Модернисты и бунтари. Бэкон, Фрейд, Хокни и Лондонская школа - Мартин Гейфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смит вернулся в Лондон в 1961 году – не потому, что разлюбил Америку, а потому, что кончилась виза. Когда он получил новую, то вернулся и продолжал ездить туда-сюда, выставляясь в обоих городах, пока в середине 1970-х не обосновался на западном берегу Атлантического океана. Это один из нескольких британских художников, которые большую часть жизни провели в США. Еще один – Дэвид Хокни.
* * *
После показа фильма Trailer, как часто случалось на вечерах в Институте современного искусства, разразился скандал, запомнившийся Ричарду Морфету: «Была невероятно злобная дискуссия, одним очень понравилось, другие считали, что это просто оскорбительно, потому что речь шла о рекламе». «Я не так уж восхищаюсь горшками с Майорки и всем таким, – отвечал Смит, – но всё это окружает нас!»[256] То, что происходило по ту сторону Атлантики, тогда вызывало живейший интерес. Следующий вечер на Дувр-стрит назывался «Супермаркет США»: архитектор Седрик Прайс рассказывал о «свежих впечатлениях от будней Америки». Американская жизнь имела необъяснимое очарование для лондонских высоколобых; на того, кто видел настоящий американский супермаркет, смотрели как на путешественника в будущее.
Питер Блейк
Автопортрет со значками
1961
Впрочем, не каждому нравился этот дивный новый мир, пропитанный коммерцией, не каждый одобрял моду на большие простые абстрактные полотна. «Художник Бернард Коэн вспоминал, как на дискуссии в Институте современного искусства его друг – художник Питер Блейк обвинял присутствующих, по большей части авторов крупномасштабных, более или менее брутальных абстракций, в том, что они "третьесортные копиисты работ американцев"».
Когда Аллен Джонс был в Нью-Йорке, американский критик Макс Козлофф опубликовал статью об обосновавшихся там европейских художниках, заявляя, что им это не идет на пользу. Чтобы принадлежать к манхэттенскому художническому сообществу, утверждал он, художник должен следовать определенным правилам. Впоследствии Джонс, который понимал, что Козлофф имел в виду его, суммировал эти правила: «Краска должна быть совершенно матовой, в крайнем случае, с легким отблеском, контур – четким, цвет – чистым и так далее». Ярлыки «поп-арт» или «абстрактная живопись» не имеют с этим ничего общего; плоскостности придерживались все нью-йоркские художники, от Эллсворта Келли до Роя Лихтенштейна. В то же время Джонс считал, что «это поразительно верное определение». На самом деле, как мы понимаем, это не вполне честное описание работ Ричарда Смита. Его картины сохраняют свою собственную, неамериканскую идентичность. То же самое можно сказать и о работах Питера Блейка, друга Смита, который, впрочем, не был фанатом нью-йоркской живописи – скорее поклонником американских фильмов, музыки и моды.
В 1961 году, когда Смит вернулся в Лондон, они вместе с Блейком сняли дом и мастерскую, и Блейк написал Автопортрет со значками на фоне сада этого дома[257]. Странный образ: его можно определить словом nebbish, что на идише означает «беспомощный, запуганный, покорный». Блейк одет в голубое – цвет, вызывающий в памяти костюм Мальчика в голубом Томаса Гейнсборо (1770). Однако на нем не вандейковские шелка и атласы, как на натурщиках XVIII века, а ковбойский деним и бейсбольные бутсы. В середине пятидесятых, еще будучи студентами, молодые Смит и Блейк видели Билла Хейли и его группу The Comets в театре Kingston Empire, а также пионера рок-н-ролла Джонни Рэя в лондонском Palladium. Смит стригся под ежик, взяв за образец прическу джазового баритон-саксофониста Джерри Маллигана. Через полвека он совсем облысеет и будет с ностальгией вспоминать ту «замечательную стрижку»[258].
Одежду, которую носили они с Блейком, трудно описать. «Хотелось одеваться по-американски, что было тогда весьма проблематично», – вспоминал Смит. Блейк нашел себе джинсовую куртку в магазине, торговавшем излишками обмундирования армии США, когда получил стипендию для изучения фольклора на юге Франции. На картине мы видим его в джинсах Levi's 501 – легендарная классическая модель для истинных ценителей, – со стильными подворотами. Чтобы написать этот автопортрет, Блейк надел куртку на портновский манекен и утыкал значками из своей личной коллекции поп-фенечек: они не предназначались для ежедневного ношения. На картине, однако, Блейк сплошь увешан ими, включая гигантский значок с Элвисом Пресли, и сжимает в руке фанатский журнал, посвященный Пресли. Карман куртки украшает звездно-полосатый флаг – гораздо большего размера, чем крошечный «Юнион Джек».
Тем не менее весь ансамбль выглядит иронически-унылым и очень британским. Один значок изображает Эдлая Стивенсона, кандидата в президенты США, дважды проигравшего выборы, в 1952 и 1956 годах, – в Америке он сделался символом неудачника. Поза художника отсылает к Пьеро Жана-Антуана Ватто (1719); ранее известному как Жиль, меланхоличному изгою, а не к Мальчику в голубом Гейнсборо, явному аристократу. По иронии судьбы – а может быть, закономерно, учитывая, сколько молодых британских поп-музыкантов, таких как Мик Джаггер, земляк Блейка из Дартфорда, подражали американцам, слегка издеваясь над собой, – эта картина сделала из Блейка звезду. Ее репродукция заняла целую страницу первого выпуска издания, ставшего еще одним провозвестником грядущего – Sunday Times Colour Section от 4 февраля 1962 года. Это была иллюстрация к статье Джона Рассела «Пионер поп-арта», в которой Блейк описывался как «тихий рыжебородый молодой человек с внешностью интеллигентного садовника». Другой героиней
