Чужие маски (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Глядя на хозяина, который стоял за стойкой, Лиля бы не рискнула в его заведении даже неправильно чихнуть.

Экая глыба!

Экий матерущий человечище!

Лиля сама не была хрупкой тростиночкой, но в этого

♦      мужчину можно было четверых таких, как она утрамбо

вать. И ведь это не жир.

Это сложение такое. Мощное, основательное... Динозавры вымерли?

Может быть. Но потомство они оставить успели. Наверняка.

Служанки стрекозами летали по залу, рыбаки заняли один и столиков.

Лиля и Лари переглянулись.

Лиля оценила и выскобленные столы, и пол, густо засыпанный свеженарезанным (явно сегодняшним) тростником, и чистые миски-ложки, и чистый же котелок с похлебкой, который поставили им на стол.

Однако...

И это когда люди считают, что руки — и те мыть не надо! Что мытье — путь к болезням, а от частого мытья и помереть можно во цвете лет.

Вкусовые качества у похлебки тоже оказались на уровне. Лиля молча жевала, думала...

А потом подошла к трактирщику.

# # #

— Хорошего вам дня, уважаемый.

— И вам тоже коль не шутите.

— Скажите, можно ли у вас комнатку снять?

Мужчина пробуравил ее взглядом.

— Можно. Но сразу предупреждаю — шашней не потерплю.

Лиля усмехнулась.

— Вы мне льстите.

— Э, нет. Не знаю, что вас заставило так размалеваться, но двигаетесь вы легко. Не как старуха... так вот. Никаких шашней, никаких мужиков.

— А что — своих девочек здесь нет? — не удержалась Лиля.

— Сюда люди поесть приходят. А если за девочками, так это через дорогу, к мамаше Буни.

Лиля задала еще пару вопросов — и восхитилась организацией труда.

А что?

Девочки нужны. Когда мужчина поел, выпил, его тянет на дам-с. Но где проституция, там и драки, ссоры, свары, стража, опять же. Делу не убыток, но дядюшка Патни именно этого и не хотел.

У него в местах был трактир, а не бордель.

Оно, конечно, надо... ну так договоримся с борделем по соседству!

Хочешь покушать?Кушай!

Хочешь девочку?

Перейди через дорогу — и вот тебе, на любой вкус и цвет. А если ее угостить захочется, так кухня одна. И для борделя и для трактира. Здесь и готовят.

— Мне просто нужна комната. Нам с подругой.

— Вы здесь с прислугой?

Лиля покачала головой.

Не воспринимала она Лари, как служанку. Скорее, как подругу. Младшую, бестолковую, невезучую, но

— С подругой.

Теперь сомнение обосновалось в глазах трактирщика. Не похожи были Лиля и Лари на подруг. Но...

Судьба распорядилась именно так.

— Надолго?

Лиля пожала плечами. Знать бы?

— Пока не найдем, где остановиться.

— А денег-то хватит?

Лиля пожала плечами еще раз.

Хватит, не хватит... не на улице же им ночевать? И не в доме напротив?

— Сколько стоит?

— Три медяка за ночь. За двоих. В комнате два тюфяка, это без питания.

Лиля кивнула.

Цена была божеская. Дорого, конечно, не без того, на три медяка можно было два раза плотно и сытно поесть. Но — пусть.

Зато она может присмотреться к трактирщику. Может погулять по городу.

Может...

Может выспаться.

Им с Лари это сейчас необходимо.

— Вот деньги. За три дня.

Лиля выложила на стойку десять медяков. Трактирщик сгреб их, не моргнув глазом — и подозвал одну из служанок.

— Сита! Сита, открой женщинам угловую комнатку, да тюфяки принеси.

Лиля поблагодарила и пошла к лестнице.

Честное слово, сейчас она бы даже на клопов и тараканов внимания не обратила. Но против обыкновения — их не было.

Тюфяки были набиты чем-то вроде водорослей, или еще чего... не солома, та бы кололась безбожно. Не перо и не пух, это точно. Но они были приятно толстенькими, одеяла — двумя большими кусками шерсти... В комнате было чисто.

Изнутри дверь закрывалась на большую щеколду, посреди комнаты стоял стол, на нем кувшин и таз для воды. Две кровати — скорее, рамы, на которые и положили тюфяки.

Еще бы вымыться...

Но Лиля решила не гневить судьбу. И так обласкана сверх меры.

Она сбросила обувь, сделала пару глотков из фляги с горлодером, завернулась в одеяло, упала на кровать — и уснула.

Краем гаснущего сознания она еще отметила, как Лари задвигает щеколду — и тоже падает на кровать. И сон сморил девушек наглухо.

# # *

Когда Лиля открыла глаза, за окнами как раз светало. Занимался новый день.

Она медленно, прислушиваясь к своему телу, потянулась.

Тело ответило ноющей тупой болью.Нет, не там. Просто — ныли и болели мышцы, но это была правильная усталость. Как после тяжелого трудового дня потянуться — и заноет каждая мышца, но ни одна не надорвется, ни одна не застонет от боли, ни одна не закричит, кляня своего бестолкового хозяина за невнимательность.

Живот вообще пребывал в покое.

Лиля коснулась его ладонью.

— Как ты там, малыш?

И словно волна пробежала.

Лиля была уверена, что сегодня, в первый раз, внутри шевельнулся ее ребенок.

Эх, Джерисона нет рядом! Вот кто был бы доволен! Счастлив!

Но — ребенка он, в лучшем случае, через год увидит.

Да чтоб тебе оплешиветь, твое величество Энтор! У тебя интриги, политика, всякие тайности и крайности... вот зачем меня-то похищать было!

Гад, гад, гад!!!

Мысленно обругав короля Авестера, Лиля почувствовала себя получше, послала ему еще один луч поноса и задумалась.

Надо бы отлежаться еще денек.

Да, так она и сделает. И Лари тоже.

Сегодня они спят и едят.

Еще — отмываются и приводят себя в порядок. Из Бермы она пока уезжать не собирается, а если захочет уйти, так в старуху себя превратить несложно. Но пока...

Пока лучше выглядеть как человек.

Да, именно так.

Отсыпаться, отъедаться, отмываться, переодеваться...

Как раз дня им хватит. Или лучше — два дня?

Лиля решила посмотреть по состоянию и пошевелилась.Лари открыла глаза.

-А...

— Лежи, — успокоила ее Лиля. — Я спущусь вниз, закажу нам пару кувшинов с водой, а лучше бочку, будем отмываться.

— Бочку?

Ванную бы!

Но Лиля знала, что такую роскошь на постоялых дворах держат редко. Разве что для дворян, и не везде.

Остановятся здесь дворяне?

Да никогда!

А вот в доме напротив ванная может и найтись. Но вот идти туда неохота.

Лиля понимала, что никто не будет ее ловить, сажать на цепь, насиловать... это она уже просто передергивает.

• На кой она нужна в борделе, если есть помоложе, посимпатичнее и на все готовые? Да, и не беременные?

А все равно — не тянет ее даже заходить туда.

Нет, не тянет.

Итак, моемся, переодеваемся... что у нас из одежды?

Лиля принялась перетряхивать свои сумки.

Одежда у нее была. Покидая «Русалку», она захватила с собой пару платьев, по принципу — авось да пригодятся. Хоть бы и на тряпки пустить.

На тряпки их рвать не пришлось, а тащить...

Не на себе же!

На Лофрейне, а того не жалко! Вот и дотащил почти до конца пути...

Платья уцелели, и это радовало. Не радовало другое — изменившаяся фигура. Придется платье расставлять, опять же, материал...

Хотя...

Есть идея.В шелках ей сейчас ходить не положено, да и на Лари эти платья — с длинными рукавами, со шнуровкой сзади, будут сидеть, как на корове седло.

Так что...

Есть идея!

❖ ❖ #

Вниз Лилиан спустилась в старом тряпье.

Как выглядит трактир, пока еще нет посетителей?

Заброшенным?

О, нет! Не с этим хозяином.

Дядюшка Патни командовал парадом с раннего утра.

Уже на кухне возились девушки, уже мыли посуду... Лиля поняла — ее не моют вечером. Вечером ее просто заливают водой, оставляют на ночь.

С утра, пока кухарка покупает, что надо на рынке — посвежее и подешевле, прислуга отмоет посуду. Оно и проще выйдет — за ночь все отмокнет, даже в холодной воде. Как раз к приходу кухарки все будет чистое, можно готовить.