Легенда - Дэвид Геммел

За час до сумерек Рек, Вирэ и Тридцать въехали в высокие решетчатые ворота Дельнохского замка. Усталые, взмыленные лошади водили мокрыми боками. Люди бросились навстречу Вирэ, солдаты снимали шлемы, горожане спрашивали, что нового в Дренане. Рек держался позади, пока они не оказались в замке. Молодой офицер проводил Тридцать в казарму, а Рек с Вирэ поднялись в верхние покои. Рек совсем обессилел.

Раздевшись, он вымылся холодной водой, сбрил четырехдневную щетину и выругался, порезавшись острой бритвой, которую подарил ему Хореб. Потом выбил, как мог, пыль из своего платья и снова оделся. Вирэ ушла к себе, и он понятия не имел, где помещаются ее комнаты. Пристегнув меч, он вернулся в главный зал, дважды спросив дорогу у слуг. Там он в одиночестве сел и стал смотреть на мраморные статуи древних героев, чувствуя себя маленьким, незначительным и растерянным.

Сразу по прибытии они услышали, что надирская орда уже стоит под стенами. В городе царила паника, и беженцы валили оттуда валом с высоко груженными повозками – длинный горестный караван, идущий на юг.

Рек не мог бы сказать, что одолевает его сильнее – усталость или голод. Он тяжело встал, пошатнулся и громко выругался. Рядом с дверью стояло высокое овальное зеркало. Из него на Река смотрел высокий, широкоплечий, сильный мужчина. Серо-голубые глаза глядели твердо, подбородок выдавался вперед, тело было гибким. Синий плащ, хоть и поизносился в дороге, сидел хорошо, а длинные оленьи сапоги придавали Реку вид кавалерийского офицера.

Глядя на князя Дрос-Дельнохского, Рек видел себя глазами других. Никто не догадается о его внутренней смуте – все увидят лишь образ, который он создал.

Да будет так.

Рек вышел из зала и у первого же солдата спросил, где найти Друсса. На первой стене, сказал солдат и объяснил, как пройти туда через калитки. Молодой князь зашагал по Эльдибару при свете закатного солнца; проходя через город, он купил себе медовую коврижку и стал есть ее на ходу. Уже темнело, когда он дошел до калитки во второй стене, но часовой показал ему дорогу, и Рек очутился на убойной полосе за первой стеной. Тучи закрыли луну, и он чуть не свалился в огненную канаву, пересекавшую путь. Молодой солдат окликнул его и показал, где мостки.

– Ты стрелок Лучника, что ли? – спросил солдат, не узнав высокого воина.

– Нет. Где Друсс?

– Понятия не имею. Либо на стене, либо в столовой. Ты гонец?

– Нет. А где столовая?

– Видишь вон те огни? Это госпиталь. Дальше кладовая – иди все прямо, пока нужником не завоняет, а там поверни направо. Тут не заблудишься.

– Спасибо.

– Не на чем. Ты, видать, новобранец?

– Да. Вроде того.

– Пойду-ка я, пожалуй, с тобой.

– Нет надобности.

– Есть, – ответил солдат, и в поясницу Река уперлось что-то острое. – Это вентрийский кинжал, так что ступай, куда я поведу.

– Да в чем дело-то?

– Во-первых, недавно кто-то пытался убить Друсса, а во-вторых, я тебя не знаю. Так что пошли поищем вместе.

Вдвоем они зашагали к столовой. Теперь им стали слышны звуки, идущие из разных служб. Часовой окликнул их со стены. Спутник Река ответил и спросил о Друссе.

– Он на стене около надвратной башни.

– Сюда, – сказал солдат, и Рек взошел по короткой лестнице на стену. Взошел и замер. Тысячи факелов и костров освещали равнину. Осадные башни, словно деревянные великаны, загородили перевал от одной горной кручи до другой. Вся долина была загружена огнями, насколько хватал глаз, – это было все равно что заглянуть в недра самого ада.

– Не слишком привлекательно, верно? – спросил солдат.

– При свете дня, полагаю, лучше не станет.

– Правильно полагаешь. Ну, шагай.

Друсс сидел неподалеку, беседуя с несколькими солдатами. Он рассказывал им цветистую байку, известную Реку. Коронная фраза произвела желаемый эффект, и ночная тишина огласилась хохотом.

Друсс от души смеялся вместе со всеми. Тут он заметил подошедших, повернулся и внимательно посмотрел на человека в синем плаще.

– В чем дело?

– Он искал вас, командир, вот я его и привел.

– Если точнее, – сказал Рек, – он принял меня за наемного убийцу и привел, тыча ножом мне в спину.

– И что же, ты в самом деле убийца? – поднял бровь Друсс.

– Я сменил род занятий. Можем мы поговорить?

– А мы что делаем?

– Наедине.

– Начинай, а там я решу, стоит нам уединяться или нет.

– Меня зовут Регнак. Я только что прибыл сюда вместе с воинами из Храма Тридцати и с Вирэ, дочерью Дельнара.

– Хорошо, поговорим наедине, – согласился Друсс, и солдаты отошли прочь. – Говори же. – Он остановил на Реке свой холодный взор.

Рек присел на парапет, глядя в освещенную долину.

– Многовато их что-то.

– Страшно, да?

– Аж душа в пятки уходит. Я вижу, вы не собираетесь облегчать мне этот разговор, поэтому выложу все как есть. К добру это или к худу, но князь теперь я. Я не дурак, но и не полководец – впрочем, эти два понятия часто бывают равнозначны. Пока я ничего менять не стану – но знайте: я никому не уступлю своего права, когда нужно будет что-то решать.

– Ты полагаешь, что получил это право, поскольку спишь с княжеской дочерью?

– Да – именно поэтому. Однако суть в другом. Мне уже доводилось воевать, и в стратегии я смыслю не хуже любого другого, кто здесь есть. Кроме того, со мной Тридцать, обладающие несравненными познаниями в военном деле. И наконец главное: если я и умру в этом забытом богами месте, то не как мелкая сошка – я сам буду управлять своей судьбой.

– Не много ли ты на себя берешь, паренек?

– Не больше, чем мне по силам.

– Ты правда веришь в это?

– Нет, – честно сознался Рек.

– Я так и думал, – хмыкнул Друсс. – Так какого же черта тебя принесло сюда?

– Судьба, должно быть, любит иногда повеселиться.

– Да, в мое время любила. Но ты-то, похоже, парень разумный. Надо было увезти девушку в Лентрию и зажить своим домом там.

– Друсс, Вирэ никуда нельзя увезти, если она сама того не захочет. Ее воспитали в воинском духе, она знает назубок все сказания о тебе и все войны, которые ты вел. Она воительница – и хочет быть здесь.

– Как вы с ней встретились?

Рек рассказал, как ехал из Дренана через Гравенский лес, рассказал о смерти Рейнарда, о Храме Тридцати, о венчании на корабле и битве с сатулами. Старик выслушал его откровенный рассказ без всяких замечаний.

– …И вот мы здесь, – заключил Рек.

– Стало быть, ты одержимый.

– Я этого не говорил!

– Да нет, сказал, паренек, – хотя и без слов. Это ничего. Я не раз сражался с такими воинами. Удивляюсь только, как это сатулы пропустили вас – этот народец не отличается особым благородством.