Гарри Поттер и Комната Секретов - Джоанн Роулинг

— Слушай, — Гарри начал терять терпение, — по-моему, ты не понимаешь. Сейчас мы в Комнате Секретов. Мы поговорим позже…

— Нам придётся поговорить сейчас, — сказал Реддль, по-прежнему широко улыбаясь. Он спрятал палочку Гарри в карман.

Гарри уставился на него широко раскрытыми глазами. Происходило что-то очень-очень странное…

— Почему Джинни такая, что с ней? — спросил он медленно.

— Хороший вопрос, — приятным голосом произнёс Реддль. — А вот ответом будет довольно длинная история. Как я полагаю, главная беда Джинни в том, что она открыла своё сердце и все свои секреты невидимому незнакомцу. Вот что с ней случилось.

— О чём ты говоришь? — не понял Гарри.

— О дневнике, — просто ответил Реддль. — О моём дневнике. Малышка Джинни вела этот дневник в течение многих месяцев, поверяла мне все свои жалкие тревоги и горести — как её дразнят братья, как ей пришлось идти в школу в ношеной форме и с чужими книжками, и как, — глаза Реддля сверкнули, — она не смеет надеяться, что великий, знаменитый, прекрасный Гарри Поттер когда-нибудь обратит на неё внимание…

Во всё продолжение этой речи Реддль не спускал с Гарри глаз. В них было почти голодное выражение.

— Это было на редкость скучно, вникать в глупые, никчёмные заботы одиннадцатилетней девочки, — продолжал он. — Но я был терпелив. И я разговаривал с ней, писал в ответ. Я сочувствовал, был очень добр. Джинни полюбила меня. Никто не понимает меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник, которому я могу довериться… это всё равно что иметь друга, которого можно носить в кармане…

Реддль расхохотался. Смех, пронзительный, безжалостный, ледяной, совершенно не подходил к его внешности. Из-за этого смеха волосы встали дыбом на затылке у Гарри.

— Если можно так сказать о самом себе, Гарри, мне всегда удавалось очаровывать тех, кого нужно. Вот и Джинни открыла мне свою душу, а её душа оказалась именно тем, что мне было нужно… Я становился всё сильнее и сильнее, питаясь самыми тайными её страхами, самыми страшными секретами. Я становился всё более мощным, властным, сильным, гораздо сильнее, чем маленькая мисс Уэсли. Я окреп настолько, что смог передать ей часть моих собственных тайн, я начал мало-помалу переливать свою душу в неё…

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри. Во рту у него совершенно пересохло.

— А ты ещё не догадался, Поттер? — вкрадчиво спросил Реддль. — Комнату Секретов открыла Джинни Уэсли. Она задушила школьных петухов и накарябала угрозы на стене. Она натравила Слизеринского Змея на четырёх муглокровок, равно как и на кошку этого шваха.

— Нет, — прошептал Гарри.

— Да, — равнодушно, спокойно бросил Реддль. — Разумеется, сначала она не знала, что это сделала именно она. Это было очень забавно. Жаль, что ты не сможешь прочитать в дневнике её признания… они становились всё более интригующими… Дорогой Том, — начал цитировать Реддль, следя за тем, как усиливалось выражение ужаса на лице у Гарри, — мне кажется, я теряю память. У меня форма вся в петушиных перьях, а я не знаю, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, чем я занималась вечером в Хэллоуин, у нас было нападение на кошку, а у меня роба спереди вся в краске. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я очень бледная и сама на себя не похожа. Сегодня было ещё одно нападение, а я опять не знаю, где я в это время была. Том, что мне делать? Мне кажется, я схожу с ума… Мне кажется, это я на всех нападаю, Том!

Гарри сжимал кулаки; ногти всё глубже вонзались в ладони.

— Глупышка Джинни! Ей понадобилось очень много времени, чтобы перестать доверять своему дневнику, — рассказывал Реддль. — Но в конце концов она что-то заподозрила и попыталась избавиться от него. И тут на сцене появился ты, Гарри. Ты нашёл дневник, чем меня несказанно порадовал. Ведь дневник мог найти кто угодно, и надо же, чтобы это оказался именно ты, тот самый человек, с которым мне так хотелось встретиться…

— А зачем тебе было со мной встречаться? — спросил Гарри. Волны гнева пробегали по его телу, ему стоило большого сдержаться, чтобы голос не дрогнул.

— Видишь ли, Джинни мне всё о тебе рассказала, Гарри, — ответил Реддль. — Всю твою потрясающую историю. — Его взгляд скользнул по шраму на лбу, и выражение лица стало ещё голоднее. — Я понял, что должен узнать о тебе из первых рук, поговорить с тобой, встретиться, если получится. Поэтому я решил показать тебе знаменитую сцену поимки мною этой неотёсанной дубины, Огрида, чтобы заслужить твоё доверие…

— Огрид — мой друг, — заявил Гарри. На этот раз голос его дрожал. — А ты заложил его, так ведь? Я думал, ты просто ошибся, но ты…

Реддль снова засмеялся своим пронзительным смехом.

— Что ж, мои показания против показаний Огрида. Попробуй себе представить, как это выглядело с точки зрения старого Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддль, бедный, но гениальный, сирота, но такой храбрый, староста школы, идеальный ученик… с другой, огромный, неуклюжий Огрид, источник всяческих неприятностей, то он пытается вырастить у себя под кроватью детёнышей оборотня, то сбегает в Запретный лес драться с троллями… и всё же я согласен, я сам удивился, что мой план так хорошо сработал. Я считал, что хоть кто-нибудь должен догадаться, что болван Огрид никак не может быть Наследником Слизерина. У меня заняло пять лет — собрать всю информацию о Комнате Секретов и найти потайной вход… а откуда у Огрида на это мозги, или силы!

— Один только преподаватель превращений, Думбльдор, верил, что Огрид невиновен. Он убедил Диппета оставить Огрида при школе и поручить ему работу дворника. Да, думаю, Думбльдор догадывался… Думбльдор никогда не любил меня так, как все остальные учителя…

— Клянусь, Думбльдор видел тебя насквозь, — прошипел Гарри сквозь зубы.

— Согласен, он держал меня под самым пристальным наблюдением с момента исключения Огрида, — беспечно сказал Реддль. — Я знал, что открывать Комнату снова в то время, пока я ещё учусь в школе, будет небезопасно. Но я не собирался терять времени, потраченного на её поиски. Я решил оставить после себя дневник, который бы хранил моё шестнадцатилетнее «я» на своих страницах, так, чтобы в один прекрасный день, если повезёт, я смог провести кого-то другого по своим следам и закончить благородное дело, начатое Салазаром Слизерином.

— И тебе это не удалось! — с триумфом в голосе выкрикнул Гарри. — На этот раз никто не умер, даже кошка! Через несколько часов будет готов Мандрагоров Тоник, и все, кто Окаменел, выздоровеют…

— Разве я ещё не сказал тебе, — ровным голосом произнёс Реддль, — что мне уже неинтересно убивать мугродье? Вот уже многие месяцы моей целью являешься — ты!

Гарри уставился на него.

— Только представь, как я разозлился, когда, в следующий раз после тебя, мой дневник открыла Джинни! Понимаешь, она видела тебя с дневником и запаниковала. Что, если ты узнаешь, как им пользоваться, а я выдам тебе все её секреты? Что если, хуже того, я расскажу тебе, кто душит петухов? И вот маленькая тупица дождалась, пока все уйдут из вашей спальни и выкрала дневник. Но я уже знал, что мне следует делать. Для меня было ясно, что ты вышел на след Наследника Слизерина. Из всего того, что рассказывала о тебе Джинни, я знал, что ты пойдёшь на всё, лишь бы раскрыть тайну — особенно если нападению подвергнется один из твоих лучших друзей. А ещё Джинни сказала мне, что вся школа гудит по поводу того, что ты умеешь говорить на серпентарго…

— И я заставил бедняжку Джинни написать на стене записку о себе самой, привёл её сюда и затаился. Она сопротивлялась, плакала и страшно мне надоела. Но в ней к тому времени оставалось не так уж много жизни… Она вложила слишком много в дневник, в меня. Достаточно, чтобы я смог наконец покинуть его страницы… С того самого момента, как мы с ней очутились здесь, я ждал, что ты придёшь. Ты не обманул моих ожиданий. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер.

— Например? — выплюнул Гарри. Он по-прежнему сжимал кулаки.

— Например, — протянул Реддль, приятно улыбаясь, — как случилось, что ты — худосочный младенец без каких-либо экстраординарных магических дарований — умудрился победить величайшего колдуна всех времен? Как удалось тебе отделаться всего-навсего шрамом, в то время как колдовские силы Лорда Вольдеморта были разрушены?

В голодных глазах зажёгся тускло-красный огонь.

— Какая тебе разница, как мне удалось? — медленно проговорил Гарри. — Вольдеморт был уже после тебя…

— Вольдеморт, — тихо, но отчётливо сказал Реддль, — это моё прошлое, настоящее и будущее, Гарри Поттер…