Скользкий лёд мечты (СИ) - Вайсман Ксения

— Простишь меня, когда-нибудь? — со слезами спрашивала мама.

— Мам, это ты прости меня за мою гордыню. Ты раз сказала мне, что не будешь со мной общаться, потому что папа против, и я глупо, по-детски, обиделся и ждал, что вы сами позвоните…, - отвечал Кирилл, чувствуя, как предательски щиплет покрасневшие глаза.

— Это мы вели себя как дети… Господи, столько лет мы просто вычеркнули из жизни… Меня не было рядом, когда ты получал свои главные медали, когда у тебя были травмы или какие-то проблемы… Я так жалею об этом! — вздохнула мама.

— Мамочка, я люблю тебя…, - единственное, что смог выдавить из себя Кирилл, чтобы его голос не успел дрогнуть, и крепко обнял мать. Обнял впервые за двадцать пять лет.

— Я, конечно, не рассчитываю, что ты и меня простишь, но признаю свою вину. Я был не прав. Мне стыдно. Я благодарен тебе за то, что в прессе ты всегда отзывался о нас добрым словом, словно, мы рядом. И я очень-очень горд от того, что ты мой сын, — сдержанно произнес отец.

— Я просто хотел, чтобы ты мне поверил, — честно ответил Кирилл.

— Я боялся в это поверить. Я просто не зал, что мне нужно будет делать, если это правда, — пожал плечами отец.

— Я не хочу тебя судить, а тем более говорить о том, что ты должен был сделать, сейчас это уже не имеет никакого значения, — покачал головой Кирилл, — Все сложилось так, как сложилось. Может быть, если бы не тот случай, я никогда не переехал бы в Питер и не добился того, чего добился, — предположил он, — А что касается прощения, у меня нет права тебя не прощать.

— Вопрос в том, прощу ли я сам себя, — заметил отец.

— Ты бы винил себя, если бы что-то случилось, но ничего же не произошло, — ответил Кирилл.

— Если твой ребенок один в подростковом возрасте сбегает из дома и начинает самостоятельно строить свою жизнь, это уже говорит о том, что что-то произошло, — парировал отец, — Мне стыдно за себя. Я лишил и себя, и маму счастья быть с тобой, делить радость побед и боль небольших поражений. Но я безумно горд, что ты мой сын. Лучший фигурист за всю историю мужского фигурного катания — мой сын! А я худший отец, который только мог тебе достаться. Я так рад, что ты приехал, и я могу сказать тебе то, что говорю, наконец-то повиниться и попросить прощения. Я много раз всё вспоминал, понимал, что был не прав, но матери об этом никогда не говорил…. мне не хотелось, чтобы она изводила себя чувством вины.

— Ну, что ж, я думаю, мы все обсудили. Вы больше не считаете меня «зазвездившейся» свиньей, а я знаю, что что-то значу и в вашей жизни, — несколько сухо подытожил Кирилл.

— Ты не просто «что-то значишь»! Ты наша гордость, любовь и боль! — заметила мама.

Кирилл просто улыбнулся и снова обнял мать. Какой же маленькой и хрупкой она сейчас ему казалось. Когда он уезжал много лет назад, мама была выше него, а сейчас доставала лишь до плеча!

— Я так рада, что они наконец-то помирились! — радостно шептала мужу Света, когда они уже все вместе сидели за столом и общались, как и положено дружной семье.

— А я-то как рад! — поддержал ее Андрей, — Правда я так и не знаю, в чем причина его «побега» в Питер, но главное, что они поняли друг друга. Я же столько лет жил рядом с родителями, они всегда мне помогали, любили, оберегали, да и сейчас, я чувствую их заботу и поддержку, а он был один. Понимаешь, совсем один! И мне всегда от этого становилось не по себе.

— Ну, теперь, надеюсь, они все наверстают, — улыбнулась Света, видя, как Кирилл ухаживал за мамой.

— Хотелось бы верить, — протянул в ответ Андрей.

На даче все остались с ночевкой. Андрей и Света быстро уединились в своей спальне. Юрий Анатольевич и Алла Павловна тоже прилегли у себя, а Катя и Кирилл болтали в гостиной, но чуть за полночь и Катя отправилась спать, и только Кирилл остался сидеть у горящего камина.

— Не спится? — раздался за спиной голос матери.

— Как-то нет. Вообще плохо сплю в последнее время, — честно признался Кирилл.

— Почему? Господи, я ничего о тебе не знаю! — с досадой покачала головой мама, опершись на дверной косяк — Не знаю твой любимый фильм, не знаю, что ты ешь на завтрак, не знаю, о чем ты мечтаешь…

— Если бы ты знала, о чем я сейчас мечтаю, тебя бы это не порадовало, — усмехнулся Кирилл.

— Как ты сейчас вообще живешь? С кем?

— Один…

— Неужели ты и, правда, убежденный холостяк, как пишут эти желтые газетенки? Знаешь, я так мечтаю, чтобы ты подарил нам внуков, — честно призналась мама, — У таких талантливых людей обязательно должны быть дети.

— И я хочу ребенка.

— Так женись и будете рожать малышей. Неужели в таких больших городах, как Санкт-Петербург и Москва нет подходящей партии?

— Если бы все было так просто, — пожал плечами Кирилл и закусил нижнюю губу, — Вообще-то, я женат, — добавил он.

— Женат? А почему же ты не взял с собой жену? — удивилась мама.

— Ну, как тебе сказать? Я женат, документально, а фактически… Она ушла от меня полгода назад. Я это заслужил. Нельзя прощать то, что делал я.

— Сынок, любя, можно простить все. Сколько раз мы сходились и расходились с твоим отцом?! Я же просто была больна им! О чем сейчас жалею… Если бы я так его не любила, я была бы рядом с тобой, когда ты в этом нуждался.

— Лена тоже была мной больна, но я ее, кажется, вылечил, — с ухмылкой заметил Кирилл, — Мам, я не знаю, как ее вернуть. Но я точно знаю, что я не стану жить ни с одной женщиной кроме нее!

— Ну, может быть, она передумает? — предположила мама.

— Лена не меняет своих решений. Иногда хочется просто схватить ее, притащить домой и запереть там, но вряд ли это сделает меня счастливым… Она тоже фигуристка, только парница. Она могла бы многого добиться, если бы я не заставил ее бросить спорт. Она стала для меня всем. Она стала той семьей, которой никогда не было! Я боялся отпускать ее от себя даже на шаг! И так бездарно все испортил!

— А мне кажется, вы будете вместе, — почему-то с полной уверенностью заметила мама, — Так чувствует мое материнское сердце. Да, меня не было рядом, но сердце меня никогда не обманывало. Я всегда чувствовала тебя. Во время последнего Чемпионата у меня чуть сердце не остановилось! А когда я узнала, что у тебя такие проблемы с коленом, я же из церкви не выходила. Как оно кстати?

— Ничего. Пару месяцев назад снова жидкость откачали, но я думаю, больше проблем не будет, — улыбнулся Кирилл, не желая беспокоить маму.

— Дай бог. А когда стало известно про то, что Стокер подкупил члена жюри, я просто спать не могла. Я не могла поверить в то, что ты мой сын, мне казалось, я не достойна такого сына!

— Мама…

— Это правда. И я как никто желаю тебе счастья. Я верю в бога, я верю в то, что он даст тебе счастье. Я стану за вас с Леной молиться, и все у вас наладится! — обещала мама, свято веря в то, что и правда все образуется.

— Мама, — улыбнулся Кирилл, — Спасибо тебе, — добавил он и обнял мать.

Впервые в жизни Штоколов понял, что не смотря ни на что, он оставался для нее родным сыном, за которого она переживала, молилась, не спала ночами… И ему всегда казалось, что он чувствует какую-то незримую поддержку, только не мог понять откуда…

Наконец-то железобетонная стена, что крепла год от года, рухнула, и Штоколов точно знал, что у него есть мать и отец, которые любят, ценят и даже гордятся им!

— Я так благодарен тебе, что ты пригласил меня. Если бы не ты, мы никогда не нашли бы общий язык, — перед отлетом в Питер, признавался Кирилл брату.

— Не за что! Мне самому на душе спокойнее стало, — искренне отвечал Андрей.

— Летом обязательно жду вас у себя! — уже не первый раз повторял приглашение Кирилл.

— Приедем. Катя-то точно! Ну и мама с отцом, а мы со Светой, скорее всего осенью…

— В любое время года! Вообще переезжали бы в Питер. Буду всех вас ждать, — еще раз заметил Кирилл, — Ну, все, а то самолет без меня улетит, — попрощался Штоколов и пошел на посадку.

Он возвращался в Петербург с легким сердцем, ощущая себя более гармоничным и счастливым…