ПРОСТО ЛЮБОВЬ - Мэри Бэлоу

И мучительно осознал причину этого.

Энн носила ребенка. ЕГО ребенка.

– Должно быть, вы думали, – начал он, – что я не приеду.

– Да, я так думала.

Энн стояла возле двери, их разделяло полкомнаты.

Эти три недели, наверное, показались ей вечностью, предположил Сид. Второй раз беременна и второй раз вне брака.

Сиднему была ненавистна мысль, что этот факт, так или иначе, ставил его на одну ступень с Альбертом Мором.

– Дождь задержал ваше письмо и мою поездку в Лондон, – объяснил он. – Я очень сожалею, Энн, но вы должны были знать, что мне можно доверять.

– Я надеялась, но вы не приезжали.

– Я никогда не бросил бы вас, – сказал он, – и никогда не оставил бы собственного ребенка.

Всю дорогу в Лондон и в Бат в голове стучала одна мысль. Он породил ребенка.

И скоро станет отцом.

Энн вздохнула и расслабилась. Сид понял, что объяснение убедило ее, и он прощен.

– Сиднем, – тихо произнесла Энн, – мне действительно жаль.

– Нет! – он протянул руку и шагнул к ней. – Никогда так не говорите, Энн. И я не буду. Если вы жалеете, что вынуждены обратиться ко мне за помощью, если я пожалею, что заставил вас сделать это, то тогда мы должны сожалеть и о том, что совершили в тот день в Ти Гвин. Мы можем досадовать, но тогда мы оба этого хотели. И если мы жалеем об этом, то значит, мы жалеем и о том, что у нас будет ребенок. Мы можем говорить, что это неправильно, но ведь это неправда. Рождение ребенка – самое правильное, что может быть в этом мире. У нас будет ребенок, и мы должны с радостью приветствовать его появление на свет. Пожалуйста, не говорите, что сожалеете.

Какое-то время Энн молча смотрела на него, и он вспомнил, как голубизна этих глаз порой заволакивалась дымкой. Сиднема словно хлестнуло по сердцу – так долго он пытался забыть этот взгляд.

– Лондон? – наконец поинтересовалась Энн. – Вы были в Лондоне?

– Чтобы получить специальное разрешение, – объяснил он. – Нам нужно немедленно пожениться, Энн, чтобы вы оказались под защитой моего имени.

Она закусила нижнюю губу.

– Если вы желаете огласить наше желание вступить в брак, – продолжил Сид, – чтобы наши семьи успели собраться и подготовиться, то я соглашусь с вашим решением. Но даже трехнедельная задержка меня очень беспокоит. Несмотря на намерение мисс Мартин позаботиться о вас, если я этого не сделаю, только моя жизнь стоит между вами и тем отвратительным, чего я не могу выразить словами.

– У меня нет семьи, – сказала она.

– Тогда поженимся завтра утром. Я сделаю все необходимые приготовления.

По тому, как пристально Энн смотрела на него – даже губы побелели – Сид внезапно вспомнил одну вещь. Он вспомнил свое ужасное предложение после того, как они побывали в одной постели, и, как оказалось, зачали ребенка.

«Если хотите, Энн, мы поженимся».

Разве она слышала от него приятные слова? А теперь была вынуждена срочно вступить в брак по необходимости и наверняка чувствовала себя обделенной. Снова никаких ухаживаний.

– Энн! – Сид взял ее левую руку и опустился на правое колено, чтобы потом встать, опираясь на здоровую левую ногу. – Энн, дорогая, не окажете ли вы мне величайшую честь, согласившись выйти за меня замуж?

Он поднес тонкую руку к губам и заметил, что ее глаза стали огромными от непролитых слез. Энн наклонилась, и он почувствовал ее свободную руку на своей голове.

– Я согласна, – ответила Энн, – и приложу все усилия, чтобы обеспечить комфорт и уют нашей семье, стать добрым другом вам, Сиднем, и самой лучшей матерью вашему ребенку. Нашему ребенку.

Он поднялся на ноги и привлек ее к себе. Голова Энн покоилась на его левом плече, руки, зажатые между их телами, – у него на груди.

Как бы он хотел иметь две руки, чтобы сжать ее в объятьях, обеспечить безопасность и защиту. И как бы он хотел, чтобы у него было два глаза, чтобы видеть ее… И еще хотел…

Ладно, главное, он жив и научился справляться с тем, как изменилась его жизнь. А теперь у него будет жена. И малыш, который займет детскую в Ти Гвин, когда они поселятся там. Он начал думать о своей жизни, используя множественное число, – моя жена и дочь, или сын, и я. Почему-то он был уверен, что ребенок окажется девочкой. У него будет дочь. Или сын.

Зачем думать о том, что у него нет правой руки и правого глаза, что он не может стать для Энн полноценным мужчиной? Зачем вспоминать, как Энн старалась угодить, когда он вошел в ее тело. Не стоит бояться потери своего глубочайшего одиночества.

Сиднем собирался дать ей все, что мог: защиту своего имени, дружбу, верность, доброту и привязанность. И может быть тогда…

Энн подняла голову и вгляделась в его лицо.

– Все будет в порядке, – пообещал он, – все будет хорошо.

– Да.

Губы Энн изогнулись в улыбке, и он знал, что ее тоже посетили подобные мысли: что это не должно было случиться, но случилось, и что они намеревались поступить самым правильным образом.

Их перспективы не безнадежны. Они нравились друг другу. Сид знал, что нравится Энн, и сам был влюблен в нее. Возможно, даже… любил.

Впереди целая жизнь, чтобы сделать их супружеские отношения теплыми, как он всегда мечтал.

– Энн? Что касается вашего сына… Он знает?

Она покачала головой.

– Пока вы не приехали, я не знала, что ему сказать.

– Я позабочусь о нем, буду учить и любить словно собственного сына, – заверил он. – Дам мальчику свое имя, если хотите, Энн, и если он сам этого захочет. Но примет ли он меня?

– Не знаю, как он будет себя чувствовать, – призналась Энн. – Он очень хочет иметь отца. Но… – Она снова закусила губу.

Сын мечтал об идеальном мужчине в роли отца, таком как Холлмер, Росторн или любой из Бедвинов.

– Давайте позовем Дэвида сейчас, – попросил Сиднем, – и скажем ему вместе? Или вы предпочли бы сначала поговорить с ним наедине?

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Пойду, приведу его, – сказала она. – Завтра его жизнь кардинально изменится. Он должен узнать об этом как можно скорее и встретиться с вами лицом к лицу.

Сердце Сиднема резко упало, когда она вышла из комнаты. Завтра его жизнь изменится. Завтра изменятся три жизни. Изменятся навсегда и бесповоротно. Это касалось не только его и Энн. Был новый ребенок, которого он уже любил с неистовой, почти болезненной нежностью. И был мальчик, Дэвид Джуэлл, которого он обязался любить, хотя и не знал, легко ли это будет, и ответит ли мальчик взаимностью.

И кто сможет обвинить Дэвида, если он этого не сделает? Какой ребенок выбрал бы себе одноглазого, однорукого отца, которого большинство детей и даже некоторые взрослые называют монстром?

Выбор…