Око Баала (СИ) - Шитик Андрей

— У меня бред? — неуверенно предположил я, — Бредовые галлюцинации из-за заражения и высокой температуры?

— Да-да, так и есть, — оскалил зубы Мейсон.

— Уходи в Доху, там у тебя есть шансы выжить, — сказал Ын Джи, — Здесь без вариантов найдешь только смерть. Или участь похуже, чем просто смерть. Пусть судьба моей экспедиции будет для тебя примером.

Я вздохнул, представил себе путь обратно и содрогнулся:

— Я не дойду обратно в таком состоянии…

— Ты должен дойти, — мягко но твердо прервал меня Мейсон, — В том черном чемодане найдешь упаковку шприц-тюбиков с желтой маркировкой. Вколи себе целый шприц, когда станет совсем плохо. Это стимулятор — мёртвого на ноги поднимет.

— Но что я там буду делать в руинах Дохи? — безнадежно спросил я, — Жрать человечину и загибаться от радиации?

— Там ты будешь ждать, — ухмыльнулся мне сержант, — Грабовски уже вернулся в Маскат и отчитался о провале экспедиции. Как ты думаешь, что будет дальше?

— Они соберут новую партию, и отправят ее за деньгами, — задумчиво сказал я, — И приедут они ровно туда, где погиб наш пикап!

— Все-таки у тебя есть мозги, хоть ты и не любишь ими пользоваться, — довольно ощерилась голова Мейсона, — Твоя задача выжить до этого момента. А дальше… ты сам знаешь, что нужно будет сделать.

— Да, знаю-знаю, — оскалился в кровожадной улыбке я, — Спасибо за советы, я пошел собираться! А ведь я уже совсем было себя похоронил!

— Беги, Форрест, беги! — хохотнул мне вслед голова Мейсона, — И не забывай про Даниэль, черная душа!

— Забудешь про твою Даниэль как же, — фыркнул я себе под нос, входя в угловую башню, — Ты тогда и мертвый за мной приползешь!

Лекарства оказались точно там, где мне сказала говорящая голова — в небольшом черном армированном чемодане, валяющемся в куче барахла. Я вывалил все блистеры и баночки в свой рюкзак без разбора, в этом месте лекарства были дороже золота. Выудил из общей кучи баночку с аспирином и блистер антибиотика и сразу же закинулся и тем и другим. Шприц-тюбик с желтой маркировкой я трогать пока не стал — хватит с меня наркотиков, вколю, если только совсем не смогу идти.

Когда я забрал из кузова семилитровую канистру воды, обратил внимание на головы — башка, которая разговаривала голосом Мейсона превратилась в голову мулата и вела себя так как и полагается приличной мёртвой голове — не болтала, не кусалась а тихо и мирно висела на колу, закатив глаза. Аналогично себя вела голова Ын Джи. Все-таки это был бред. Ну и чудненько, мне за глаза хватает Шороха самовольно поселившегося в моей башке, говорящие головы явный перебор.

Махнув рукой на все странности этого проклятого местечка я сходил в угол дворика и снял с левой руки корейца браслет. Подобные браслеты делают дети — из ниток, бусинок и прочих фенечек. Зачем этот браслет носил взрослый мужик мне было непонятно, но не слишком интересно.

Солнце начало клониться к закату, когда я вышел из ворот древней крепости. Я брел обратно по своим следам, оставшимся на песке, поминутно оглядываясь. Если этот чертов Охотник снова решит пойти за мной следом, я не пожалею последних патронов и начиню тварь свинцом!

Когда я в очередной раз обернулся, то обомлел — чуть позади и справа от меня беззвучно следовала крупный, под два метра и широкоплечий мужик. Хорошо знакомый мужик…

— Серега? — неуверенно спросил я, — Что ты здесь делаешь? Ты же мертв!

— Здесь, в этом проклятом месте ткань реальности натянута до предела, истончена и позволяет мертвым приходить к живым, — пожал плечами мой детский друг, избавившийся после смерти от заикания, — Ну или я очередная твоя бредовая галлюцинация — сам выбирай.

— Серега, Серый, — неуверенно протянул я, — Прости меня, брат! Это я виноват в твоей смерти!

— Моя смерть это чистый форс-мажор. Сочетание глупых случайностей: заказчик-кидала, неисправный метатель в руках балбесов-копов и моя неадекватная на них реакция, — как большой грустный слон вздохнул Сергей, — Это ты меня прости, братишка. Я умер и не смог больше за тобой присматривать. И вот в итоге ты здесь, в самом плохом месте на Земле, одной ногой за гранью жизни и смерти.

— Чего?! Ты за мной присматривал?!

— Ну да, а почему тебя это удивляет? Ты вспомни, сколько раз я гасил твои разрушительные вспышки агрессии! Я и твоей маме тогда в Тобольске перед отъездом в Москву пообещал, что присмотрю и не дам тебе наломать дров.

— Ты прав, дружище, — грустно сказал я после минутной паузы, — Пока ты был рядом, я справлялся. А когда умер — все пошло по пизде. Я не то чтобы наломал дров… я разрушил всю свою жизнь — разнес ее в дребезги!

— Я знаю, братишка, — кивнул мне мой мертвый друг, — И поэтому я здесь. Пора взрослеть, Андрей, ты уже не лопоухий мальчишка Дрон, ты взрослый и самостоятельный мужик! В тридцать лет давно пора начинать жить своей головой, думать ею, а не использовать как таран для проламывания стен!

— Как бы не было уже поздно, — вздохнул я.

— Никогда не бывает поздно! — наставительно сказал мне Серый, — Когда умрешь, вот тогда будет поздно! А пока я тебя прошу — не погуби мои старания, иначе получится, что я умер зря!

У меня защипало глаза, я плачу?

— Я обещаю тебе Серега, что возьмусь за голову, — пообещал я, утирая украдкой слезы, — Ты не представляешь, как мне тебя не хватает брат, я остался совсем один в стае свирепых волков-людоедов и некому больше прикрыть мне спину!

— Так найди тех, кто прикроет тебе спину! — фыркнул мой старый друг и пропал.

Я снова брел один по пустыне, загребая ботинками серую пыль. Позади меня мерными отсветами разрядов недобро мерцало Око, в голове озадаченно и неуверенно бормотал Шорох, кажется его тоже озадачило произошедшее. Впереди вставали руины мертвого мегаполиса, где меня ждала очередная призрачная надежда. Но даже призрачная надежда это лучше чем ничего. И я брел, брел из последних сил, переставляя ноги как робот — одну за другой. Я дойду, я обязательно дойду и выживу вопреки всему…

Меня подловили вечером на подходе к промзоне. Я к тому времени уже слабо понимал, что делаю и куда иду и не успел отреагировать на быструю тень, метнувшуюся ко мне из развалин. Сильный удар в подбородок оглушил меня и опрокинул на землю.

В себя я пришел в окружении полудюжины крыс, которые цокая языками, передавали друг другу мой золотой пистолет. Автомат и разгрузку я бросил еще на подходе к городу — сил тащить их больше не осталось.

— Вам пиздец, трупоеды, — выдохнул я ворочаясь на земле, — Зря вы со мной связались…

Меня придавила к земле чья-то грязная босая нога в пластиковом тапке. Надо мной наклонилась голова одного из крыс. Носа у мужика не было совсем, как и губ — сифилитик что-ли? Наслаждаясь моим замешательством, крыса оскалил зубы и демонстративно медленно потащил из-за пояса нож.

Я ухмыльнулся ему в ответ, схватился за его грязную ногу и выдал максимально мощный разряд, который смог. Но крыс не умер, а только содрогнулся всем телом, отпрыгнул от меня и что-то заорал по-арабски, тыча в меня своим свинорезом. Остальные крысы загалдели удивленно. Я слишком ослаб, чтоб убивать своей силой направо и налево. Кажется, пришло время умирать.

Я заворочался на земле, пытаясь встать, чтоб умереть как мужчина не на коленях и не увидел, как за спиной одного из крыс появилась еще одна фигура, замотанная в тряпки с ног до головы и с фосфоресцирующими в темноте глазами. Зато когда Охотник шутя смахнул голову с плеч крысы, который целилась в меня из моего же золотого пистолета его заметили все. Такой эффектный выход было трудно не заметить — фонтан крови ударил метра на два вверх, заливая все и всех!

Оставшиеся в живых крысы отчаянно взвыли в голос и бросились бежать во все стороны, даже не пытаясь сопротивляться. Я в полном замешательстве сидел на на земле наблюдая за тем, как Охотник одного за другим настигал крыс и резал, резал как баранов на бойне. Полудюжина крыс полегла за пару десятков секунд — никто не ушел. Эта тварь была нереально, нечеловечески быстра! И это этому монстру я угрожал, обещая зажарить как куру-гриль?!