Дом, в котором ты живешь - Анастасия Соловьева

Ну и вот, говорю ему: поезжай. А он: после Нового года. Я удивилась. Он объяснил: нам нужно поговорить о разводе. Я не знаю, что сказать: и так плохо, и так, потом спросила: ты уже решил окончательно?

И тут он мне говорит: в Москве есть женщина. Такая и такая! Я его отрезвила: таких не бывает! Он засмеялся: сама увидишь. И знаете, я смотрю на вас и думаю: прав мой сын!

— …Спокойно, — усмехнулся Давид, — клан перенес развод спокойно. Теперь все хотят увидеть тебя.

— Правда?

— Да, но раньше декабря поехать в Стокгольм не получится. В Москве слишком много дел накопилось. Вот хотя бы и с домом. В нем восемь лет никто не жил. Ремонт нужен, мебель.

— У меня есть прекрасные специалисты: проектировщики, дизайнеры.

— Давликановские?

Внезапно я прозреваю. Ему не может нравиться моя новая работа. По статусу его жена не должна работать вообще.

Спрашиваю робко:

— Давид, ты не доволен? Не хочешь, чтобы я работала?

— Доволен — не доволен… Я же понимаю, что эта работа для тебя! Детище твое! Не бойся, жертв не потребую.

У меня с души падает камень.

…Он с самого начала все про меня знал. Как он тогда угадал с шубой! Как умел ладить с детьми! А дом! Из всех коттеджей Подмосковья выбрать именно этот! Непостижимо!

Наконец-то я чувствую себя просто счастливой, счастливой и спокойной. Давно со мной этого не было.

Давид надолго исчез в недрах дома, потом вернулся с бутылкой ликера и моими любимыми пирожными.

— Где ты это взял? — Я смеюсь.

— На кухне. Она в другом крыле. Тут, видишь, все так запутано, да еще с электричеством проблемы.

Я вспомнила, что видела свет в окне второго этажа.

— Наверно, выключить забыл. Я ведь целый день готовился к твоему приходу.

— Расскажи — как.

— С утра тут были уборщицы. Я решил подготовить две комнаты: этот зал и спальню, ну и кухню с ванной.

— А спальня на втором этаже, с витражным окном?

— Да. Я думал, тебе такое понравится.

— Ты угадал… как всегда! А еще что ты делал?

— Нашел тут кое-какую мебель. Бывший хозяин был оригинал, любитель антиквариата… Вот этот стол, стулья, в спальне железная кровать с шишечками. Помнишь, такие были раньше?

— Да, смутно. Видела у кого-то на даче. Зато теперь они по тысяче долларов в элитных магазинах. А антикварные, наверно, дороже на порядок.

— Ну вот, устраивал нашу спальню, потом ездил за ликером и пирожными. В твою заветную кондитерскую на Садовой. Мясо готовил…

Денис сказал, ты работаешь до десяти. Я приехал в вашу школу в половине десятого…

— И тебя не пустили… Там новая охрана — звери!

— Совсем не звери! Очень сообразительные ребята. Спросили: «Кто вам нужен?» Я сказал: «Директор». — «Зачем?» И ты знаешь, я растерялся. Потом говорю: «Я ее муж». А они мне: «У нее муж другой!»

— Додик! — От ужаса я даже вскочила. — Действительно, объявился мой муж, Костя. Но это так неинтересно! Я поэтому тебе ничего не сказала…

Пришлось разворачиваться и ехать обратно, — проигнорировал он мою реплику. — Подъезжаю к дому — ты стоишь у ворот… Это подтверждает неизбежность нашей встречи. Ну, довольна? Теперь пошли спать.

Я встаю из-за стола, и Давид подхватывает меня на руки. Целует уже не так, как в ванной, — робко, по-детски.

— Ты помнишь, как мы расстались с тобой в то злосчастное утро?

— О, еще бы!.. Ты сказал: «Я хочу тебя» — и уехал. — Смеясь, я обнимаю его.

— Ну что ж, я по-прежнему хочу тебя. И будем считать, что этих месяцев просто не было.