Похищенное сердце - Рексанна Бекнел

Изольда подвернула под себя ноги, чтобы они окончательно не окоченели. От жалости к себе или от безнадежности она решила замерзнуть здесь, на стене. Все лучше, чем спуститься вниз и подвергнуться оскорблениям и унижениям. И почему ему так нравилось мучить ее?

Она выглянула из-под одеяла, обвела взглядом унылое мрачное небо и поежилась от холода, когда порыв ветра проник внутрь. Долго она здесь не протянет, это было ясно.

Вскоре ей придется спуститься вниз, в теплый зал, и даже заночевать там. Она не представляла себе, как сможет провести еще одну бессонную ночь в холодной и сырой башне. Изольда поежилась от одного воспоминания об этом. Но почему она такая упрямая?

— Почему ты такая упрямая?

Она удивленно вскинула голову. Кто это сказал? Или она начинает замерзать и слышать потусторонние голоса?

— Изольда! — Большая теплая мужская рука легла ей на плечо и слегка потрясла. — Послушай меня, пойдем вниз. Я вовсе не хочу, чтобы ты замерзла здесь.

Вдруг сильные руки подняли ее вместе с одеялом.

— Да ты совсем заледенела, — бормотал он.

— Нет, нисколько, — еле слышно возразила она.

Изольда попробовала освободиться из его объятий, но сил у нее не было, руки и ноги свело от холода. Он сам пришел к ней, а не послал своих слуг: Кроме того, от него исходило такое приятное тепло, что она отбросила всякие мысли о сопротивлении. Ее злость растаяла, и она прильнула к его груди как можно ближе. От простой мысли, что сейчас она окажется в теплом зале, поест горячей пищи, Изольда совсем размякла.

Рис спускался по лестнице, держа в руках драгоценную ношу, и ругал себя на чем свет стоит. Какой бы упрямой ослицей она ни оказалась, он был тоже хорош. Глупец, самовлюбленный болван! Вместо того чтобы отдать приказ — силой привести ее вниз, он ходил по залу и проклинал ее упрямство, строптивость, злорадно радуясь тому, что она замерзнет — получит то, что заслужила. Потом, усевшись за стол, он долго потягивал эль, убеждая себя в своей правоте.

Несмотря на все доводы рассудка, он никак не мог успокоиться. Причина ее упорства была ему неизвестна, зато ему было хорошо понятно, почему он так тверд и суров с ней. Она ему все больше нравилась, и он боялся признаться себе в этом. То, что с ним происходило, было ужасно. Изольда оставалась его врагом, более того, она ненавидела его и могла предать в любую минуту. Он все это знал, но любил ее и хотел, чтобы она отвечала ему взаимностью и верностью. Он хотел, чтобы она была предана только ему, забыв о семье и близких.

Неужели это и есть любовь? Нет, не может быть, уверял он себя. Да, он заботился о ней, но от этого до любви еще очень далеко. Несмотря на все, он сходил с ума по ней, не зная, на что решиться.

Наконец, окончательно выйдя из себя, он твердым шагом пошел, а вскоре побежал наверх, перемахивая через две ступеньки. Когда он влетел в спаленку и не нашел там ее, его вдруг охватил страх. Неужели с ней что-то случилось?

Он стрелой помчался к Изольде, к облегчению и к ужасу, найдя ее скорченную фигурку под одеялом, припорошенным снегом. Сперва он решил, что она замерзла насмерть, и страшно испугался.

Убедившись, что она жива, он понес ее к себе в спальню. Там тоже было не очень тепло, и он принялся быстро разводить жаркий огонь. Девушка жалобно застонала, как бы призывая его к себе. Он чертыхнулся: какой же он осел! Прежде всего надо согреть ее теплом собственного тела. Рис разделся и лег рядом с ней на постель.

Она была такой холодной, что, когда он обнял ее, ему показалось, что он обнимает ледышку. Он прижался к ней как можно плотнее, пытаясь слиться с ней и передать как можно больше тепла.

— Черт побери твое упрямство! — выругался он. — Если ты хотела уязвить меня, то тебе это удалось.

Изольда дрожала от озноба, но постепенно отогревалась. Дрожь пробегала по ней, и он крепко и ласково прижимал ее к себе. Наконец она успокоилась и тихо вздохнула.

Она обмякла в его объятиях, тогда как Рис от внутреннего желания напрягся. Он лежал в постели с любимой женщиной, о чем мечтал столько ночей.

— Изольда? — окликнул он ее. — Как ты себя чувствуешь?

Она слышала его голос, но ей было так приятно и покойно находиться совсем рядом с ним, ощущать его тепло, что не хотелось ничего говорить.

— Изольда, — опять раздался тревожный голос Риса. — Ты слышишь меня? Ответь мне, радость моя.

Укрытая одеялом, она тайком улыбнулась. Он назвал ее «радость моя». Как это приятно слышать! Рис обнял ее и опять спросил:

— Ты слышишь меня?

Она молча кивнула.

— Согрелась?

— Да.

Они лежали на постели одетые, но его намерения были недвусмысленно откровенными. Изольда высвободила руку и попыталась приподняться.

— Нет, нет, никуда ты не пойдешь, — горячо возразил Рис. — Уже поздно.

— Я не могу оставаться здесь. Лучше направлюсь к себе в спальню или спущусь в теплый зал.

— Никуда я тебя не отпущу, — возразил он. Он перевернул ее на спину и взглянул прямо ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты осталась здесь, и не вздумай возражать.

Но Изольде уже и не хотелось никуда уходить. Их окружало множество проблем и трудностей, но если на минуту забыться, отвлечься, то как же им было хорошо вместе, рядом друг с другом!

Будет ли еще когда-нибудь такое счастливое время? Кто знает? Надо было пользоваться случаем, подаренным судьбой.

Недаром Тилло сказал ей: «Пусть сердце подскажет тебе, как надо действовать. Пусть будет больно, но в этом мире нельзя жить без боли и страданий».

У них с Рисом не было будущего, лишь одно настоящее. Такова была горькая правда, от которой никуда не денешься. Но если их тесное общение оставалось самым ценным в ее жизни, не стоило упускать эти несколько чудесных часов, которые им дарил случай.

Она взглянула ему в лицо и прошептала:

— Когда ты нашел меня за воротами, я не бежала из замка, напротив, шла к тебе.

Он поцеловал ее. У Изольды закружилась голова и тревожно забилось сердце. Он прижался к ней, осыпая лицо и шею поцелуями. Она застонала от удовольствия.

— Тебе хорошо? — спросил он.

— Да.

— Ты согрелась?

— Почти. — Она обвила руками его шею и поцелована его в ответ. — Мне очень хорошо. Целуй меня.

Риса не надо было просить дважды. Его поцелуй был горячим и страстным. Последний барьер, разделявший их, рухнул. Руки Изольды бегали по его спине и плечам, ерошили ему волосы, она явно хотела большего, она хотела его.

Рис принялся судорожно снимать с себя одежду, помогая одновременно раздеваться Изольде. Их руки находились в непрерывном возбуждающем движении. Ничто уже не могло остановить их, даже холод спальни.