Живой щит - Дмитрий Воронин

Старика не было довольно долго, и все это время граф молчал, мрачно разглядывая то стены, то своих близких. Лотар придал лицу упрямое выражение и всеми силами старался показать, что на попятный не пойдет. Рейн откровенно скучал - зная брата куда лучше, чем кто-либо другой, он прекрасно понимал, что отговорить его вряд ли кому-нибудь удастся. Братья стояли перед графом, однако его рассеянный взгляд зачастую проникал сквозь них, как сквозь пустое место. Аманда неторопливо полировала свои идеальные ногти, как будто происходящее вообще ее не касалось.

Наконец дверь распахнулась, и появился Модестус. Старик был непривычно мрачен, всем своим видом показывая, до какой же степени он не одобряет решения графа. Вслед за ним Зулин нес длинный деревянный ящик. Лотар и Рейн переглянулись - да, тот самый, что прибыл под усиленной охраной, когда граф вернулся из похода. Тролль поставил ящик перед троном и, поклонившись, отошел в сторону и снова занял излюбленную позу.

Взгляд графа ожил, и он, распрямившись на своем троне, жестом подозвал сыновей.

- Преклоните колена, - приказал он, и оба юноши склонились перед ним. Граф с трудом встал, видно было, как он закусил губу от боли, терзавшей его измученное тело. И все же голос его был тверд, хотя и несколько слаб: - Вас, дети мои, посвящаю я в рыцари этим мечом, что хранил мне верность многие годы. Будьте достойны высокого звания рыцаря, сражайтесь со злом, защищайте слабых, храните верность дамам вашего сердца. Пусть этот удар будет последним, который вы стерпите без воздаяния.

С этими словами он коснулся лезвием своего меча каждого из юношей, затем вновь тяжело опустился на сиденье.

- Что ж, дети мои... Вы выросли и теперь готовы идти своим путем, даже если это не нравится вашему отцу. Что ж, так тому и быть. Сейчас я, будучи в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою волю, чему все вы, здесь собравшиеся, будете свидетелями.

Рейн, ты наследуешь Андорское графство и титул. Молчи... - властно прервал граф попытку сына вставить слово. - Я так решил, значит, так и будет. Может, ты и не в полной мере соответствуешь моим представлениям о наследнике, но ты мой сын и, следовательно, будешь правителем Андора. После моей смерти, разумеется. Ты, Лотар, получишь Йенский замок. Он достаточно уединен, чтобы ты мог заниматься своей любимой магией, никому не мешая. Я знаю, что светские развлечения тебе претят, что ж, ты будешь от этого избавлен.

Граф снова замолк, собираясь с силами. Произнесенная речь порядком его утомила, однако сказал он еще не все. Повинуясь его безмолвному приказу, Модестус открыл ящик и извлек из него два предмета, завернутые в грубый холст.

- Я хочу также передать вам в наследство эти вещи. Они были захвачены мной в бою... - вновь заговорил граф, и никто не заметил, как при этих его словах Аманда слегка поморщилась, как будто слова Эриха ее задели. - Тебе, Рейн, я вручаю этот меч.

С этими словами он развернул холстину и извлек из нее чудесной работы оружие. Длинный прямой меч, чуть ко роче и легче двуручного эспадрона, был выполнен в странной, не виданной Рейном манере и уж, во всяком случае, ни в коей мере не соответствовал орочьему оружию, которое граф в изобилии привез с войны.

Обоюдоострое лезвие, с зацепами возле гарды, было странного цвета, и, присмотревшись, Рейн с удивлением понял, что кровосток меча высеребрен - это оружие годилось и против оборотней. Эфес был выполнен в форме странного зверя, чем-то похожего на медведя - металл был не то черненым, не то действительно черным, хотя о таком Рейн и не слышал. Если это, конечно, вообще был металл.

В целом оружие производило впечатление какой-то удивительной законченности и целесообразности, не говоря уже о том, что меч был просто красив. По телу новоиспеченного рыцаря пробежали мурашки - он представил, как его рука сжимает этот эфес, как сверкает в воздухе серебряный клинок.

- Возьми его, сын. - Граф протянул Рейну меч, и тот, поклонившись, принял его двумя руками, как подобает принимать дарственное оружие. - Теперь испытай его, нанеси удар вот по этим доспехам...

Рейн сжал меч в руке, чувствуя, как удобно лежит в ладони странная и почему-то теплая рукоять. Он, не торопясь, подошел к латам, стоявшим на стойке в углу зала. Это были очень старые доспехи, когда-то неплохие, а сейчас уже порядком изношенные и проржавевшие, несмотря на регулярную чистку и смазку. В свое время металлу пришлось выдержать немало ударов, серебряная насечка была выщерблена, кое-где броню стягивали заплаты. И тем не менее латы были еще достаточно прочны, чтобы покрыть зазубринами лезвие клинка. Юный виконт несколько неуверенно оглянулся на отца, но тот спокойно кивнул ему в знак того, что не стоит опасаться за целостность оружия.

Как правило, любые более или менее прилично сделанные доспехи выдерживали рубящий удар меча. Хороший клинок в опытных руках мог пробить кирасу колющим ударом, особенно если держишь меч двумя руками, а противник лежит у твоих ног. Хотя это уже напрямую зависит от качества кирасы. Топор, как правило, способен пробить любой доспех, кроме разве что магических гномьих лат.

Арбалетный болт, особенно в упор, как правило, пробивает панцирь, но, попадая под углом, может и отскочить. В общем, мечом не рубят доспехи, это, верный способ сломать клинок или, в лучшем случае, превратить лезвие в тупую, зазубренную железку - плечи лат, как правило, наиболее прочны, да и к тому же часто украшены затейливыми драконами, змеями или прочей живностью, причем задача у всех этих украшений одна - защищать от удара сверху, нанесенного мечом, а то и топором.

Поэтому Рейна терзала неуверенность, ему было жаль повредить это чудо, которое он сжимал в правой ладони. Тем не менее уверенность графа придала ему смелости и, взмахнув клинком, виконт с силой нанес удар по правому плечу лат, где над сталью кирасы вздымал голову позеленевший от времени бронзовый дракон.

Раздался звон и скрежет, сверкнули искры...

К непомерному удивлению Рейна, лезвие без труда рассекло спину грубо скованного, но от этого не менее прочного дракончика, затем пробила панцирь на ширину лезвия и там остановилось, завязнув в деревянном манекене, на который были надеты латы. Будь на месте куклы человек, сейчас он умирал бы, истекая кровью из рассеченного плеча. Юноша поднес к глазам лезвие - на светлом клинке не было ни царапины, ни заусеницы, как будто мгновение назад меч разрубил не сталь, а головку сыра.

- Это... - прошептал он, - это... чудо! Отец, я... я не знаю, как вас благодарить за этот бесценный дар.

- Пусть он верно служит тебе, - ответил Эрих, поворачиваясь к Лотару. Модестус заволновался и попытался что-то сказать, но граф жестом заставил его умолкнуть на полуслове. Старик поник, смирившись, но руки его заметно дрожали. Аманда тоже слегка нахмурилась, но так ничего и не сказала.