Убийство в кибуце - Батья Гур

— Откуда вы узнали? — спросил депутат уже из кабинета врача.

Михаэль, сдержав раздражение, сказал:

— Почему вы мне не сказали об этом во время наших бесед?

— Потому что я обещал ей не открывать его в течение примерно двух недель. Оно находится в моей ячейке в банке. Я его еще не открывал. Клянусь вам, я даже не знаю, что в нем написано.

— Причем здесь обещание, если она мертва? — закричал Михаэль.

— Иногда бывает так, что наши обещания значат больше, когда люди мертвы. Она сказала, что письмо ни к кому не имеет отношения и носит личный характер.

— Теперь это уже не важно, — сказал Михаэль. — Я надеюсь, это именно то, что мы ищем. Я встречусь с вами, но сначала пришлю к вам человека, которому вы дадите доверенность на право вскрытия вашей ячейки в банке. — Прослушав ответ, он добавил: — Не волнуйтесь, с ним будет нотариус и все нужные бумаги.

Пока он шел к кабинету Бенни, в нем усиливалось чувство тревоги. Когда он диктовал Бенни свои распоряжения, его внутренний голос почти кричал: «Опасно!», «Будь осторожен!» Наконец Бенни оторвался от листа бумаги и произнес, глядя на часы:

— А не проще будет использовать ваши связи в Иерусалиме…

— Слишком многое от этого зависит, — сказал Михаэль. — Нет времени поднимать связи и искать людей. Мне это нужно уже сегодня.

— Я думал, ты спешишь, — заметил Нахари, взглянув на часы. — Полчаса назад ты мне сказал, что каждая минут промедления грозит опасностью.

Они стояли в широком коридоре около кабинета Нахари. Михаэль сказал:

— Бенни уже в дороге и вернется с письмом к вечеру. Я не знаю, когда сам смогу побеседовать с Джоджо, но, если у вас будет время, вы, может быть, сами проверите с Сарит, как идет допрос?

— У меня не будет времени, — важно сказал Нахари, — потому что через пятнадцать минут у меня встреча с генеральным прокурором.

Михаэль беспомощно махнул рукой и побежал к стоянке машин.

Когда он взглянул на спидометр, то увидел, что стрелка ходит между 130 и 140 километрами в час. Он постарался не так жать на педаль газа и унять внутренний голос, который теперь звучал, как голос Авигайль. Чем ближе он подъезжал к кибуцу, тем сильнее ощущал необъяснимую тревогу. Оставив машину около столовой, он с трудом сдержался, чтобы не побежать в направлении медпункта. «Почему ты думаешь, что с ней что-то может произойти?» — почти вслух спросил он самого себя, быстро проходя мимо секретариата. На дверях была записка: «СКОРО БУДУ», написанная от руки большими буквами и приколотая под латунной табличкой с надписью «СЕКРЕТАРИАТ».

Сидевшая в секретариате женщина, держа у уха телефонную трубку, вопросительно подняла на него глаза. Он спросил, где можно найти Моше. Женщина не знала, но сказала, что он вот-вот будет, поскольку отлучился всего на несколько минут.

Михаэль попросил справочник с номерами внутренних телефонов и позвонил в медпункт. Набирая номер, он повернулся спиной к женщине. Казалось, она была поглощена своими собственными делами. Она не спросила его, кто он такой, но по тому, как она подала ему справочник и указала на телефон, он догадался, что она прекрасно знает, кто обратился к ней за помощью. Всё ее копание в бумагах на столе было лишь притворством. Но даже это не остановило его. Услышав голос Авигайль, нервно произнесший «Алло?», он смог лишь сдавленным голосом сказать «Доброе утро!».

— Уже день давно. — В сухом ответе Авигайль было столько спокойствия, что он плюхнулся в кресло, стоявшее как раз напротив женщины, которая еще усерднее стала шелестеть бумагами, прислушиваясь к каждому его слову. Мышцы расслабились, и он ощутил дрожь в ногах.

— Я просто хотел узнать, нет ли чего нового, — произнес он, взвешивая каждое слово.

— Пожалуй, нет, — осторожно ответила Авигайль. — У меня сейчас один человек, но, я думаю, через полчаса смогу с тобой поговорить.

— Я иду к тебе, — сказал Михаэль, и в его голове уже снова гудели колокола, предвещавшие опасность. На другом конце провода установилось молчание. Он представил ее беззащитное лицо и то, как она отбрасывает прядь волос, упавших на щеку.

— А это разумно? — сдержанно произнесла она.

— В данный момент не могу тебе сказать, — честно признался он, — но в наших обстоятельствах это естественно.

Михаэль взглянул на часы и понял, что доберется до медпункта не раньше чем двадцать минут первого. Когда он положил телефонную трубку, его вновь охватила тревога.

— Значит, Моше скоро вернется? — спросил он.

— С минуты на минуту, — ответила женщина и, пожав плечами, добавила: — По крайней мере, он так сказал. Но тут был еще один человек, с усами. Он тоже его спрашивал, а потом ушел.

Михаэль поблагодарил ее и отправился к старому секретариату. Махлуфа Леви не оказалось в комнате, которую им выделили. Не было и офицера безопасности Лахишского района. Михаэль растерялся. Он пытался успокоиться и собраться с мыслями, но это ему не удалось.

— Все нормально, если не считать того, — сказал появившийся Махлуф Леви, — что он прямо посредине дня отправился говорить сначала с Дейвом, а потом с Дворкой.

— А что он делал с самого утра?

— Ночью он не покидал дом. Его жена устроила сцену, но он ее проигнорировал. После этого ему уже не спалось, я думаю, — рассказал Леви с нотками беспокойства в голосе. — Он вообще чувствует себя плохо — язва дело нешуточное. Я сам не видел, но Ицик, который дежурил в ночную смену, сказал мне, что он ходил по комнате. Жалюзи не были закрыты, поэтому Ицик видел все, что происходит внутри. Утром он отправился в столовую, но почти ничего не ел. Потом ушел на свое рабочее место в секретариат. Я беседовал с ним, но он еле говорил. Я не знаю, что его тревожит, но с тех пор, как ты велел не сводить с него глаз, у меня возникло впечатление, что у него просто крыша едет.

— Во сколько он виделся с Дейвом?

— Он отправился к нему сразу, как только тот появился на фабрике. Он ехал на велосипеде, поэтому у меня были проблемы, пока я сам не нашел велосипед. Но он был так чем-то поглощен, что даже не заметил слежки.

— И что там было?

— Он вошел внутрь, потом они с Дейвом вышли. У нас есть «жучки» в его доме и кабинете, но на улице мы не могли услышать, о чем они говорили. — Леви стал ждать реакции Михаэля, но тот молчал. — Дейв выглядел, как обычно. Моше взял его за плечи, — тут Махлуф показал, как тот взял его за воображаемое плечо, — и они ушли. Потом Дейв вернулся вместе с Янкеле. О чем они говорили, я не слышал. Я стоял за зеленым забором, мне было все видно, но ни одного слова я не слышал.

— А после этого ты с ним не говорил?

— Когда после? Он на своем велосипеде укатил оттуда прямо к Дворке.

— К Дворке? — повторил Михаэль.

— Да, и там он сейчас находится.

— А что ты тогда здесь делаешь? — резко спросил Михаэль.

— Они уже стоят на выходе и собираются идти в столовую, а я не хочу, чтобы они видели, как я слоняюсь повсюду в разгар рабочего дня. Кроме всего прочего, Барух стоит на своем посту недалеко от дома Дворки. Он и сейчас там.

— Надо было больше людей сюда направить, — с сожалением произнес Михаэль.

— Я уже говорил об этом, — сказал Махлуф Леви, переминаясь с ноги на ногу.

— А с тобой что? Я же вижу, что ты нервничаешь. Что случилось?

В глазах Махлуфа Леви росла тревога, когда он стал говорить:

— Во-первых, я нервничаю из-за твоих бесконечных предупреждений — не упускай его из виду здесь, не упускай его из виду там. Я даже не знаю, что конкретно происходит и что у тебя в голове. Я не маленький мальчик, который должен гонять днем по кибуцу на велике. — Михаэль посмотрел на габардиновые брюки Махлуфа Леви и его отглаженную сорочку. — Мне кажется, — продолжал Леви, — что этот Моше находится в ужасном состоянии. Ведь в доме Дворки мы поставили «жучки» — можно послушать, что там говорят?

— Можно? Нужно, и немедленно! — резко ответил Михаэль.

— Хорошо, — сказал Леви. — Я пойду, если хочешь. В любом случае я знаю, что он плакал — плакал, как ребенок. И он сказал: «Как ты могла?»

— А что он еще сказал?

— Я пошел искать тебя, — ответил Леви, — и больше ничего не слышал. Слышал только, как он повторял: «Как ты могла? Почему ты мне не сказала?»

Михаэль посмотрел на часы, большая стрелка подходила к цифре три.

— Мне ненадолго нужно забежать в медпункт. Сделай одолжение, скажи Моше, что я хочу с ним поговорить, скажем, через полчаса после обеда. Скажи, чтобы подождал меня у себя дома. А сам спрячься где-нибудь поблизости и не своди с его дома глаз.

— Лично я? — спросил Леви, вращая перстень на пальце.

— Лично ты, и он тебя не должен видеть. Стой за большим кустом, где прошлой ночью был Ицик.

— Это что — кино? — проворчал Леви. — Детективный романчик для детей? Почему мы не можем просто сидеть в микроавтобусе и слушать все, что они говорят? Зачем мы сюда столько аппаратуры привезли? Какой смысл кусты обивать? Да еще среди бела дня?