Выход за пределы - Чарльз Шеффилд

19

Ханс Ребка сидел на округлой пирамидке, которой еще не доводилось служить сиденьем для человеческой задницы, и размышлял о везении.

Везет, как правило, не тебе, а кому-то другому. А вот невезение… Иногда можно осторожностью, наблюдательностью, хитростью, тяжким трудом… избежать невезения и даже заставить других поверить в вашу счастливую звезду. Но сами-то вы все равно знаете разницу, хоть остальным она и не заметна.

Допустим, что случайно, для разнообразия, удача решила вам улыбнуться. Как встретите вы эту незнакомку? Можно, конечно, считать ее появление неизбежным, уповая на статистику, ибо удачные и неудачные события за достаточно долгое время в достаточно большом количестве случаев равновероятны. И приветствовать и радоваться что наконец настал ваш черед. Или же все равно продолжать, как Ханс Ребка, слышать тихий внутренний голос, предостерегающий против удачи-самозванки, которой не стоит доверять.

Эмбриоскаф поволокло к поверхности Дженизии и повредило при ударе. Можно назвать это невезением. Или, если вы рассуждаете, как Ханс Ребка, отсутствием должной осторожности. Затем зардалу загнали их в капкан и заставили отступить внутрь планеты. Снова невезение? Возможно.

Но затем, вопреки неизбежности, им удалось сбежать от зардалу, углубившись в недра Дженизии. Они повстречались с Хранителем Мира. И это создание Строителей при посредничестве Жжмерлии согласилось без споров вернуть их в безопасное место на поверхности планеты. В место, откуда они смогут добраться до эмбриоскафа. А если бы они захотели, их бы отправили сразу на территорию Альянса.

Удача. Слишком много удачи, не переставая нашептывал Ребке внутренний голос, с тех пор как это произошло. Теперь он громко выражал свою тревогу.

Ребка оглядел квадратную комнату, освещенную мигающим светом столба голубой плазмы, взметнувшегося в ее центре. Хранитель Мира посоветовал им не приближаться к этой ревущей метровой толщины колонне, но предупреждение было излишним. Даже с тридцати метров Ребка ощущал жгучий жар.

Им ведено ждать здесь… но сколько? Они так и не поели, воды в этой комнате тоже не было. Создания Строителей привыкли ждать миллионы лет, им не понять человеческих сроков. Один час уже прошел. Сколько пройдет еще?

Жжмерлия, Каллик и Атвар Ххсиал разбрелись по разным углам комнаты… «Странно, — подумал Ребка, — когда Жжмерлия не сидит в молчаливом обожании у панциря Атвар Ххсиал, он обычно дружески болтает с хайменопткой». Самым деятельным был Луис Ненда. Сейчас он бережно снимал крышку с прозрачного октаэдра, наполненного извивающимися черными нитями, который парил в паре футов от пола.

Ребка подошел к нему.

— Занят?

— Так, развлекаюсь. Коротаю время. По-моему, они живые. — Ненда выпрямился и вопросительно поглядел на Ребку. — В чем дело?

Ребку не обидел холодный тон. Они оба не любили пустых разговоров.

— Я к тебе за помощью.

— Неужели? Да-а, это впервые. — Ненда почесал руку, на которой капли жгучей жидкости оставили волдыри. — Не знаю, чем могу быть полезен. Об этом месте ты знаешь ровно столько же, сколько и я.

— Мне нужно кое-что другое. — Ребка жестом пригласил Луиса Ненду следовать за собой и не заговорил, пока они не вышли из комнаты в коридор. Наконец он остановился и обернулся. — Я хочу, чтобы ты поработал моим переводчиком.

— Так далеко увести меня, чтобы сообщить это? Извини, с серебряными чайниками я говорю не лучше твоего.

— Я имею в виду не Хранителя Мира. Я хочу, чтобы ты переводил мои слова Атвар Ххсиал.

— Тогда попроси Жжмерлию, а не меня. Несмотря на мое наращение, он говорит по-кекропийски несравненно лучше.

— Знаю. Но я не хочу привлекать Жжмерлию. Я вообще не хочу пользоваться его услугами. Ты же видишь. Когда он был нашим посредником в переговорах с этим созданием, тебе его поведение не показалось странным?

— Это еще мягко сказано. Ты слышал, что сказала Каллик, когда Жжмерлия свалился на нас? Она сказала, что, по ее мнению, зардалу промыли Жжмерлии мозги. Ты к этому ведешь?

— Не совсем, — Ребка не считал, что зардалу поработали над мозгами лотфианина, но затруднялся дать какое-то объяснение. Все, что он знал, вернее, чувствовал, это какую-то неладность, которую невозможно объяснить тем, кто сам ее не ощутил. — Мне хотелось бы знать, что по этому поводу думает Атвар Ххсиал. Жжмерлия много лет был ее рабом и переводчиком. Не знаю, могут ли лгать феромоны, но вдруг Атвар Ххсиал заметила в Жжмерлии что-нибудь необычное.

— На кекропийском феромонном языке можно солгать, если ты им владеешь виртуозно. Знаешь, что говорят о кекропийцах мирмеконы Декантила? «Главное в кекропийцах — честность, искренность и цельность. Научившись симулировать эти качества, они смогут занять свое место в Федерации». Мне хотелось бы до такой степени знать кекропийский язык, чтобы не сморгнув лгать на нем.

— Что ж, если кто-то и может понять перемену в Жжмерлии, это, ручаюсь, Атвар Ххсиал. Об этом я и хочу ее расспросить.

— Подожди. Я сейчас ее приведу. — Направившись в комнату, Ненда задержался на пороге: — Хотя мне кажется, я знаю, что она скажет. Она скажет, что не может больше разговаривать с Жжмерлией, как раньше, здраво. Но тебе лучше услышать это своими ушами. Подожди здесь.

Когда огромная фигура кекропийки приблизилась к Ребке, Ненда уже задавал ей вопрос капитана. Она кивнула ему.

— Это верно, капитан, — перевел Ненда, — но на деле все гораздо тоньше. Я могу разговаривать с Жжмерлией, и он отвечает мне и переводит, говоря от моего лица. И он говорит правду… по крайней мере я не чувствую, что он лжет. Но вместе с тем в его присутствии есть ощущение какой-то неполноты, как будто не Жжмерлия стоит передо мной, а хорошее его подобие, выучившееся воспроизводить любое действие настоящего Жжмерлии. И одновременно я знаю, что это тоже может быть обманом. Мою эхолокацию обмануть можно, но обоняние — никогда. Это действительно Жжмерлия.

— Спроси Атвар Ххсиал, почему она до сих пор не поделилась своими мыслями с тобой или со мной, — продолжил Ребка.

Незрячая голова снова кивнула. Жесткие надкрылья поднялись и опустились.

— Поделиться чем? — перевел Ненда. — Атвар Ххсиал говорит, что ей претит поддерживать в других беспокойство на основе столь туманных и субъективных впечатлений.

Ребка знал это чувство.

— Скажи ей, что я ее понимаю. И еще скажи, что я хочу просить ее о дальнейшем сотрудничестве.

— Проси, — открытые желтые рожки были направлены на губы Ребки. У него создалось впечатление, и притом не впервые, что кекропийка понимает человеческую речь лучше, чем готова признать. Тот факт, что она «видела» эхолокацией, не исключал возможности того, что она также могла считывать одномерные звуковые возмущения, создаваемые человеческими голосовыми связками.