Отважное сердце - Патриция Хэган

– Грозовой Лик тоже имеет на тебя право, значит, этот вопрос нужно разрешить. Это будет сделано по нашему обычаю – двое мужчин будут биться, покуда один из них не умрет. Ты станешь принадлежать тому, кто останется в живых. Если победителем окажется Грозовой Лик, ты останешься здесь и станешь его женщиной.

Джули спиной почувствовала направленный на нее жадный взгляд воина и содрогнулась, но все же не обернулась и не взглянула на него.

– Но если победит твой мужчина, – продолжал Темный Бизон, – тогда вы оба будете свободны. Так решил Кочиз.

В этот момент из палатки, стоящей на дальнем краю лагеря, появился высокий мужчина. Он с трудом держался на ногах, но у Джули не было никаких сомнений – это он, тот единственный, кого она любила больше всех на свете.

– Дерек! – закричала она. Он мельком взглянул на нее, будто не узнавая, и снова скрылся в палатке.

Он не узнал ее! Если так, то все, что раесказывала Сюджин, – правда Джули едва сдержалась, чтобы не броситься за ним. Он и правда был одурманен, иначе он непременно узнал бы ее. Но вот как раз об этом ей и необходимо было поговорить с Кочизом.

Она снова повернулась к вождю и сказала:

– Это нечестно! Он одурманен и неспособен сражаться. Это и есть закон апачей? Позволить сильному мужчине без труда победить слабого? Таково ваше благородство?

Темный Бизон, по-видимому, захваченный врасплох, не решился перевести такие слова Кочизу, но Джули воскликнула:

– Скажи ему! Спроси его, где же хваленое благородство апачей!

Медленно, тщательно подбирая слова, Темный Бизон перевел слова бледнолицей Кочизу. Великий воин оценивающе взглянул на Джули, уважительно кивнул ей и велел Темному Бизону передать ответ.

– Твоему… мужчине не будут больше давать пейот. К утру он придет в себя. Кочиз хочет, чтобы ты знала – все наши законы честны… даже когда твоему народу так не кажется. И еще он велел мне сказать, что твой народ не был… правдив или честен… с нами.

Джули кивнула. На это она вряд ли смогла бы что-нибудь возразить. Она также понимала, что нет никакой надежды убедить Кочиза изменить его решение. Он повернулся и ушел, растворившись в темноте. Остальные тоже стали потихоньку расходиться. Грозовой Лик бросил на Джули жадный взгляд и скрылся в своем вигваме. Наконец все разошлись, и Темный Бизон и Джули остались совершенно одни. Индеец стоял рядом и смотрел на нее все с тем же выражением. Была ли это жалость? Джули никак не могла понять.

– Я не мог этого сказать, – прошептал Темный Бизон, – пока Грозовой Лик был рядом. Кочиз сказал, что до утра ты можешь остаться в палатке со своим мужчиной.

От неожиданности Джули не нашлась что ответить. Темный Бизон повернулся и пошел к своему вигваму, оставив ее одну.

Почему-то пойти к Дереку оказалось для Джули гораздо более трудным делом, чем все предыдущее. Она горевала по нему, тосковала о нем, рисковала жизнью, чтобы до него добраться. Но теперь, находясь от него в нескольких шагах, она не могла заставить себя двинуться с места. Сейчас, когда она поняла, что Дерек ее не узнает, она уже боялась подойти к нему. Что, если он будет смотреть на нее невидящими, пустыми глазами? Что, если он не позволит ей дотронуться до себя? Что, если он не обратит на нее никакого внимания? Она не вынесет этого.

Да нет, если нужно, она и через это пройдет. Она должна заставить себя сдвинуться с места, подойти к палатке и взглянуть в глаза Дереку. Должна. Мучительно медленно, шаг за шагом, она подошла к его палатке и тихо позвала:

– Дерек? Это Джули.

Он вышел наружу таким же нетвердым шагом, как и в тот раз, когда она впервые увидела его. Джули заметила в его глазах проблеск узнавания. Только проблеск. Но этого было достаточно.

– Дерек, я переночую у тебя. Хорошо? – Она заставила свой голос звучать твердо и, не дожидаясь ответа, зашла в палатку. Он последовал за ней.

Глава 25

Крошечная палатка приютилась под скалистым выступом в стороне от лагеря, словно, как и живущий в ней человек, держалась особняком от прочих.

Джули остановилась посреди палатки и взглянула в глаза Дереку.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Один Бог знает, как сильно я люблю тебя, Дерек!

Дерек прищурился и внимательно посмотрел на нее, пытаясь вникнуть в смысл ее слов. Его разум не был полностью одурманен наркотиком. Он не очень отчетливо различал цвета, но все же более-менее отчетливо видел окружающее. Она была прекрасна. Она была просто восхитительна!

Так они и стояли друг перед другом – женщина, жадно вглядывающаяся в любимое лицо, и мужчина, который на глазах становился все более и более утомленным, словно он мучительно старался что-то вспомнить, но воспоминания все ускользали от него. Дерек наконец устал от этих попыток, лег на сваленные в угол шкуры и заснул. Джули примостилась рядом, не отрывая глаз от любимого. Стало холодно, она плотнее закуталась в свою накидку и накрылась сверху бизоньей шкурой. Но она так и не решилась лечь рядом с ним, а все смотрела и никак не могла наглядеться. Она глядела, как вздымалась его грудь, и раздумывала над тем, что за сны он сейчас видит.

Ночь прошла, но Джули так и не сомкнула глаз. Ей казалось, что, сидя рядом с Дереком, она придает ему сил в борьбе с дьявольским зельем, помогает ему снова стать самим собой.

Она вспомнила о Майлзе и помолилась о том, чтобы он был жив. Она поплакала о Терезе. Поплакала о малыше, что остался у Адама и Элизы.

Дерек заворочался, и тут она наконец легла рядом и прижалась к нему. Но вот он проснулся. В палатке было темно. Джули почувствовала его теплое дыхание, и вскоре его губы отыскали ее рот. Она уступила, и их тела соединились, ласково укачивая друг друга на качелях любви, пока наконец не слились в исступленном крещендо.

– Я люблю тебя, Дерек, – выдохнула Джули, когда он наконец устало прижал ее к себе. – Я люблю тебя всем сердцем и никогда не перестану любить.

Ей было так хорошо лежать рядом с Дереком, нашептывать ему слова любви, что она не сразу расслышала, что он говорит.

– Дымчатые глазки, – прошептал он. Она резко села и уставилась на него.

– Дерек! Ты… Ты узнал меня?

Дерек ответил недоуменным взглядом. Он еще не совсем пришел в себя, мысли путались. Воспоминания пронеслись перед ним бурным потоком, они переполнили его разум, тысячи образов обрушились на него одновременно.

– Джули, – произнес он. – Джули…

Она обняла его так крепко, как только могла.

– Да, любимый, да! Это я, теперь мы вместе, и мы будем жить. Мы будем жить! О, Дерек, Дерек, я так тебя люблю!

Внезапно он резко отстранился от нее, укрыл ее обнаженное тело накидкой и натянул на себя первую попавшуюся под руку шкуру.