Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 – Красота, не выпадай из реальности, – крикнул Ланц, обращаясь к Люси. – В конце концов, это же не день моего самолюбования. Это день нашего с тобой возвращения на лед. Потому...

 Когда именно он подъехал сзади и подхватил её на руки, Люси позорно пропустила. В любом случае, действия Дитриха были не такими, как у Макса, они отличались разительно. Тот хватал девушку, как мешок картошки, за что частенько получал выговор от тренера. У Дитриха все получалось плавно. И, даже если ему было тяжело, он ничего вслух произносить не собирался, чтобы не расстраивать Люси.

 На самом деле, она для него и не была тяжелой. Вполне нормальный вес и нормальный рост. Марта была немногим меньше, всего-то пару сантиметров в росте уступала. А весила почти столько же. Нормальный вес для фигуристки. Ничего лишнего, но в то же время и анорексия на горизонте не маячит.

 Из поддержки он снова перешел в вальсовую позицию, а потом шепнул:

 – Переходим в тодес. И не забывай, что главное – доверие. В бортик точно не влетишь.

 – У тебя мерзкое чувство юмора, – выдала Люси, которая и так отчаянно нервничала.

 – Оно прекрасно, как и я сам.

 – О, Боже, – только и смогла ответить девушка, пораженная до глубины души подобным заявлением.

 Все-таки не зря Ланц казался ей самовлюбленной личностью.

 Дитрих улыбнулся, но комментировать эти слова никак не стал.

 С Лайтвуд оказалось на удивление легко работать. Возможно, это было обманчивое впечатление, ведь они не занимались под чутким руководством тренера, а просто развлекались. Требований высоких к ним никто не предъявлял. Можно было делать все, что душа пожелает, а желала она – развлечений. Да, с некоторых пор фигурное катание стало для Дитриха именно развлечением, а не делом всей жизни. Теперь он понял это особенно отчетливо. Раньше сомневался, а сегодня окончательно убедился в том, что с профессиональным спортом покончено раз и навсегда.

 Перейдя из тодеса в фокстротную позицию, они снова заскользили по льду.

 – И всё-таки, может, рискнёшь? – предложил Дитрих, ненавязчиво подводя девушку к мысли о том, что вполне можно сделать подкрутку.

 – Не хочу загреметь в больницу с сотрясением мозга, – отозвалась Люси.

 – Не загремишь. Все будет хорошо.

 – Я сомневаюсь.

 – Ты же видела мои способности. Я, правда, не уроню тебя.

 – Когда ты так говоришь, мне становится еще страшнее.

 Девушка обогнала Дитриха и теперь ехала, глядя ему в лицо.

 – Значит, на подкрутку не согласна? – прищурился Ланц.

 – Нет, – ответили ему.

 – Жаль, – произнес он. – Я так надеялся. Ну ладно. Нет, так нет.

 Только сейчас девушка поняла, что все это время её старательно теснили к борту, и самое гадкое заключалось в том, что она попалась, как глупые бабочки попадают в силок. За спиной у нее оказался борт, и отступать было некуда.

 – У нас ведь свидание? – поинтересовался Дитрих деловито, как будто спрашивал не такую, довольно личную вещь, а торговался на рынке.

 – Изначально вроде бы не планировалось. Или я ошибаюсь? – посмотрев на него снизу вверх, ответила девушка. – Кажется, мы просто собирались выбраться на каток.

 – Мы выбрались, – кивнул Ланц.

 – Да.

 – А зачем мы сюда выбирались?

 – Чтобы покататься? – предположила Лайтвуд. – Вообще-то я ничего такого не имела в виду, когда предлагала выбраться на каток. Если ты подумал, что...

 – Нет, ничего такого я не подумал.

 – Тогда, быть может, ты позволишь мне уйти?

 – Нет, – самодовольно выдал парень. – Всё же наша прогулка может стать ещё приятнее, если...

 – Если сейчас же не перекроешь свой фонтан пошлостей, получишь пощечину, – прошипела девушка, прекрасно понимавшая, что события принимают неожиданный поворот.

 Она совсем не на такое развитие отношений рассчитывала. Сначала она собиралась подружиться с Ланцем и только после установления дружеских отношений попытаться перейти к чему-то большему. Однако, у него, кажется, были другие планы.

 – Совсем не нравлюсь? – спросил он, изогнув бровь.

 – Ланц, какого черта?! – не выдержала Люси. – Я что давала какой-то повод думать, что...

 Её гневную отповедь прервал смех Дитриха. Парень откровенно веселился.

 – Что смешного?! – снова воскликнула Лайтвуд.

 – Прости. Не хотел тебя напугать. Просто мне хотелось проверить, насколько порядочная девушка находится рядом со мной. Если бы ты стала мне подыгрывать, наверняка, разочарованию моему не было бы предела.

 – Вот как... Ещё и проверки какие-то дурацкие. Что ж... – Люси несколько секунд задумчиво разглядывала своего собеседника, потом заявила решительно. – Пожалуй, эта совместная вылазка показала, что друзьями нам не быть. Слишком разные понятия о чувстве юмора. Тебе, наверняка, твоя шутка показалась нереально смешной. У меня она ничего, кроме раздражения не вызвала.

 – А кто сказал, что я собираюсь с тобой дружить? – недоуменно выдал Дитрих.

 – Тем лучше. Нет, так нет.

 – Конечно, нет, – продолжал действовать девушке на нервы самовлюбленный нарцисс немецкого происхождения.

 При этом ладонь его всё-таки легла на талию Люси. Девушка вздрогнула, как будто её током ударило. Она вообще отчаянно стеснялась подобных вещей, и тот поцелуй с Паркером до сих пор заставлял её краснеть. Она понимала, что Эшли иногда совершенно не отдает себе отчета в том, что делает. И не входит в чужое положение. О том, что ей могло быть стыдно, он тогда даже не думал.

 – Ланц, что тебе нужно? – обреченно выдала она.

 – У нас же свидание?

 – Вроде мы выяснили, что нет.

 – Нет. У нас свидание, – все же выдал свою идею Дитрих. – А свидания – это обычно романтика. Но из меня плохой романтик. Шутки у меня глупые, а временами откровенно пошлые. И вообще я не очень понимаю, что можно делать на свиданиях с девушкой, которая не строит из себя новую Клеопатру, не зажимает между пальчиками сигареты с ментолом и не пытается выглядеть старше, чем есть, в моих глазах. Ты странная, Лайтвуд. Мне не понять тебя.

 – Надо же, какая у нас идиллия. То же самое могу сказать и о тебе, – призналась Люси, старательно откатываясь назад, но все равно не вырываясь из этих полу объятий. Ладонь по-прежнему, лежала у нее на талии, а Ланц никак не желал отходить в сторону.

 – Лайтвуд, тебя можно поцеловать?

 – Зачем? – опешила девушка, понимавшая, что всё к тому идет, но отчаянно пытавшаяся убедить себя, что Дитрих просто глупо шутит.

 – Быть может, потому что это приятно. Ведь приятно же?

 – Наверное, – пожала плечами Люси. – Странный вопрос, не находишь?