) Инзака (и) мужа (из племени) агарум».

Роулинсон первым понял, что эта краткая надпись позволяет отождествить остров Бахрейн с Дилмуном. Ему были известны и другие клинописные тексты, именующие бога Инзака, сына Энки, «владыкой Дилмуна». Если Римум, царь древнего Бахрейна, был слугой Инзака, это означало, что это божество, по всей вероятности, было верховным богом Бахрейна, то есть превращало последний в главного кандидата на роль священной Земли Дилмун. Но на этом дело далеко не закончилось, ибо сильнейшее сопротивление гипотезе о том, что Дилмун — это Бахрейн, исходило от весьма и весьма влиятельного источника.

Крамер против Корнуэлла

Нам уже не раз приходилось в целом ряде случаев упоминать имя выдающегося шумеролога Сэмюэля Ноя Крамера. Это по-истине выдающаяся личность в области шумерологии, и многие из древнешумерских эпических текстов, которые мы здесь цитируем, переведены этим уважаемым ученым. Несколько текстов, которые прочел Крамер (и которые не были известны Роулинсону), убедили его в том, что Дилмун, обитель богов, находился где-то за горным хребтом Загрос. Как оказалось, Бахрейн никак не соответствовал образу Святой Земли, сложившемуся в эпической литературе.

Крамер, вполне естественно, считал, что Дилмун находился где-то в Иране, поскольку в эпических преданиях говорилось о далекой стране, лежащей за горами, там, «где восходит солнце». По его мнению, здесь имелась в виду длинная горная цепь, возвышающаяся над Месопотамской низменностью на восточной окраине горизонта. Более того, Дилмун часто именовался «гора Дилмун» (аккадск. Кур-Дилмун), что указывало на его местоположение в горах.

Основываясь на собственном переводе шумерского мифа о рае, Крамер описывал Дилмун как «чистую», «светлую» и «сияющую» землю. Это была Страна Живых, обитатели которой не знали ни болезней, ни смерти, но зато там не хватало пресной воды — одного из необходимых условий для поддержания жизни. «И тогда великий шумерский бог водной стихии, Энки, повелел Уту, богу солнца, напоить эту страну пресной водой, добыв ту из-под земли. И Дилмун превратился в божественный сад, зеленые, обильные плодами поля и луга». Этот земной рай древнешумерской литературы, вне всякого сомнения, тот же самый сад, в котором некогда жил Адам до своего грехопадения, то есть место блаженства, упокоения и, что самое главное, безопасное место.

«В земле Дилмун не каркает ворон. Птица-иттиду не кричит голосом птицы-иттиду. Лев там никого не убивает. Волк не крадет ягненка».

В старовавилонской версии эпического предания о Потопе (найденной, кстати сказать, в Ниппуре) мы встречаем имена богов-творцов, сотворивших этот земной рай.

«После того, как Ану, Энлил, Энки и Нинхурсаг сотворили черноголовых людей (шумеров), из земли стали буйно расти всякие произрастения; всякие твари — четвероногие (создания), по равнине (эдин) бродящие, были сотворены и обрели бытие».

Когда же великий герой Гильгамеш начинает поиск тайн вечной жизни, он находит Утнапишти, обитавшего в Земле Живых, лежащей за семью горными хребтами. Однако, согласно старовавилонскому преданию о Потопе, Зиусудра — герой, переживший Потоп — был перенесен в священный Дилмун после того, как принес благодарственные жертвы богам.

«Зиусудра, могущественный царь, простерся пред Ан и Энлилем. Ан и Энлиль благословили царя Зиусудру; вечную жизнь, словно жизнь бога, они даровали ему; вечное дыхание, словно дыхание бога, они вдохнули в него. И тогда поселили они царя Зиусудру, нарекшего имена всяким произрастеньям и злакам, всем отпрыскам рода человеческого, в земле скрещенья [путей], в земле Дилмун, в том месте блаженном, где солнце восходит».

Таким образом, получается, что Страна Живых и Дилмун — это синонимы. Крамер также сделал любопытное наблюдение, представляющее значительный интерес для того сценария развития исторических событий, который мы пытаемся реконструировать:

«…практически невероятно, чтобы семь гор, которые миновал Лугалбанда на своем пути из Урука в землю Аратта, были какими-то другими хребтами, а не теми же самыми, которые миновал Гильгамеш во время своего путешествия из Урука в Землю Живых.»

Таким образом, путь в Страну Живых был в то же время путем в Аратту и, следовательно, в Эдем. В тексте эпоса о Гильгаме-ше скрыт и последний, решающий ключ к тайне местоположения Страны Живых. Там сказано, что обитель Утнапишти лежит «в дальнем краю, возле устья рек» (аккадск. инаруки ина пи наратум). Реки, упоминаемые в эпосе, — это, конечно, Тигр и Евфрат. Из месопотамских текстов со всей определенностью следует, что под «устьями» следует понимать истоки, ибо дельты считались «хвостами».

Как мы уже знаем, истоки Тигра и Евфрата берут свое начало в горах Армении, то есть именно там, где, согласно Книге Бытия, находился Эдемский сад.

Буквально все детали этого мифа подсказывали Крамеру, что искать следует в районе восточных горных хребтов, то есть именно там, где, как мы установили, некогда находился библейский Эдемский сад. Следовательно, легендарный, скорее мифический, рай, известный шумерам под названием Дилмун, явно располагался не на острове, лежащем в самом сердце Персидского залива.

Свои размышления на эту тему Крамер опубликовал в статье, озаглавленной «Дилмун, Страна Живых», увидевшей свет в декабре 1944 г. на страницах «Бюллетеня американских институтов, занимающихся исследованиями Востока». В этой статье он приходит к выводу, что, «по всей вероятности, Дилмун следует искать… на юго-востоке Ирана, и его никак не следует отождествлять с островом Бахрейн». Такова точка зрения выдающегося переводчика древнешумерской литературы, который приводит один небольшой аргумент: Дилмун эпических преданий мог находиться где-то за хребтами гор Загрос.

В заключительном эпизоде эпоса о Гильгамеше царь-герой Урука отправляется на поиски источника вечной жизни. Он только что стал очевидцем того, как его спутник, Энкиду, умер мучительной смертью перед стеной богов, ибо двое его друзей дерзнули нанести оскорбление Небесному Быку.

Смерть Энкиду сильно повлияла на Гильгамеша, который начал опасаться за свою жизнь, ибо он тоже был смертным. Он решил во что бы то ни стало отыскать Утнапишти, чтобы выведать у него, каким образом этому славному герою, пережившему потоп, удалось достичь бессмертия. Путешествие к обители Утнапишти оказалось долгим и трудным, но в конце концов Гильгамеш, переправившись через Море Мертвых, оказался в Земле Живых. Там он и повстречал Утнапишти и его жену, и тот решил испытать Гильгамеша, чтобы решить, достоин ли он вечной жизни. Само собой разумеется, Гильгамеш выдержал все эти испытания и был признан достойным бессмертия. И тогда Утнапишти указал ему растение, растущее под волнами морскими, которое дарит вечную молодость всем, кто вкусит от него. Гильгамеш, привязав к лодыжкам тяжелые камни, тотчас нырнул в море. Едва он сорвал растение вечной молодости, как его острый стебель обрезал до крови руку царя. Эта деталь ясно показывает, что волшебное растение было не чем иным, как разновидностью коралла.