Хоббит - Джон Рональд Руэл Толкин

– Ездок на Бочке! – фыркнул дракон. – Ты, без сомнения, пришел с воды и по воде. Я не узнал твой запах, но если ты даже не из озерных людей, они тебе помогли. Они увидят меня и вспомнят, кто подлинный Король-под-Горой!

Он взлетел в пламени и направился на юг, к реке Бегущей.

Глава тринадцатая

Пока его не было дома

Тем временем гномы сидели в полной темноте и молчали. Они почти не ели и ничего не говорили. Не могли определить, сколько прошло времени; не осмеливались даже пошевелиться, потому что их шепот эхом отдавался в туннеле. Временами они начинали дремать, но просыпались по-прежнему в темноте и бесконечном молчании. Наконец – им показалось, что прошло уже много дней, – он начали задыхаться без свежего воздуха и поняли, что больше не выдержат. Им казалось, что даже звуки возвращения дракона были бы лучше этой тишины. В тишине они опасались какой-нибудь хитрости дракона, но и сидеть так без конца тоже не могли.

Заговорил Торин.

– Попробуем выйти через дверь! Я должен почувствовать ветер на лице или умру. Предпочитаю быть раздавленным Смогом на открытом воздухе, чем задохнуться здесь! – И вот несколько гномов встали и ощупью направились к двери. Но обнаружили, что потолок туннеля обрушился и закрыл доступ к выходу. Ни ключ, ни волшебство, которому она когда-то подчинялась, больше эту дверь не откроют.

– Мы в ловушке! – стонали гномы. – Это конец. Мы здесь умрем.

Но почему-то как раз тогда когда гномы впали в отчаяние, у Бильбо просветлело на сердце, словно с него спала огромная тяжесть.

– Ну-ну! – сказал он. – «Пока есть жизнь, есть и надежда», как говаривал мой отец, и «третий раз за все платит». Я опять отправляюсь вниз, в туннель. Я побывал там дважды, зная, что внизу дракон, могу рискнуть и в третий раз, когда дракона нет. Во всяком случае выход только внизу. И мне кажется, на этот раз вам всем лучше пойти со мной.

Все согласились от отчаяния, и Торин первым двинулся рядом с Бильбо.

– Будьте осторожны, – прошептал хоббит, – и старайтесь не шуметь! Возможно, внизу нет Смога, а может, и есть. Не нужно рисковать без надобности!

Они спускались все ниже и ниже. Конечно, гномы не могли сравниться с хоббитом в умении идти бесшумно и сильно пыхтели и отдувались, вызывая тревожное эхо; но хотя Бильбо время от времени в страхе останавливался и прислушивался, внизу не слышно было ни звука. Вблизи выхода, насколько смог определить Бильбо, он надел кольцо и прошел вперед. Но в этом не было необходимости: тьма была непроницаемой, и даже без кольца все они были невидимы. Настолько было темно, что хоббит оказался у выхода совершенно неожиданно: он протянул руку в воздух, качнулся вперед и полетел головой вниз в зал!

Он лежал, уткнувшись лицом, и не осмеливался вставать или даже вздохнуть. Ни проблеска света – но когда он медленно поднял голову, ему показалось, что где-то вверху, далеко в темноте что-то слабо светится. Но это было явно не драконье пламя, хотя в логове устойчиво пахло драконом, а на языке чувствовался вкус его дыхания.

Наконец Бильбо больше не мог выносить молчания.

– Будь ты проклят, Смог, старый ящер! – пискнул он. – Перестань играть в прятки! Посвети мне и тогда можешь меня съесть, если поймаешь!

Слабое эхо отозвалось от невидимых стен зала, но ответа не было.

Бильбо встал и понял, что не знает, в каком направлении повернуться.

– Интересно, во что это играет с нами Смог, – сказал он. – Днем (или вечером – не знаю) его дома нет, как мне кажется. Если бы Ойн и Глойн не потеряли свои трутницы, может, мы смогли бы раздобыть немного света и осмотреться, пока нам везет.

– Свет! – закричал он. – Может кто-нибудь добыть свет?

* * *

Гномы, конечно, встревожились, когда Бильбо упал и ударился внизу о пол. Они, скорчившись, сидели там, где он их оставил, – в конце туннеля.

– Шшш! Шшш! – зашипели они, услышав его голос; и хотя это помогло хоббиту определить, где они, прошло немало времени, прежде чем он смог еще чего-нибудь от них добиться. Но наконец, когда Бильбо начал топать и изо всех сил кричать «Свет!», Торин сдался, и Ойна и Глойна отправили вверх по туннелю за их мешками.

Немного погодя мерцающий огонек возвестил об их возвращении, Ойн шел с горящим сосновым факелом в руке, а Глойн нес под мышкой еще несколько факелов. Бильбо быстро подошел к выходу и взял факел; но не смог уговорить гномов зажечь другие факелы и спуститься к нему. Как старательно объяснил Торин, мистер Бэггинс по-прежнему исполняет роль главного взломщика и разведчика. Если он хочет рискнуть, зажигая свет, это его дело. Они подождут в туннеле его отчет. И они сели у двери и принялись ждать.

Гномы увидели, как крошечная фигурка хоббита с маленьким огоньком движется внизу по полу. Время от времени, когда он еще был близко, видно было, как он спотыкается о золотые предметы. Бильбо удалялся в глубину огромного зала, и свет становился слабее; потом он начал подниматься и опускаться, танцуя в воздухе. Бильбо карабкался на груду драгоценностей. Вскоре он уже стоял на вершине. Гномы видели, как он наклонился и что-то поднял; но что именно, им не было видно.

А был это Аркенстон, Сердце Горы. Так решил Бильбо по описанию Торина; и действительно, не могло существовать два таких камня, даже в таком огромном сокровище, да и во всем мире. Когда Бильбо поднимался, его внимание привлекло белое свечение. Оно медленно превратилось в бледный шар, полный жидкого света. Теперь, подойдя ближе, Бильбо увидел, что свечение пронизано многоцветными искрами: поверхность шара отражала огонь факела. Когда Бильбо взглянул на сам камень, у него перехватило дыхание. Огромная драгоценность у его ног светилась собственным внутренним светом и в то же время, ограненная гномами, которые когда-то выкопали ее в сердце Горы, она принимала в себя свет, падавший снаружи, и превращала в десятки тысяч сверкающих искр, которые становились блестками радуги.

Неожиданно рука Бильбо словно по своей воле потянулась к камню. Хоббит не смог взять камень в ладонь: слишком он был велик; но Бильбо поднял его, закрыл глаза и спрятал сокровище в карман.

«Теперь я действительно взломщик! – подумал он. – Наверно, нужно рассказать о нем гномам – как-нибудь потом. Они сказали, что я сам могу