Океан. Выпуск двенадцатый - Юрий Оболенцев

Заговорили о том, что, заботясь об оснащении экспедиции, нельзя забывать: судьба ее решается людьми. Заметив на полке твердый черный переплет «Записок» адмирала Ансона, Крузенштерн снял книгу с полки.

— Английский лорд полагает, что цинга проистекает от самого воздуха морского. На кораблях адмирала, даже крейсирующих вдоль берегов, служители умирали как мухи.

— Известно мне это совершенно, — отозвался Головнин, — жестокое обращение и дурная пища — вот истинные болезни флота британского. Известно мне также, что на «Неве» и «Надежде» мало кто страдал недугами, и это за три года-то. Примеров тому не отыскал я за всю историю кругосветного мореплавания!

Вошел хозяин дома и, пояснив, что «званых обедов не дает», пригласил «запросто откушать чем бог послал». Обед затянулся, и не столько из-за обилия блюд, сколько по причине содержательной беседы. Мысли обедающих, как стрелки компаса, все время возвращались к тем отдаленнейшим берегам отечества, о которые разбивались валы Восточного океана. Крузенштерн говорил о том, как нужно картографам заняться Шантарскими островами, Амурским лиманом, побережьем Охотского моря. Потом перешел к северным берегам Русской Америки.

— Так и сяк прикидывали мы с Лисянским. И вот что выходит. Никто не может здесь помочь лучше… алеутов…

Головнин даже поперхнулся, а Румянцев со стуком отложил вилку:

— Каким же способом полагаешь, милейший Иван Федорович, обучить туземцев?

— А их и обучать не нужно. Искуснее мореплавателей, чем алеуты со своими байдарами, в краю этом не найти. Мыслится мне большая байдарочная экспедиция под началом вот такого расторопного и бывалого морского офицера, как лейтенант сей, — Крузенштерн указал глазами на сидевшего рядом Головнина. — Результаты должны быть отличнейшими при самых малых затратах. Вот дело по силам Российско-Американской компании.

Граф Румянцев только недоверчиво качал головой, глаза лейтенанта зажглись любопытством. А Крузенштерн говорил уже о другом.

— Много думаю я о неудаче нашего посольства в Японии, надо возобновить наши усилия. Невероятно, чтобы японское правительство не понимало, как важно жить в хороших отношениях с Россией.

И опять, как и всегда, расчеты, выкладки: «Надежда» вышла из Нагасаки с грузом риса и соли. Эти и другие продукты можно оттуда поставлять на Камчатку и в Русскую Америку. Япония же — необъятный рынок для пушнины.

…На Английской набережной не слышалось ни стука карет, ни криков разносчиков. Только шумела листва под порывами ветра с реки. Моряки, оставив дом Румянцева, зашагали вдоль набережной, любуясь невской перспективой и красками погожего летнего дня.

— Сколь мы беседовали нынче о нашем с Лисянским плавании, — проговорил Крузенштерн, отвечая собственным мыслям, — а вроде бы и разговора не начинали. Многое еще предстоит поведать.

Лейтенант улыбнулся и взглянул на старшего по званию.

— Пока живешь, исчерпать себя не можно, так полагает французский философ Дидро, коего я сегодня изрядно почитал. Ну а касательно вашего плавания… Я чаю, даже и потомки наши будут обращаться к нему вновь и вновь. Слишком большие пласты жизни русской оно затрагивает.

Головнин следил за парусом, удалявшимся вниз по течению. Мыслями он уже был там, в Кронштадте, на борту «Дианы».

В. Демьянов

БЕРЕГИ ОКЕАН, ЧЕЛОВЕК!

Грустное сообщение было опубликовано недавно в одном из журналов: в балтийском проливе Каттегат сползла в воду и разрушилась старинная крепость, которая за долгий свой век выдержала не один штурм, пережила две мировые войны. И вот на тебе — пала. Причем не от бомб, ракет или снарядов, а от воздействия современной химии. Дело в том, что как раз поблизости от крепости сливались в море жидкие промышленные и бытовые отходы, и в их числе большое количество различных химических продуктов. Они-то и сделали свое черное дело: разъели известковую плиту, на которой прежде незыблемо стояла крепость, мощный фундамент превратился в жижу, пополз — и крепости как не бывало…

Это сообщение поневоле наводит на не очень веселые раздумья о настоящем и будущем Мирового океана.

ОСОБО НУЖДАЕТСЯ В ЗАЩИТЕ

Балтику закрывал плотнейший туман. С мостика не были видны не только берега, но даже сторожевые корабли, шедшие вслед за нами в кильватерной колонне. Наш корабль продолжал идти под уверенный гул машин, с нудной методичностью издавая тифоном басовитые гудки, казалось бы совершенно ненужные в век радиолокации, радионавигации, гидроакустики. И тем не менее без туманных предупреждающих сигналов нельзя — в этом густонаселенном море, того и гляди, или ты наткнешься на кого-нибудь, или тебе в борт въедут.

Густонаселенное — это точно: стоило туману рассеяться — и мы увидели слева по борту совсем рядом небольшое верткое судно, которое уверенно шло нашим же курсом, бешено вращая своей маленькой антенной локатора. А справа, и тоже вблизи от нас, полз неповоротливый сухогруз весьма солидного водоизмещения. Уж кто-кто, а он курс изменить мгновенно не сможет — инерция не позволит. Потому и шел он неторопливо, степенно, всем своим спокойным видом показывая: дорога моя! И еще суда — сзади, спереди, вокруг, далеко, близко!

Работает эта мощная водная магистраль, называемая Балтийским морем, напряженно работает. Она несет сейчас едва ли не десятую часть всех морских грузов в мире, а ведь доля Балтики в площади мировой акватории совсем ничтожна. За несколько последних десятилетий транспортная нагрузка Балтики увеличилась вдвое и имеет явную тенденцию к росту.

Глядя с мостика на чистую (именно чистую!) воду, невольно возвращаешься мысленно к тем не очень давним годам, когда по мутной балтийской глади ветер и волны носили пятна топлива, масла, сотни и тысячи бочек, ящиков, бутылей и другие следы неразумной и недальновидной человеческой деятельности.

Прошло немногим более десяти лет с той поры, как была принята Международная конвенция по борьбе с загрязнением моря. И поскольку моря Балтийское, Черное, Красное, Средиземное и Персидский залив были объявлены районами, особо нуждающимися по своим экологическим условиям в более эффективной и разносторонней защите, были приняты, кроме того, еще и региональные конвенции, охраняющие их.

Балтийское море в экологическом отношении особенно ранимо, оно чрезвычайно чувствительно к так называемым антропогенным воздействиям — воздействиям хозяйственной деятельности человека. Как и другие внутриматериковые моря, оно имеет весьма слабую связь с Мировым океаном, и самоочищающаяся его способность крайне ограниченна. И в то же самое время зависимость от материка у него весьма велика: ведь к его берегам примыкают семь стран с высокоразвитой промышленностью, транспортом, сельским хозяйством, коммунальными службами. Только в портовых городах этих стран проживает более одиннадцати миллионов человек. Две с половиной сотни рек и речек впадают в Балтику. Что несут они в нее? Выдержит ли море, справится ли с самоочисткой всех потоков грязи, что в нее втекают? Вопрос этот на сегодняшний день очень важный и актуальный.

Нельзя забывать и еще об одной очень существенной особенности Балтики: она, можно сказать, впадает в Атлантику, куда несет почти пятьсот кубических километров воды в год. Мысленно представим себе, что мы закрыли проливы — и тогда уровень Балтийского моря начнет повышаться на 124 сантиметра в год. (Средиземное море в таких условиях снижало бы свой уровень примерно на метр, поскольку в его районе испаряется воды больше, чем приносится в море.) Выходит, что Балтика работает как гигантский отстойник, как котлован очистного сооружения, в который материк сливает свои воды перед тем, как сбросить их в океан.

Терпящие бедствие суда подают сигнал SOS. А вот моря и реки этого сигнала подать не могут, они гибнут молча. Эта забота людей — заметить, что море терпит бедствие, срочно «сменить свой курс», как это предписывается судоводителям, и оказать ему помощь.

Чтобы эта помощь была своевременной и эффективной, необходима добрая воля всех государств, от которых зависит судьба моря. И Прибалтийские государства проявили эту добрую волю — подписали две очень важные конвенции. Одна из них, принятая в 1973 году в Гданьске, посвящена вопросам рыболовства и охраны живых ресурсов в Балтийском море и проливах Большой Бельт и Малый Бельт. Важность такого рода соглашения нетрудно оценить, если вспомнить, что наше маленькое море меньше Атлантики в двести раз по площади и почти в пятнадцать тысяч раз по объему! И еще вспомнить, что в Мировом океане за последние двадцать лет, по свидетельству специалистов, жизнь сократилась почти наполовину, 70 процентов нерестилищ океана стали непригодными для разведения мальков, десятки наиболее ценных промысловых видов рыб уже уничтожены — полностью или частично. Какова же в этом плане перспектива Балтийского моря? Сейчас Балтика дает более двенадцати процентов всей мировой добычи рыбы. Основную часть улова составляют салака, шпроты, треска. Ловятся здесь и другие виды рыб, среди которых и такие высокоценимые, как угорь и лосось.