Туманность Андромеды - Иван Ефремов

Слабый предостерегающий крик девушки возник в шуме волн, но Мвен Мас, ринувшись вниз, его не услышал. Полёт был блаженно долог. Хороший мастер прыжков, Мвен Мас точно вошёл в воду и погрузился очень глубоко. Море было так удивительно прозрачно, что дно показалось ему опасно близким. Африканец изогнул тело и получил такой оглушающий удар непогашенной инерции, что на мгновение всё перестало существовать для него. Стремительной ракетой Мвен Мас вылетел на поверхность, опрокинулся на спину и закачался на волнах. Очнувшись, он увидел подплывавшую Чару Нанди. Впервые бледность испуга заставила потускнеть яркую бронзу загара девушки. Укор и восхищение светились в её взгляде.

— Зачем вы сделали это? — едва дыша, прошептала она.

— Потому, что это сделали вы. Я пойду за вами везде… строить наш Эпсилон Тукана на нашей Земле!

— И вернётесь со мной в Большой Мир?

— Да!

Мвен Мас перевернулся, чтобы плыть дальше, и вскрикнул от неожиданности. Поразительная прозрачность моря, сыгравшая с ним плохую шутку, здесь, в отдалении от берега, стала ещё большей. Они с Чарой словно парили на головокружительной высоте над дном, видимым в мельчайших деталях через неимоверно чистую воду, как сквозь воздух. Мвена Маса обуяла отвага и торжество, которое испытывали люди, попавшие за пределы земного тяготения. Полёты в бурю по океану, прыжки в чёрную бездну космоса с искусственных спутников вызывали такие же ощущения безграничной удали и удачи. Мвен Мас рывком подплыл к Чаре, шепча её имя и читая горячий ответ в её ясных и отважных глазах. Их руки и губы соединились над хрустальной бездной.

Глава двенадцатая

Совет Звездоплавания

Совет Звездоплавания издавна обладал собственным зданием для научных сессий, как и главный мозг планеты — Совет Экономики. Считалось, что специально приспособленное и украшенное помещение должно настраивать собравшихся на проблемы космоса и тем способствовать быстрейшему переключению с земных на звёздные дела.

Чара Нанди ещё никогда не бывала в главном зале Совета. С волнением она вошла в сопровождении Эвды Наль в этот странный яйцевидный зал с выгнутым параболически потолком и поверхностью эллиптических рядов сидений. По залу разливался розовато-фиолетовый свет, точно в самом деле собранный с другой звезды. Все линии стен, потолка, сидений сходились в конце огромного зала, казавшемся их естественным средоточием. Там на возвышении находились демонстрационные экраны, трибуна и сиденья для руководителей заседания — членов Совета.

Золотисто-матовые панели стен пересекал ряд рельефных карт. По правой стороне шли карты планет Солнечной системы, по левой — планет ближайших звёзд, изученных экспедициями Совета. Второй ряд под голубым обрезом потолка занимали начерченные лучащимися красками схемы населённых звёздных систем, полученные от соседей по Великому Кольцу.

Внимание Чары привлекла старинная, потемневшая и, видимо, уже не раз реставрировавшаяся картина над трибуной.

Чёрно-фиолетовое небо занимало всю верхнюю часть громадного полотна. Маленький серп чужой луны бросал белесый, мертвенный свет на беспомощно поднятую вверх корму старинного звездолёта, грубо обрисовавшуюся на багровом закате. Ряды уродливых синих растений, сухих и твёрдых, казались металлическими. В глубоком песке едва брёл человек в лёгком защитном скафандре. Он оглядывался на разбитый корабль и вынесенные из него тела погибших товарищей. Стёкла его маски отражали только багровые блики заката, но неведомым ухищрением художник сумел выразить в них беспредельное отчаяние одиночества в чужом мире. На невысоком бугре справа по песку ползло нечто живое, бесформенное и отвратительное. Крупная надпись под картиной: «Остался один» — была столь же коротка, сколь выразительна.

Захваченная картиной, девушка сразу не заметила искусную архитектурную выдумку — расположение сидений веерообразными уступами, так что из галерей, скрытых в основаниях рядов, к каждому месту был отдельный проход. Каждый ряд оказывался изолированным от соседнего — верхнего или нижнего. Только усевшись с Эвдой, Чара обратила внимание на старинную отделку кресел, пюпитров и барьеров, сделанных из натурального жемчужно-серого африканского дерева. Теперь никто не стал бы затрачивать так много работы на то, что могло бы быть отлито и отполировано за несколько минут. Может быть, из свойственного людям уважения к старине дерево показалось Чаре теплее и живее пластмассы. Она с нежностью погладила изогнутый подлокотник, не переставая разглядывать зал.

Народу, как всегда, собралось много, хотя мощные телепередатчики должны были разнести по всей планете отображение всего происходившего. Секретарь Совета Мир Ом по обыкновению оглашал короткие сообщения, накопившиеся со времени прошлого заседания. Из нескольких сот человек, находившихся в зале, нельзя было найти ни одного невнимательного, занятого собою лица. Чуткая внимательность ко всему была характернейшей чертой людей эпохи Кольца. Но Чара пропустила первое сообщение, продолжая рассматривать зал и читая изречения знаменитых учёных, начертанные под картами планет. Особенно понравился ей написанный под Юпитером призыв быть чутким к явлениям природы: «Смотрите, как повсюду окружают нас непонятные факты, как лезут в глаза, кричат в уши, но мы не видим и не слышим, какие большие открытия таятся в их смутных очертаниях». В другом месте была ещё одна надпись: «Нельзя просто поднять завесу неизвестного — только после упорного труда, отходов, боковых уклонений мы начинаем ловить истинный смысл, и новые необъятные перспективы раскрываются перед нами. Не избегайте никогда того, что кажется сначала бесполезным и необъяснимым».

Движение на трибуне — и в зале померк свет. Спокойный сильный голос секретаря Совета дрогнул от волнения.

— Вы увидите то, что ещё недавно казалось абсолютно невозможным — снимок нашей галактики со стороны. Более ста пятидесяти тысячелетий — полторы галактические минуты тому назад — жители планетной системы… — Чара пропустила ряд ничего не говоривших ей цифр — …в созвездии Центавра обратились к обитателям Большого Магелланова Облака — единственно близкой к нам внегалактической системы звёзд, о которой известно, что там есть мыслящие миры, способные сноситься по Кольцу с нашей галактикой. Мы ещё не можем определить точное местонахождение этой магелланийской планетной системы, но тоже приняли их передачу — снимок нашей галактики. Вот он!

На громадном экране засияло далёким серебряным светом широкое, сужавшееся к концам скопление звёзд. Глубочайший мрак пространства затоплял края экрана. Такой же чернотой зияли прогалины между спиральными, разлохмаченными на концах ветвями. Бледное сияние одевало кольцо шаровых скоплений этих самых древних звёздных систем нашей Вселенной. Плоские звёздные поля перемежались с облаками и полосами чёрной остывшей материи. Снимок был сделан из неудобного поворота — галактика пришлась сильно вкось и сверху, так что центральное ядро едва выступало горящей выпуклой массой в середине узкой чечевицы. Очевидно, для полного представления о нашей звёздной системе нужно было запрашивать более отдалённые галактики, расположенные выше по галактической широте. Но ещё ни одна галактика не подала признаков разумной жизни за время существования Великого Кольца.

Люди Земли, не отрываясь, смотрели на экран. Впервые человек смог взглянуть на свою звёздную Вселенную со стороны, из чудовищной дали пространства.

Чаре показалось, что вся планета затаила дыхание, рассматривая свою галактику в миллионах экранов на всех шести материках и на океанах, где только были разбросаны островки человеческой жизни и труда.

— С новостями, принятыми нашей обсерваторией по Кольцу и ещё не поступавшими в мировую информацию, покончено, — снова заговорил секретарь. — Перейдём теперь к проектам, которые должны подвергнуться широкому обсуждению.

Предложение Юты Гай о создании искусственной, годной для дыхания атмосферы Марса путём выделения лёгких газов из глубинных горных пород автоматическими установками признано заслуживающим внимания, так как подкреплено серьёзными расчётами. Будет получен воздух, достаточный для дыхания и теплоизоляции наших посёлков, которые выйдут из тепличных сооружений. Много лет назад, после открытия нефтяных океанов и гор из твёрдых углеводородов на Венере, были запущены автоматические установки для создания искусственной атмосферы под гигантскими колпаками из прозрачных пластмасс. Они дали возможность насадить растения и устроить заводы, снабжающие человечество любыми продуктами органической химии в колоссальных количествах.

Секретарь отложил в сторону металлическую пластинку и приветливо улыбнулся. В ближнем к трибуне конце рядов сидений появился Мвен Мас в тёмно-красной одежде, угрюмый, торжественный и спокойный. В знак уважения к собранию он поднял над головой сложенные руки и сел.