Тайна залива Саутгемптон - Фриман Крофтс

Наконец, то, что Кинг действительно совершил это, следовало из первых показаний самого Кинга, Таскера. Брэнда и Сэмсона. Все четверо показали, что из офиса Кинга, пока его не было во время переговоров, доносились определенные звуки. Представитель граммофонной компании "Этна" подтвердил, что была сделана заказная запись именно с этими звуками и что именно Кинг был тем человеком, который заказывал запись. По предложению прокурора был предъявлен граммофон Кинга и копия записи, которая была прослушана на суде.

Защита не смогла привести никаких убедительных версий по поводу того, для чего запись подобного рода могла понадобиться Кингу. Она явно была нужна лишь для организации незаметной отлучки из офиса.

Улики против Таскера сводились к четырем главным пунктам: первое - без его всесторонней поддержки Кингу не удалось бы совершить преступление; второе - существование ясных мотивов, тех же, что и у Кинга; третье - трюк с граммофоном не обошелся без активного участия Таскера, особенно это касалось ответа на вопрос, записанный на пластинку, который требовалось заранее отрепетировать; наконец, приобретение счетчика, по поводу чего защита не смогла привести удовлетворительных объяснений.

После высказываний с обеих сторон и долгого беспристрастного разбирательства присяжные пришли к выводу, что оба - Таскер и Кинг - виновны в предумышленном убийстве. Апелляции были отклонены, и решение суда было признано окончательным.

Перед исполнением смертного приговора оба признали свою вину и обо всем рассказали. Их рассказ не был неожиданностью для Френча. Он был близок к версии прокурора, которую тот изложил в своей вступительной речи на суде. Оба в один голос заверяли, что Брэнд ни в чем не виноват - по крайней мере, он совершал свои действия в неведении.

Против Брэнда не стали возбуждать дело. Не стал поднимать шум и Сэмсон. Наоборот, он предложил Брэнду партнерство, но тот решил уехать из этих мест и отправился в Южную Америку, где хотел начать все заново.

Что же касается Френча, то дело для него явилось отдыхом от монотонной работы в Лондоне. Скупые слова благодарности от помощника комиссара были ему наградой за успешное завершение этого так долго тянувшегося и хлопотного дела.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Тайна залива Саутгемптон"

Роман написан в так называемом стиле "преступления и наказания" (характерный пример - "Бесконечная ночь", см, том 17 наст. Собр. соч.) и неплохо представляет все преимущества этого направления.

С первых страниц читатель оказывается не среди неспешно представляемых ему аристократов или сельских сквайров, но вовлекается в полную тревог жизнь людей делового круга. Их злоключения оказываются наиболее увлекательной частью повествования, тогда как главы, посвященные расследованию, носят второстепенный характер. Компенсируя это, в конце третьей части появляется тайна сгоревшей лодки, сразу же привлекшая интерес к инспектору Френчу. И все же наиболее интересными персонажами являются преступники. Их отношение к ситуации, линии поведения выписаны психологически достоверно и придают книге увлекательность и напряжение.

Полицейские на этом фоне выглядят куда более безлико. Любовь к природе и "выездной работе" Френча придает ему оттенок человечности, но в целом и скотленд-ярдовцы, и местные полицейские выписаны в привычной манере, демонстрирующей сплоченность, трудолюбие и душевное здоровье, что является явной и намеренной идеализацией.

И вообще, как это часто бывает в классическом детективе, деление на хороших и сомнительных персонажей проведено довольно четко. С хорошего Клэя быстро снимают подозрения, и даже Брэнд много переживает именно по поводу того, что бросил тень на порядочного человека.

В критический момент Таскер произносит фразу, обобщающую проблему книги. Он говорит: "В действительности в каждом конкретном случае не деньги, а чувство несправедливости толкает людей на выражение протеста. Такова человеческая природа". Подобные понятия справедливости и несправедливости пропитывают весь текст романа и выводятся как причина всех злоключений. Преступники теряют то, что старались сохранить, и даже освобожденный от ответственности Брэнд в последней главе сам отказывается от возможности сохранить то положение, ради которого он пережил много неприятных минут. В тот период в детективах было мало морализаторства, но выводы, вырисовывающиеся в конце, самоочевидны.

Вышел в Англии в 1935 году.

Перевод выполнен А. Орловым специально для настоящего издания и публикуется впервые.