Таинственный монах - Александр Владимиров

Вот уже месяц, как Ермилов находил тюрьме города Рыбинска. Когда раздался взрыв, он как раз находился на колокольне. Сразу же в голове мелькнула мысль, что все кончилось. Ворвутся милиционеры и в неистовстве начнут резать всех, кто попадется им на пути. Такое обычно случается, особенно когда осажденные оказывают сопротивление злость, ярость, а иногда и горячительные напитки, Игорь не считал тех, кто находился сейчас по ту сторону стен такими уж святыми. О какой-то святости в двадцатом веке говорить даже не стоило. Складывалось ощущение, что миром овладели темные злые силы. Ермилов видел, как ушел с башни Щукин, Гермаген попытался было остановить Семен Федоровича, но Игорь махнул рукой.

— Не надо. Пусть идет. — Прошептал он.

Путешественник знал, что Щукин уже перевез все сокровища, лично проследил, чтобы тому не помешали. Да же желание было помочь старику, но удержался.

Сейчас же стоя на колокольне и глядя, как пылают кельи монахов, а в проем въезжают броневики и следом спешат милиционеры, Игорь размышлял о своей судьбе. Неожиданно ему стало интересно, а в реальности Троцкого, что стало с этим монастырем? Взорвали его? Уничтожили? Или монахи по-прежнему выполняли свою миссию, замаливая грехи россиян перед господом? Но как бы то ни было он сделал все правильно.

Сдавался он вместе с Гермагеном. Чекисты хотели, было, их сразу без суда и следствия в расход пустил, но комиссар руководивший штурмом остановил.

— Сокровища, небось, спрятали, — констатировал он, — сейчас убьем, и будут они для нас потерянны.

Как в воду глядел. Подбежавший к нему один из милиционеров доложил, что ценности в обители не обнаружены. Комиссар выругался, в сердцах плюнул.

— Придется в Рыбинск везти. Там они у меня заговорят. Не таким языки развязывали. Позови сюда товарища Королева, а этих в грузовик.

Монахам связали руки и выделили четверых конвоиров.

— Чтобы целыми мне их доставили, — приказал комиссар.

На машине их доставили в Рыбинск. Обоих в разные камеры. Ермилова к мазурикам. Думали, что те развяжут монаху язык, но Игорь двумя ударами поставил воров на место. А одного швырнул так, что тот минут пять приходил в сознание. Когда очнулся, путешественник взял его за шиворот.

— Твое место у параши. — Толкнул к отхожему месту. — Может, кто еще желает к нему присоединиться? — Полюбопытствовал он.

Желающих не нашлось. Мазурики не ожидали, что монах будет так силен. Отчего авторитет даже койку уступил свою в углу у окна. Больше уже и не пытались.

Дня через три Ермилова в первый раз повели на допрос. Там-то он вновь за время их привоза сюда увидел Гермагена. Казалось, монах был сломлен. Не удивительно если он и показал товарищам "краснопузым", как говорил один из "урок", место, где были спрятаны сокровища. Игорь улыбнулся и подмигнул монаху. Путешественник прекрасно знал, что чекисты их там не нашли.

Ермилов притормозил, чтобы проводить взглядом своего товарища и тут же получил прикладом в спину.

— А ну, ступай, — проворчал молодой солдат.

Ермилов на него грозно покосился и увидел, как тот вздрогнул.

— Чего встал? Ступай!

Игорь улыбнулся.

До кабинета следователя он дошел, больше не останавливаясь. Затем его впустили внутрь, и он получил возможность оглядеть помещение. Белый, даже чуть-чуть сероватый потолок. Ярко красный, чтобы кровь была не видна, пол. Стены, отштукатурены и окрашены в темно-синий цвет. Окно небольшое, сквозь него с трудом пробиваются лучи, отчего в помещении полумрак. Посреди стол, за которым на стуле восседает уже знакомый комиссар, перед столом табурет.

— Присаживайтесь, святой отец, — проговорил тот, противным голоском, — в ногах правды нет. А она вам сейчас ой как понадобится.

— Спасибо за радушие, — проговорил Игорь, и сел на табурет.

Одна ножка, как и предполагал Ермилов, у стула оказалось короче. Скорее всего, она была специально подпилена, чтобы подследственный чувствовал дискомфорт.

— Итак, отец Михаил, — проговорил комиссар, — приступим. Настоятельно прошу вас рассказать, куда вы спрятали сокровища обители?

— С кем имею честь разговаривать?

— Комиссар по особым делам Орлов.

— Так вот, товарищ Орлов.

— Я вам не товарищ!!!

— Так вот, товарищ Орлов, — повторил монах, — я не знаю, где спрятаны ценности монастыря, да и если бы и знал, — честно признался Игорь, — не сказал бы.

— Вижу, — вздохнул комиссар, — по-хорошему, ты, говорить не желаешь…

Ермилов думал, что его будут бить, но Орлов, так низко опускаться не стал. Для начала он перевел его в камеру одиночку. Где капающая из рукомойника вода могла свести любого с ума. К тому же приходилось постоянно просыпаться и проверять, как наполнено ведро, стоявшее под раковиной.

И вот в один из дней терпение Орлова лопнуло. Сначала их с Гермагеном избили. Это ничего не дал. Товарищ Ермилова кричал, что он уже признался и сообщил, где в подземелье были спрятаны ценности.

— Расстрелять! — Глядя на них, проговорил комиссар.

Его с Гемагеном повели в подвал тюрьмы. Один из служивых открыл дверь и обоих монахов впихнули в небольшое помещение. Первое, что пришло на ум Ермилову, это душевая. Шланг, валявшийся на полу. Лавка, где можно было присесть и снять одежду перед помывкой. Ничего не говорило о том, что здесь приводились в исполнение смертные приговоры. Только несколько дверей стоявших, прислоненными к стене.

— Раздеваться не надо, — проговорил Орлов. — Ступайте и станьте лицом к двери.

Ермилов минут пять разглядывал дверь. Заметил с десяток дырочек от пуль. Кое-где была видна кровь. Неожиданно он повернулся.

— Не стрелять, — приказал комиссар. — Что-то желаешь сказать?

— Как вас звать отроки? — поинтересовался монах.

— А тебе это зачем знать? — вопросом на вопрос спросил комиссар.

— Да хочу бога попросить, чтобы простил он вас, чада.

Орлов рассмеялся. Его поддержал один из служивых, за то второй, тот самый, что вел его в первый раз на допрос, произнес:

— Заварзин Михаил.

Игорь побледнел. Даже на ногах еле устоял. Мысль в голове возникла спонтанно.

— Проклинаю я вас — палачи! И род вас до тринадцатого колена проклинаю! — Прокричал Ермилов и осенил себя крестным знамением.

Грянули выстрелы и тут из ничего в помещении появились двое в незнакомой для чекистов одежде. Несколько ударов и Орлов с товарищами валялись на полу. Один из двоих подошел к Игорю, склонился над ним и пощупал пульс.

— Жив, — проговорил он. — Сейчас его заберем, а на его место подкинем труп из будущего.

— А второй? — Полюбопытствовал его товарищ.

— Второй, — человек из будущего подошел к нему и пощупал пульс, — боюсь мертв.

Эпилог

Напротив меня сидел Ермилов. Меня он не послушался, и сбрил усы. Но, впрочем, это его личное дело. Я достал из ящика бутылку коньяка и уже собирался наполнить рюмки, но Игорь меня остановил.

— Не надо. Хочу поговорить на трезвую голову.

— Есть вопросы?

— Есть.

— Тогда задавай.

— Может, лучше чайку? Разговор может быть длинным, — предложил путешественник.

— Можно и чай.

Я нажал кнопку, и в кабинет вошел адъютант.

— Принеси нам чаю.

Пока тот ходил, я заметил, как Ермилов осматривал кабинет, словно пытался обнаружить что-нибудь такое, чего он раньше не видел. Его понять можно. Побывать в двух реальностях и разговаривать с двумя разными Геннадиями Заварзиными — тут никаких нервов не хватит.

— Ну, все так? — полюбопытствовал я, когда адъютант поставил на стол стаканы с чаем.

— Вроде да.

— Ну, тогда задавай вопросы, на которые я могу дать совершенно, по твоему мнению, неожиданные для тебя ответы.

— Хорошо.

Минут десять Игорь спрашивал. В основном по работе. Фамилии людей, с которыми ему приходилось раньше работать. Облегченно вздыхал, когда я называл и у нас совпадало. Честно признаться, мне было немножечко страшновато. Вдруг я произнесу фамилию человека, которого этот Игорь не знал, а тот из моей реальности, отправленный в прошлое предотвращать подмену Петра, прекрасно знал. К счастью, ничего такого не произошло.

— Вроде вы назвали всех, кого я помнил. Ни одного не забыли.

— Значит, ты дома.

— По-видимому — да. Вот только уверенность не сто процентов, а девяносто девять.

— Это еще почему? — удивился я.

— Так может, изменения в истории ни с вами, ни со мной не связано.

— Резонно, — согласился я. — Чтобы понять, понадобится перелопатить не одну гору бумаг. Кстати, отдел уже начал над этим работать.

Ермилов кивнул. Достал из кармана пачку сигарет и спросил:

— Можно?

— Кури.

Он сделал затяжку, посмотрел на меня и спросил:

— А все-таки, почему меня вытащили именно во время расстрела? Я, конечно, понимаю, что это самый подходящий момент в событиях, но все же?