Храм океанов - Александр Прозоров

Он бросился в воду, стремительно пересек Храмовую реку, подозвал дракона и тут же взмыл к облакам. Хоттаку, тихо ругаясь, не медля поплыл следом, но одолеть полноводный поток оказалось для него не так-то просто. И потому он смог броситься в погоню за повелителем лишь тогда, когда тот уже скрылся на севере, за чередой Пологих гор.

Шеньшун и вовсе застрял еще на половину дня. Ведь ему нужно было передать стражам южной исследовательницы драгоценные ростки.

Глава двадцать третья

Наверное, кому-то это показалось бы дуростью, но, несмотря на постоянную жару и только-только начинающееся лето, Сахун заготавливал дрова. Таскал волоком на сложенном в несколько слоев лапнике крупные и средние бревна, кромсал их топором на куски и сваливал под скалой со стороны бора, перекладывая крученым, пахнущим смолой валежником. В первую очередь смертный, конечно же, предпочитал брать сухостоины – однако и от поломанных за зиму снегом сосенок не отказывался, и от пожухлых берез, и даже от толстых ивовых ветвей, посвящая своим стараниям все дни напролет.

Минувшая зима очень доходчиво объяснила беглецам, что в морозы дров много не бывает, и что добывать их по снегу, проваливаясь по пояс на каждом шагу, не так-то просто. Ближний лес юноша уже хорошо подвычистил, и возле дома, коли понадобится, хвороста уже не набрать.

Опять же, в отличие от рыбы или мяса – дрова не портятся, их не грызут бурундуки и не таскают росомахи, к ним не приваживаются медведи и каралаки. Они от лежания в сухом месте только лучше становятся. Так почему не заняться полезным делом, пока есть на это время?

Тем более, что Волерика ходила уже с трудом, и Сахун хорошо знал, что очень скоро случится. И знал, что их малышу понадобится нескончаемое количество мха и травы, покрывальца, шкурки – и много, много внимания. Этого он в женском крыле гнездовья насмотрелся когда-то вдосталь.

– Эге-ге-гей, смертные! – услышал юный охотник громкий крик.

Сахун бросил очередную волокушу у поленницы и, на ходу выдергивая из-за спины копье, выскочил к реке. Там, у самой воды, стоял знакомый нуар и махал рукой:

– Это я, Шеньшун! Я пришел с добром!

– Чего тебе тут нужно? – Сахун, не опуская копья, стрельнул глазами вправо и влево вдоль русла.

– Повелитель беспокоится, что, если он появится неожиданно, то напрасно вас испугает. Парализовать вас приказами он тоже не хочет. И мне запретил. Ведь он желает только добра. Если сперва схватить смертного, а потом предложить ему помощь, это может вызвать некоторое недоверие. Как думаешь?

– Повелитель Драконов желает помочь? – удивился юноша. – Чем это вдруг? Я его ни о чем не просил!

– Сам скажет. Теперь он вас в страх не вгонит, вы предупреждены... – Страж поднял голову, прикрывая ладонью глаза от солнца. – Да, сейчас спустится.

Сахун испытывал двойственное чувство. Ничего хорошего от встречи с властелином он не ждал и предпочел бы при его появлении отсидеться в укрытии. В то же время бывший кормитель понимал, что бежать бесполезно. Одно слово нуара – и он застынет, как сосновый пень. Правда, пользоваться своей силой Шеньшун действительно не спешил.

– Повелитель сказал, что выделил тебе угодья из своих охотничьих земель, смертный, – следя за небом, добавил нуар. – Удел – Зеленцу, удел – Растущему, удел – Тонкохвосту, удел – Желтоушке, и удел – тебе. Теперь, выходит, ты вроде как один из его учеников. Забавно, правда? Боги – и ты... Кстати, как твое имя? Рабом тебя кликать, вроде как, уже не положено.

– Сахун, – немного успокоившись от этой болтовни, опустил копье охотник.

– А половину твою как?

– Кого?

– Женщину, – рассмеялся Шеньшун, – с которой ты так сросся, что помереть был готов, лишь бы не оторвали.

– Волерика...

– Она цела, жива, здорова?..

Над самой водой раскрылись огромные крылья, ящер мягко опустился прямо в неглубокое русло и позволил властелину величаво сползти на гальку.

– Ты выглядишь здоровым, Сахун, – оценил его состояние повелитель. – А как Волерика? Позови ее сюда!

– Ей трудно ходить, мой бог.

– Я так и думал, – на удивление не разгневался ученый. – В прошлый раз она была еще не готова. По ее состоянию, срок должен наступить в ближайшие дни.

Сахун кивнул, пока не понимая, о чем идет речь.

– Ты не лось и не крокодил, смертный, ты вырос в гнездовье. Ты знаешь, как должны рожать женщины. В теплом пруду, под присмотром повитух, при общей помощи. Ваши тела еще не так совершенны, чтобы размножаться без опаски, да еще и в чуждой среде. Я желаю вам добра. Пусть Волерика разрешится от бремени как все, с должной помощью и легкостью, – предложил Дракон.

– Я ее никуда не отпущу! – решительно отрезал Сахун, снова хватаясь за копье.

– И не нужно, – спокойно ответил бог. – Ты полетишь вместе с ней, ты будешь следить за ней в пруду, ты будешь держать ее за руку во время родов, ты примешь ребенка в свои руки, ты останешься с ней рядом на все дни, пока она не отдохнет после этого и не окрепнет.

– Но почему? – растерялся от такой щедрости Сахун.

– Я исполнил свое обещание, охотник. Я отпустил вас на свободу, позволил жить вдвоем и так, как вам хочется. Но не забывай, она все еще моя предсказательница! Мне совсем не хочется, чтобы она умерла из-за «сухих» родов. Мертвый ребенок меня тоже не порадует. А тебя, охотник?

Сахун, крепко сжав копье, колебался всего мгновение, после чего решительно кивнул:

– Я согласен!

Вскоре они уже опять мчались по воздуху – но на этот раз не в когтях драконов, а на их спинах. Больше того, испуганно вскрикивающую время от времени женщину повелитель даже придерживал, обняв своим сильным телом. И когда ящеры опустились на отмели возле гнездовья, он не просто ее отпустил, а осторожно поставил на землю.

Родильный пруд, что располагался в густых жасминовых зарослях в паре сотен шагов от женского крыла, был совсем мелким, по колено с одной стороны и по пояс с другой, и имел полсотни шагов в ширину. Его питал слабенький ручеек, вытекающий из ямки меж двумя рябинами. И хотя родниковая вода была, конечно же, ледяной – но мелководье, яркое солнце, безветрие и нежно-розовый цвет позволяли прудику быстро прогреваться, всегда оставаясь теплым и ласковым.

Розовый цвет воде придавала не кровь рожениц, как думали мужчины, видевшие пруд издалека, а обилие крохотных, полупрозрачных красноватых рачков, рыскающих в глубине. Эти крохотульки питались тем, что находили в воде, непрерывно пропуская ее через свой желудочек, очищая от всего, что попадало им в рот – и потому пруд всегда был кристально чистым. Его воду можно было без опаски пить в любой момент, даже если чуть раньше туда была бы слита бадья кухонных отходов... Чего, разумеется, никто себе не позволял.