Колхоз. Назад в СССР 4 - Павел Барчук

— Ты погодь. Слушай. И вот представь себе. Решил он пойти на кабана. Дело, главное, ему было привычное. Но в этот раз что-то пошло не так…

— Вообще не удивлён…

Андрюха снова двинул мне локтем в ребра. Главное, ехали на охоту, пинал я его, потому что братец всем своим видом показывал, мол, идея вообще не вдохновляет. Теперь, когда едем с охоты, пихает он меня.

Братец сидел рядом, закинув свою ногу на телегу. Рассматривал он её с грустью. Потому что гипс, некогда имевший белый цвет, теперь превратился в непонятное нечто. В процессе битвы с кабаном, на него нацеплялся мусор, внутрь попали листья и грязь. Похоже, придётся Переростку ехать в Воробьевскую больницу раньше положенного срока. А потом еще объяснять, что он этой ногой делал.

— Слушай, говорю. Так вот. — Как ни в чем ни бывало, продолжал дед Мотя, — Пошёл Ленька. Да не один. С двумя товарищами и собаками. Добрались до леса. А там, значится, болотина узкая идёт. Собаки рванули вперёд и лают, как бешеные. Ну, ясное дело, кабаны в кустах прячутся. Потому как стало понятно по собакам, по их лаю, зверь там не один. Ну, Ленька же, как самый опытный, полез сразу вглубь. Только видишь, в чем дело. Ветер дул в сторону зверей. Понял? В общем, дюже Лёнька увлекся, самое главное правило забыл. Ну, звери и побежали. Товарищи Ленькины выстрелить то успели, и даже ранили одного. Но этот раненный, вместо того, чтоб бежать в другую от охотников сторону, развернулся и кинулся на Леньку. Понял? Рылом его с тропы в кусты закинул, а потом прямо на Леньку кинулся. И давай зубами его драть. Это хорошо, дело к осени, на Леньке была старая телогрейка. Да он с неё ещё вывернуться успел. Бегом на дерево, друзьям кричит: "Друзья мои милые! Где вы все пропали?! Почему не поспешаете мне на выручку?!». Кричал он, правда, иные слова, но смысл тот же. Это хорошо, что на запах крови и крики хозяина ещё собаки прибежали. А потом — товарищи подоспели. Так я тебе скажу, не с первого раза ещё они завалили зверя. И зверь тот оказался свиньёй. Клыков не было. А то бы не известно, как закончилось. Кабан — дело опасное.

— Серьезно? — Я от возмущения просто охренел, если честно. — А на кой черт вообще Вас понесло на эту охоту? Вот честно. Объясните мне, дебилу.

— Тут ты, Жорик, прав. Насчёт дебила. Потому что охота — это незабываемые впечатления. — Дед Мотя поднял указательный палец вверх. — Такого ты в городе точно не испытаешь. Цени, дурачок!

— Ой, знаете, что? Я и без таких впечатлений живу здесь вообще не скучно. Вот ни разу. Но топать на охоту, не имея никакого опыта…

— Кто не имеет опыта? Я?! — Матвей Егорыч взвился на месте, будто ему что-то очень обидное сказали.

— Ну, все. Мандец…— Андрюха махнул рукой. — Кто вот тебя за язык то тянул? Кабана мало? Сейчас на лося пойдём.

— Нет тут лосей! — Я прям завёлся. Отвечаю. Ну, ладно все это, конечно, очень весело. Однако, судя по той здоровенной животине, которая осталась в лесу, могло быть и грустно.

— Да? — Братец сплюнул на землю, через борт телеги. — Можно подумать, это кого-то остановит. Вот именно. А мы будем неделю лазать по лесу в поисках лосей, которых нет.

— Ты погоди, погоди… — Матвей Егорыч задрал голову вверх. — Сейчас я тебе покажу, кто тут не имеет опыта…

Как назло, в небе, из-за леса, показались две утки. Черт их занёс, не иначе. Вот на их появление Матвей Егорыч и среагировал. Дед довольно крякнул, остановил лошадь, бросил вожжи и полез к накрытым брезентом ружьям.

— Матвей Егорыч, да пошутил Жорик. Пошутил. Скажи, что пошутил! — Последние слова братца предназначались мне.

— Шутют они…Ага. Шутют…А я шутить не буду. Вот так.

Пока Матвей Егорыч добирался до ружья, утки почти скрылись из вида. Не знаю, что дед хотел доказать, но вышло по итогу, как всегда. Полная хрень. Заметив, что добыча вот-вот исчезнет из поля зрения, он схватил свою одностволку, резво вскочил на ноги, вскинул оружие и выстрелил. Стоя на телеге. А в телеге имелась, так-то, запряженная лошадь. И сдаётся мне, прежде, никто не палил из ружья у неё над ухом.

Мы с братом даже моргнуть не успели, как она, эта лошадь, вполне закономерно решила, что ей будет всякое лучше там, где никто не стреляет, и рванула вперёд. Дед Мотя от своей драгоценной Милки такой подставы не ожидал, хотя уж он то должен был понимать, к чему приведёт его необдуманный поступок. Естественно, от резкого рывка деда выкинуло из телеги. Ушёл за борт, как снаряд из катапульты. Только ноги в воздухе круг описали.

А мы с Андрюхой, в отличие от деда, сидели. И нам такого счастья не прилетело. Поэтому, вцепились намертво в борт телеги, в голос при этом матерясь на лошадь, которая с перепугу понеслась куда-то вперёд. Лошадь нас слышать отказывалась, наше возмущение игнорировала, и перла с такой скорость, что и я, и братец подлетали на месте вверх, как гимнасты на батуте. Только каждый раз приземлились не на мягкую пружинистую ткань, а шлепались задницами о твердую деревянную поверхность. Честно говоря, в какой-то момент я понял, что чувствуют грязные вещи в стиральной машине, когда их крутит из стороны в сторону и лупит о стенки барабана. Был готов даже прыгнуть на ходу, но, во-первых, телегу мотыляло швыряло и подкидывало. Во-вторых, рядом телепался матерящийся Переросток. Он пытался ухватить вожжи и взять ситуацию под контроль, однако, то ли лошадь реально слушалась лишь Матвея Егоровича, либо она была в таком шоке, что в принципе лишилась слуха, зрения и способности соображать.

Но самое интересное, ее паническое бегство было целенаправленным. Я заподозрил это ещё в тот момент, когда понял, что гадская скотина не просто бежит в истерике куда-то. Ни хрена. Она бежала очень даже в определённую сторону.

И вот можно представить, что началось в Зеленухах, когда по главной деревенской улице с глазами навыкате и диким ржачем пронеслась всем известная лошадь деда Моти. Причем, сам хозяин отсутствовал, но зато в телеге, которая чудом