Цой Forever. Документальная повесть - Александр Житинский

«Аквариум — лучшее вино!»

«Боб — ты Бог!»

И так далее.

Я преодолел все эти этажи и, ступив на последний лестничный пролет, ведущий к двери в мансарду БГ, увидел перед нею довольно миловидную молодую девушку невысокого роста с выбивающимися из-под кепки светлыми волосами, в которых присутствовали темные пряди. Много позже я узнал, что такой способ окраски волос называется «мелирование», но тогда это было в новинку и я наивно подумал, что это естественные темные пряди, почему-то появившиеся среди своих более светлых сестер.

Девушка довольно робко стучала кулачком в разрисованную железную дверь, иногда пытаясь нажимать на кнопку рядом с дверью. В ответ на это в недрах квартиры раздавался еле слышный звонок.

— Вы к Борису? — спросил я.

Она на секунду обернулась, мне показалось, что в ее глазах мелькнул испуг, и снова продолжала подавать сигналы, не сказав ни слова.

— Наверное, его нет дома… — логично предположил я.

Она молчала.

— Вы с ним договаривались? — продолжал я свои настойчивые попытки войти с нею в контакт.

Она наконец обернулась ко мне и вдруг мышкой юркнула мимо, опустив глаза, и устремилась вниз по лестнице. Я провожал ее глазами, как она накручивает огромные круги по винтовой лестнице — шестой, пятый, четвертый…

«Глухонемая, что ли?» — подумал я.

Хотя представить себе глухонемую поклонницу рок-н-ролла довольно трудно.

Я попытался позвонить в дверь, применив условный звонок, но результат был тот же.

Вечером я действительно встретился в рок-клубе с Борисом и рассказал ему эту историю.

— Это Джоанна, — сказал он. — Она потом снова пришла, когда я домой вернулся. Она американка. Ни слова по-русски не говорит.

— А что у нас делает?

— Да так… тусуется, — неопределенно сказал он.

Однако вскоре Джоанна Стингрей из богатой американской тусовщицы превратилась сначала в мецената некоторых групп рок-клуба, а затем и в продюсера. Она была чрезвычайно активна, быстро овладевала русским языком и умами членов рок-клуба. Какое-то время рок-клуб и его тусовка на все лады обсуждали намерения Джоанны, и многие находили их достаточно далекими от музыки.

Поскольку в круг близких приятелей Джоанны быстро вошли самые видные мужчины рок-клуба — Гребенщиков, Кинчев, Цой, Курехин — муссировался вопрос: кого же из них американская барышня сумеет окрутить и женить на себе? Эти слухи и сплетни особенно были популярны в кругу «подруг рок-клуба», девушек тусовки, которые попросту завидовали внезапной популярности заокеанской барышни.

Впрочем, так бывает всегда. Творческая и организаторская деятельность неминуемо обрастает личными отношениями, связями, привязанностями и даже любовями, которые охотно обсуждаются, выливаются в небольшие или даже большие скандалы, но все это, слава Богу, благополучно тонет в Лете, а для истории остаются дела.

Джоанна Стингрей сделала для русского полуподпольного рока однозначно благое и великое дело: она познакомила Запад с явлением, которое даже у нас далеко не всем было известно — с русским музыкальным андеграундом, и не просто познакомила, а осуществила практически первое официальное издание этой музыки, правда, за пределами СССР.

А кого она любила или нет, как и за кого вышла замуж — это ведь ее личное дело, не так ли? Поэтому мы не будем повторять чужих сплетен, а предоставим слово историографу.

«Она родилась в 1961 в Лос-Анджелесе, Калифорния, как Джоанна Филдз (Joanna Fields), и хотя росла в престижном районе Беверли-Хиллз, ее семья отнюдь не принадлежала к финансовой элите или шоу-бизнесу. В 1978-м она закончила школу Беверли-Хиллз Хай и стала студенткой университета Южной Калифорнии (UCLA). Школьницей Джоанна интересовалась музыкой не больше и не меньше среднестатистического американского подростка той эпохи, была чирлидером, серьезно увлекалась плаванием и однажды даже выиграла местное первенство по прыжкам в воду.

Лишь в Университете она начала петь и сочинять песни, а в 1983 выпустила на крохотном местном лэйбле макси-сингл «Beverly Hills Brat» с четырьмя своими номерами, укрывшись под именем Джоанна. Диск прошел незамеченным, но начало было положено.

В марте 1984-го Джоанне Филдз случайно выпал шанс побывать в экзотической и загадочной Советской России — она рассчитывала набраться там впечатлений, которые могли бы подтолкнуть ее музыкальную карьеру. Перед самым вылетом Джоанну нашла ее одноклассница Дайана Стерр, которая к тому времени вышла замуж за эмигранта из СССР. Ее муж, Андрей Фалалеев, вырос в Ленинграде и был тесно связан с питерским музыкальным сообществом — и прежде всего с «Аквариумом», который в конце 70-х жил и репетировал у Фалалеева дома.

Андрей дал Джоанне телефон Бориса Гребенщикова, сказав, что в СССР он — настоящая рок-звезда. Что это могло значить, молодая певица не могла и представить.

Как бы то ни было, она позвонила по указанному номеру и вскоре с головой окунулась в кипучую жизнь, охватывавшую рок-клуб, «Сайгон», неофициальные салоны, музей-квартиру битлзфана Коли Васина, студию «АнТроп» и другие адреса Swinging Петербурга. Хотя записи, которые ей предлагали послушать, были сделаны кустарным способом, музыканты играли на самодельных или не самых хороших фирменных инструментах, Джоанна быстро поняла, что в этом — ее шанс.

Следующие два года она совершала челночные рейсы между Штатами и СССР, доставляя своим новым знакомым пластинки, инструменты и разнообразное музыкальное оборудование, а в обратном направлении тайно вывозя записи самодеятельных питерских групп. Разумеется, ее финансовых возможностей на все это не хватало, поэтому Джоанна развила в США бурную активность, привлекая к идее поддержки советского рока звезд (например, Дэвида Боуи) и компании по производству музыкального оборудования. Тогда-то, чтобы не привлекать излишнего внимания КГБ, она стала использовать в переговорах кодовое имя Джоанна Стингрей (Joanna Stingray), под которым и вошла в историю.

Позднее Джоанна признавалась, что на крючке ее держал не только КГБ, но и ЦРУ — и каждая организация подозревала в ней агента противной стороны! Несмотря на все трудности, за эти годы она сумела помочь музыкантам «Кино», «Аквариума», «Странных игр» снять большое количество уникального с нынешней точки зрения видеоматериала и переправить значительную часть архивов питерского рока начала 80-х в США.

Там Джоанне многие сочувствовали, но помочь делом особенно не спешили. В конце концов ей удалось заинтересовать своим проектом небольшую компанию Big Time Records, под лейблом которой 26 июня 1986 года в Штатах вышел двойной альбом «The Red Wave: Four Underground Bands from the USSR». В него вошли сделанные «Антропом» записи «Аквариума», «Кино», «Странных игр» и «Алисы». Каждой группе досталось по одной стороне альбома. Реакция на него во всем мире была позитивной, но не слишком эмоциональной: рок-журналисты по привычке сравнивали музыку с известными им аналогами, обсуждали стиль и владение инструментами, мало вникая в социально-политический аспект события.