Чуть выше неба - Катерина Снежинская

Канеллова свидетеля Даймонд приветствовал, как родного брата. Лан понятия не имела, как Грех с некоронованным королём здоровается. Но этого русоволосого аэра он и обнял, и по спине похлопал, и расцеловал. Впрочем, тут в Герронте все друг с другом целовались. Ну а после взаимных лобзаний пришла пора обсудить, кто кому какую честь оказал, попрал, оскорбил и почтил.

Аэра только скрипнула зубами от злости. И нагло наплевав на то, что она тут наблюдать оставлена, перевернулась на спину, сунув под затылок свёрнутую узлом косу. Наверное, стоило вообще вздремнуть, не будь так холодно, мокро и мерзко. От всего гадостно: блёклое ещё небо походило на застиранную портянку, голоса на поляне звучали чересчур мужественно и размеренно, местные обычаи и нравы опротивели, а руины эти…

Нет, вот о руинах лучше не думать. А то придётся вспоминать, что тут вчера случилось. Делать этого нельзя ни в коем случае. Иначе останется только следовать собственному совету: разбежаться — и лбом в стену. Потому что ничего не исправишь. Всё уже случилось.

Внизу заманчиво зазвенели пересыпаемые монеты. Если Даймонд сказал правду, то перед началом действа дуэлянты расплачивались со жрецом, каждый сам за себя. В чём-то Натери действительно был прав. На Островах поединщики себе кровь пускали, оплачивая невмешательство духов. А тут монетами обходились.

Так или иначе, а спектакль начинался. Поэтому Лан пришлось перевернуться обратно на живот.

— Аэры, у вас есть последний шанс разойтись с миром.

— Только если аэр Канелл принесёт свои извинения! — голос у Истэра тоже смахивал на мальчишеский — звонкий и задиристый.

— Кому? — уточнил Даймонд.

— Перед аэрой я уже извинился, — заявил Канелл. Чем очень удивил Лан, которая даже голову приподняла, заглядывая за разрушенный парапет. — А перед вами у меня никаких обязательств нет и не было.

— Да к духам даму! — задиристо откликнулся «защитник». — Я ещё не простил того ранения в бедро, нанесённое на прошлой дуэли!

— Вот и вся честь, — буркнула обиженная девушка. — А сколько говорили-то!

Судя по тем немногочисленным любовным романам, которые ей доводилось читать, элва должна была чувствовать себя дико польщённой. Как же, два аэра дерутся из-за неё! Кайран же хотелось всех присутствующих самой на дуэль вызывать, дабы смыть нанесённое оскорбление. Но видимо, такая нестыковка между поводом для поединка и происходящим озадачила только её.

— Тогда, прошу вас, господа, начинайте, — резюмировал Натери, роняя на травку платочек.

Выглядело это столь же изящно, сколь и нелепо.

Ну а дальше показушность только нарастала. Нет, конечно, полуголые элвы, поигрывающие мускулами под тонкими рубахами — зрелище стоящее. Но не когда ожидаешь от них хорошей драки. Тем более что боя на шпагах Лан раньше никогда не видела. А тут и боя-то никакого нет, сплошное петушиное скаканье и никому не нужные финты. Ланар бы уже лёг от хохота, доведись ему узреть такой «поединок».

Кайран ржать не стала, сложила руки под щекой, изредка поглядывая вниз. Судя по всему, художественные танцы с железками могли продолжаться до бесконечности. Элва только вяло подумала, что в таких плясках рану получить ещё суметь надо. Разве что самому на этот шомпол надеться?

* * *

Наверное, скучать всё же не стоило. А, может, виноват во всём Натери, которого очень заботило, как бы гвардейцы мимо места проведения дуэли не промахнулись и в руинах не заблудились. Кроме того, он уверял, что их прибытия Лан не пропустит. Потому что стадо очумевших коров не заметить сложно. В общем, явились стражи порядка совершенно неожиданно: не промахнулись, не заблудились, шуму не наделали, да ещё и припёрлись совсем с другой стороны.

— Шпаги в ножны! — выкрикнул коротышка, украшенный красным плюмажем. То есть, перья, понятно, крепились к шлему. Но создавалось полное впечатление, будто растут они непосредственно из плеч. — Именем короля приказываю вам: шпаги в ножны и назовите ваши фамилии!

— Откуда ж они взялись-то, чтоб их королевским благословением накрыло? — пробормотал Канелл.

С придыханием так пробормотал, запыхался бедолага прыгавши. Но делать то, что ему велят, элв явно не собирался.

— Понятия не имею, — отозвался Натери и прозвучало это исключительно честно.

Лан ему даже поверила. Почти.

— Лейтенант Арвер! — жрец раскинул руки, словно собираясь обнять коротышку. — Как я рад вас видеть! Давненько нам не доводилось встречаться! А где лейтенант Ристер? Сегодня же его дежурство.

— Мне бы тоже хотелось это знать, — кажется, недовольное бурчание Даймонда расслышала только Лан.

Да и то потому, что элв отошёл к самой стене.

— Приболел Арвер, — нехотя ответил «плюмаж», старательно глядя в сторону. — Сегодня моя рота на охране общественного порядка. Так что, аэры, повторяю приказ: спрячьте оружие, назовите ваши имена и соблаговолите проследовать в комендатуру!

— Вот вы как хотите, а мне в комендатуру нельзя, — негромко сообщил секундант Канелла. — Король мне после последней дуэли едва причиндалы не открутил. И пригрозил, что в следующий раз отправит в родовое поместье на год. А там жена…

— Жена у него, — фыркнул Истэр. — У меня в замке жена, тёща, две дочери и любовница, которая не знает, что она бывшая. И король ещё за аэру Милан не простил.

— Какого хрена, Грех? — вызверился сам Канелл. — Ты со стражей договориться не мог?

— Да я и договорился, — огрызнулся Натери, — только не с этой. Хоть бы раз всё по плану пошло.

— Так что, дёру, благородные? — шёпотом предложил круглоглазый. — Медик уже…

Лан похолодела. Картина, как «благородные» дают дёру, оставляя её наедине с гвардейцами, представилась очень живо. Конечно, солдаты вряд ли будут обшаривать руины. Но кто знает?

А метр действительно зря времени не терял. Кайран бы никогда не подумала, что столь почтенный лекарь так лихо держится в седле — вздувшаяся пузырём мантия маячила уже у самого леса.

— Бежать от опасности? — презрительно хмыкнул Даймонд. И быстро глянул вверх, на развалины, за которыми Лан притаилась, даже дышать забыв. — Не подобает такое поведение благородным аэрам. Бегут, оставив честь за спиной, только трусы и подлецы.

— Ты что, Натери, с утра не похмелился? — помолчав, поинтересовался Канелл. — Какая честь, когда нас тут всех сейчас за задницу возьмут?

— А я говорю, что побег — удел трусов, — упёрся Грех, не забыв принять красивую героическую позу. — Да ещё женщин. Только аэры бегут, когда начинается заваруха. И бегут прямо к лошадям. А потом отправляются домой и там ждут. Желательно, в собственной комнате. И никуда не вылезают, пока благородный аэр не прибудет с победой.