Колдун Нагаш - Майк Ли

Спустя некоторое время они добрались до края котловины, туда, где клубился туман. Сотня разетрийских колесниц так и стояла там. Узкие колеса и значительный вес помешали им проехать дальше по неровной местности. Экреб ждал там же, приказывая тем, кто нес носилки, укладывать своих подопечных на колесницы. Когда полководец увидел приближающегося царя, на его лице отразилось заметное облегчение.

Рак-амн-хотеп спрыгнул с коня, с благодарностью сжал запястье кавалериста и подошел к Экребу.

— Проклятый Узурпатор все время опережал нас на несколько шагов! — прорычал он. — Сражение на равнине должно было нас измучить и заставить использовать последнюю воду. А теперь он отравил единственный источник на расстоянии пятидесяти миль. Если мы останемся здесь, его резерв прорвет наши ряды еще к сумеркам и начнется резня.

Экреб хладнокровно выслушал зловещее предсказание.

— Что будем делать? — спросил он.

Рак-амн-хотеп заскрежетал зубами.

— Опять отступать, будь оно все проклято. Назад в Кватар, хотя только богам известно, как нам это удастся. Нагаш станет нас преследовать — он будет дураком, если не сделает этого. Мы заманим его к стенам города и попытаемся разбить.

— А что если Узурпатор опять опередит нас на несколько шагов? — спросил полководец.

Рак-амн-хотеп нахмурился.

— Ну, скорее всего, мы погибнем от жажды задолго до того, как возникнет такая опасность, — отрезал он.

Экреб невольно хмыкнул.

— Ну и кто из нас не верит в лучшее? — спросил он и повел царя к ожидающей колеснице.

Полотнище, закрывавшее вход, откинулось. В сумрак палатки Нагаша проник слабый серый свет. Внутрь торопливо вошел Раамкет, радуясь, что спрятался от блеска обжигающих лучей Птра. Почти все его тело скрывалось под доспехами и кожаными обмотками, только голова и кисти рук оставались открытыми. Плащ из человеческой кожи трепетал у него за спиной, как крылья стервятника. Он подошел к Вечному Царю и опустился на одно колено.

— Вражеское войско отступает, владыка, — сказал бессмертный. — Каковы будут приказания?

Нагаш сидел на древнем троне Кхемри, впервые за много столетий вынесенном из Дворца Сеттры.

Он размышлял в окружении своей призрачной свиты. Ее слабые крики сплетались в этом гнетущем сумраке в жуткую погребальную песнь. Цари-вассалы некроманта ждали, доставляя этим немалое удовольствие Нагашу: Амн-назир, некогда гордый повелитель Зандри, с затравленным видом сидел на продавленном стуле слева от Нагаша и пил вино, приправленное черным лотосом. Цари-близнецы Нумаса расположились справа от некроманта и нерешительно шептались о чем-то. В глубине палатки стоял мраморный саркофаг Вечного Царя рядом с саркофагом царицы. Саркофаг Неферем был закрыт. Газид, слуга некроманта, опустился на колени рядом с каменным гробом и гладил его полированную поверхность дрожащей морщинистой рукой, бормоча что-то тонким слабым голосом.

Вечный Царь поднялся на ноги, взметнув вверх страдающих духов, и быстро зашагал к выходу из палатки. По его жесту духи скользнули вперед и откинули полотнище.

Нагаш посмотрел из сумрака палатки в угасающий свет дня и улыбнулся.

— Идем к Кватару, — объявил он. — И там мы сотрем этих мятежных царей в порошок.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Эликсир жизни

Кхемри, Живой Город, 46 год Уалатпа Терпеливого

(—1950 год по имперскому летосчислению)

Царь-жрец Кхемри скрестил руки на груди и нахмурился, глядя на большой лист пергамента с картой, развернутый на столе.

— Где они сейчас? — спросил Нагаш визиря.

Архан Черный быстро обошел длинный стол и встал рядом с царем. Он сверился со своими записями, нацарапанными на клочке пергамента, и провел пальцем вдоль линии Большого торгового тракта к западу от Кхемри.

— Согласно последним сообщениям наших лазутчиков, армия Зандри сейчас здесь, — сообщил он, показав на точку примерно в неделе пешего марша от Живого Города.

Полдюжины аристократов, в том числе жестокий Раамкет и изможденного вида Шепсу-хур, подались к столу, чтобы как следует расслышать Архана. Библиотека занимала целое крыло во дворце. В молодости Нагаш провел немало времени, изучая древние свитки. Теперь, став царем, он превратил это большое помещение в свой кабинет, где и занимался государственными делами.

Хотя уже давно наступил вечер, в комнате было много писцов, гонцов и замученного вида рабов; все они занимались своими делами под неодобрительным взором старшего служащего библиотеки. Это продолжалось уже много дней — с тех пор, как во дворец прибыл купец-бхагарец, продавший важную новость: царь Зандри Некумет собрал войско и готовится освободить Живой Город от Нагаша Узурпатора. Впервые за последние восемнадцать лет Кхемри оказался на военном положении.

Новость о грядущем нападении не стала большим сюрпризом. Собственно, Нагаш ожидал чего-то подобного и делал необходимые приготовления. Известие о падении Тхутепа пронеслось по Неехаре, как буря, вызвав негодование во дворцах других городов-государств.

Претило не столько низвержение Тхутепа, ибо молодого царя повсеместно считали наивным дурачком, сколько тот факт, что Нагаш нарушил Соглашение с богами, заявив о своих правах на корону. Его жизнь, как перворожденного, принадлежала богам, и своим поступком он создал опасный прецедент, с которым остальные цари мириться не хотели. Хуже того, Нагаш запретил Неферем, жене Тхутепа, присоединиться к мужу в загробной жизни, как того требовал обычай, тем самым поставив под угрозу Соглашение и нанеся богам жестокое оскорбление.

Нагаш потерял счет разгневанным делегациям из священного города Махрака, требовавшим от него немедленно отречься от престола в пользу сына Тхутепа.

Тем временем, как он подозревал, Жреческий совет отправлял посланников в другие города, надеясь собрать армию и силой сместить его. Однако до сих пор цари Неехары предпочитали тянуть время в надежде, что боги (или, что более вероятно, возмущенное население Кхемри) вмешаются и уберегут их от затрат на дорогую военную кампанию.

Целых девять лет боги, как это ни странно, молчали, а народ Кхемри принял правление Нагаша покорно. Его приход к власти ознаменовался окончанием чумы и возвестил начало эпохи покоя и стабильности. Царь пополнил ряды аристократов, возвысив выдающихся купцов, и подавил преступность с помощью тайных соглашений, заключенных с городскими преступными элементами. Инакомыслящих вычисляли очень быстро, и с ними разбирались агенты Раамкета, дав царю возможность заниматься другими делами.

Нагаш с самого начала знал, что это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно царь Некумет почувствует себя достаточно сильным, чтобы выступить против Кхемри. И сейчас настал час проверить, что дали труды прошедших лет.

— Что нам известно о его армии? — вопросил царь.

Архан снова сверился со своими записями:

— Наши лазутчики сообщают, что у него восемь тысяч пехотинцев, смешанные отряды копейщиков и варваров, а также две тысячи лучников и пятнадцать сотен колесниц.

Аристократы обменялись взглядами и беспокойно зашептались. Армия Зандри почти в два раза превосходила числом армию Кхемри. Нагаш задумчиво покивал.

— Царь Некумет собрал идеальное войско для того, чтобы сразиться с нами, — сказал он. — Очевидно, шпионы превосходно информируют своего царя. — И взглянул на Раамкета. — Что насчет наших войск?

— Последние полки копейщиков и лучников покинули город в середине дня, как ты и приказал, — ответил тот. — Легкая кавалерия и колесницы заканчивают последние приготовления сейчас, пока мы разговариваем.

Нагаш коротко кивнул и повернулся к Шепсу-хуру.

— Что с твоими войсками? — спросил он.

Красивый аристократ высокомерно усмехнулся.

— Все готово, — беспечно бросил он. — Можем выступить в любую минуту, о великий.

Нагаш еще какое-то время всматривался в карту, а потом удовлетворенно кивнул.

— Значит, и обсуждать больше нечего, — сказал он. — Кавалерия выступает через два часа, как запланировано. Шепсу-хур, ты покинешь Кхемри через час после полуночи. Встретимся здесь, — добавил царь, показывая на точку на берегу Реки Жизни, — на рассвете.

Шепсу-хур поклонился царю, и остальные аристократы восприняли это как сигнал расходиться. Архан быстро свернул карту Неехары, торопливо поклонился и вышел. Два часа для подготовки — это очень мало. Нагаш тут же выкинул все из головы и вернулся к книгам и пергаментам, до того прикрытым картой. Книги и свитки лежали на листе с планом величественной пирамиды. Предполагалось, что в ней будет более десяти уровней с тщательно обустроенными помещениями, больше половины — глубоко под землей. На полях плана размещались точные измерения и списки материалов, требующихся для возведения пирамиды: несколько тонн черного мрамора, сотни фунтов серебра и множество кувшинов драгоценных камней.