Атласные мечты - Мэгги Дэвис

– Но замуж нельзя, – раздался тоненький голосок из глубины салона лимузина. – Такой девушке, как ты, нельзя замуж за Нико.

Когтистая рука сделала знак, и Элис почувствовала, что ее вынимают из машины. Шофер выступил вперед и закрыл за ней сверкающую дверцу.

– Благодарю вас, – вежливо произнес охранник. Он с безучастной учтивостью поправил роскошные меха на ее плечах. – Мистер Паллиадис благодарит вас за то, что вы встретились с ним.

Из автомобиля вновь раздался тоненький голосок:

– Замуж нельзя. Скажи ей, что замуж нельзя.

Шофер и охранник устроились на передних сиденьях «Роллс-Ройса». Через несколько секунд машина отъехала от тротуара.

17

– Боже, ну и громадина, – едва слышно произнес Питер Фрэнк.

Питер никогда раньше не был внутри «Гранд опера», хотя много раз проезжал мимо ее пышного, как свадебный пирог, фасада. Он только что прибыл из аэропорта и разыскивал Джека. Люди толпились в большом зале фойе, где проходила репетиция бала, назначенного на среду.

Прямо перед собой он видел поднимавшуюся и расходившуюся в разные стороны массивную парадную лестницу с высокими узкими ступенями, по которым даже самым опытным моделям было бы довольно трудно передвигаться.

«Нет, так никуда не годится, – подумал Питер. – С таким же успехом мы могли снять цирк братьев Ринглинг, все три арены. И в заключение взлететь на воздух вместе с доброй половиной города».

– Ах, вот ты где, Пит! – Кэнденс Добс в отчаянии всплеснула руками. – Боже, только погляди на это! Жиль в отчаянии от этой проклятой лестницы: модели смотрятся на ней как лилипутки. Ничего не видно, кроме этого… этого… – Она беспомощно обвела рукой пышный внутренний декор фойе.

– Я ищу Джека. – Насколько было известно Питеру, в мире моды ничего не совершалось без массовой истерии. – Ты его не видела?

За спиной Кэнденс Жиль Васс репетировал с манекенщицами на ступенях лестницы. Модели, присланные агентствами Беттины и Софи Лит-вак, были одеты не в окончательные варианты костюмов, что держались в секрете, а в разнообразные временные драпировки. Принцесса Жаклин в кожаных брюках, альпийских ботинках и куртке из меха черно-бурой лисицы стиля сороковых о чем-то громко спорила с корреспондентом журнала «Форчун» Кристофером Форбсом.

Сопровождаемая громкими репликами Жиля, Элис спускалась по лестнице в чем-то похожем на купальный костюм, на голове ее была картонная имитация высокого головного убора. За ней дюжина моделей, рассыпавшись слева и справа по ступеням, ожидали своей очереди, большинство в уличной одежде, но все, как одна, в импровизированных головных уборах из картона. Питер мог слышать тихие увещевающие ответы Элис на указания Жиля. Она двинулась вверх по ступеням, возвращаясь на исходную позицию, когда ее окликнула принцесса Жаклин. Элис улыбнулась и махнула ей рукой, но продолжала идти дальше.

Питер в восхищении мысленно приписал рыжеволосой красавице несколько дополнительных очков. Похоже, все держится именно на ней. Ведь обычно Жиль приходил в бешенство, стоило принцессе Жаклин приблизиться к Элис.

В том месте, где парадная лестница расходилась в разные стороны, возвышалась мраморная арка в стиле рококо с электрическим светильником в центре. На каждой следующей лестничной площадке находились такие же арки со светильниками, а еще выше – великолепный, залитый светом сводчатый потолок с фресковой живописью, изображавшей Феба, бога солнца, правящего колесницей в окружении нимф и крылатых фигур ангелов в развевающихся одеяниях.

Проблема была очевидна даже для неискушенного наблюдателя. Перегруженный деталями интерьер фойе «Гранд опера» с нагромождением скульптур и обилием позолоты своим громадным размером и кричащим великолепием умалял эффект от любого зрелища, даже фантастического показа моделей Жиля Васса, демонстрируемых самыми прекрасными манекенщицами Парижа. Было нелегко сконцентрировать внимание даже на Элис с ее неординарной внешностью, когда она поднималась вверх по ступенькам.

– Интересно, – произнес Питер, осторожно оглядываясь вокруг: где-то рядом находился репортер из «Форчун» Кристофер Форбс, и Питер не хотел, чтобы он услышал его, – кто-нибудь вообще смотрел это место, прежде чем мы его арендовали?

Кэнди Добс застонала.

– Поверь мне, я из кожи лезла вон, чтобы добиться Центра Помпиду, но никто не хотел меня слушать. Это была идея Джека, помнишь? – Она затараторила, обрадовавшись, что нашла благодарного слушателя. – Брукси Гудман все утро вела переговоры с помощником менеджера «Опера», но все-таки они не позволят нам поставить декорации, потому что, по их словам, такова их неизменная политика. Питер, что же делать? Осталось всего два дня! И эти проклятые черные железные светильники наверху! – Она снова громко застонала. – Как люди смогут что-либо увидеть, если свет будет бить им прямо в глаза?!

В этот момент мимо проходила Брукси Гудман в сопровождении двух электриков со стремянками в руках.

– Где мсье Блюм? – спросила дама из парижского агентства и, видя недоуменный взгляд Кэн-ди Добс, добавила: – Специалист по звуку и свету. Он срочно нужен нам!

Мисс Гудман, вспомнил Питер, теперь работала у них на полной ставке консультанта, что присовокупляло ее услуги к дополнительному штату швей, пресс-агентов, секретарей и людей из службы безопасности, из-за которого они порядком выбивались из бюджета.

– Не знаю, Брукси, не знаю. – Кэнденс повернулась к Питеру, понижая голос. – Вот еще проблема. Мы заполучили эксперта, который занимается звуком и светом; нам приходится платить кучу денег, чтобы он освещал шоу и координировал музыкальное оформление, а Жиль сцепился с ним из-за того, какой свет следует использовать, когда девушки станут спускаться по лестнице…

– Мне нужен Джек, – нетерпеливо перебил ее Питер. Он достаточно насмотрелся на хаос, творившийся в «Опера», и ему не надо было напоминать, что до «Бала Белых Птиц» оставалось всего два дня. – Я только что прилетел из Нью-Йорка, Кэнди. Такси ждет меня на улице.

Говоря это, он видел, как корреспондент «Форчун» закрыл свой блокнот и двинулся по направлению к Элис. Рыжеволосая модель вскочила со ступеньки, где сидела, улыбаясь ему. Лицо ее светилось искренней радостью.

«Еще одно осложнение, – подумал Питер, хмурясь. – Интересно, знает ли Джек о том, что происходит между его лучшей моделью и американским корреспондентом». Он огляделся вокруг, но Николаса Паллиадиса, по всей видимости, не было поблизости.

Что ж, никто не имеет права выражать недовольство, если Элис предпочитает общаться с репортером из «Форчун». Джек может устроить разборку, но лишь негласно; взаимоотношения с прессой носили столь же скользкий характер, как с инвесторами. К тому же у них не было возможности заставить девушку привязаться к молодому Паллиадису.