Мифы Ктулху - Роберт Ирвин Говард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно в полумиле от ранчо Смита я нагнал мародеров и промчался сквозь них, словно сквозь облако дыма. Рабочие на ранчо Смита, зуб даю, были поражены, завидев, как какой-то дикий всадник мчится прямо к частоколу с криками: «Масаи! Масаи! Масаи! Бунт, дурачье!», а затем выхватывает у первого попавшегося человека оружие и, заложив разворот, уносится обратно в степь.
Когда дикари добрались до ранчо, то обнаружили группу воинственных охранников, которые оказали им такой радушный прием, что после первой же атаки нападавшие развернулись и бежали обратно в степь. Я тем временем гнал так, как никогда раньше себе не позволял. Моя кобыла была совершенно истощена, но я неустанно толкал ее вперед, дальше и дальше!
Я подъехал к месту, которое казалось наиболее вероятным: к той хижине в рощице; я предполагал, что знахарь вернется туда. Задолго до того, как показалась эта недобрая лачуга, в высокой траве появился стремительный всадник, несшийся прямо на меня сбоку, и в следующее мгновение наши измученные лошади столкнулись и упали на землю.
— Стив! — Это был крик радости, смешанной со страхом. Эллен лежала неподалеку на земле со связанными руками и ногами и испуганно смотрела на меня.
Сенекоза набросился мгновенно. Его изогнутый нож ярко блестел в свете африканского солнца. Довольно долго мы топтались на месте, ударяя и парируя, нападая и уклоняясь, и никто не имел шанса на быструю победу — ведь мои ярость и увертливость противостояли его свирепости и ловкости.
Наконец знахарь решился сделать сильнейший выпад, но я был начеку — отбросил его руку в сторону и быстрой контратакой и резким поворотом обезоружил его. К сожалению, прежде чем я успел воспользоваться своим преимуществом, он отпрянул в высокую траву и где-то там исчез.
Разрезав путы Эллен, я помог ей подняться. Бедняжка крепко держалась за меня, и за руку я отвел ее к лошадям. Но расслабляться было рано. Как оказалось, Сенекоза залег в траве с винтовкой — пуля вдруг свистнула точно у меня над головой.
Я схватил поводья — и увидел, что моя кобыла совершенно измотана; тогда я помог Эллен взобраться на другую лошадь.
— Езжай на ранчо, — приказал я ей. — Мародеры где-то там, но ты прорвешься, уверен. Скачи быстрее, но постарайся, чтоб не заметили!
— А как же ты, Стиви?
— Пошла, пошла!
Я подхлестнул ее лошадь. Скача прочь, Эллен бросила на меня обеспокоенный взгляд через плечо. Я взял винтовку и пригоршню патронов, которые прихватил на ранчо Смита, и бросился в высокую траву. Итак, в тот безумный жаркий день в Африке мы с Сенекозой решили поиграть в прятки на выживание. Мы ползали и скользили по сухим кустам степи, приседали в высокой траве и по очереди стреляли друг в друга. Движение в траве, хруст веточки или шорох травинки тотчас сопровождались выстрелом, которому в свою очередь отвечал другой.
Патронов у меня было мало, и я старался их экономить, но настал момент, когда я дослал самый последний в свою довольно громоздкую одностволку, заряжающуюся с казенной части (увы, на ранчо у меня не было времени выбрать себе что-то получше).
Я таился в своем укрытии, ожидая, когда знахарь неосторожным движением выдаст себя. Между травинками — ни единого звука… Где-то в дальнем конце степи гиена издала свой дьявольский смех, и тут другая, чуть поближе, ответила ей. Холодный пот выступил у меня на лбу.
Но что это?.. Топот множества конских копыт! Неужели мародеры вернулись? Я рискнул взглянуть — и чуть не закричал от радости: ко мне скакали не менее двадцати мужчин — белые и работники ранчо, и Эллен возглавляла этот отряд! Расстояние между нами стремительно сокращалось. Скользнув за высокий куст, я поднялся из него во весь рост и начал размахивать руками, привлекая внимание кавалькады всадников.
Они громко кричали и указывали на что-то позади меня. Я резко обернулся — и увидел огромную гиену примерно в сотне футов от себя. Она надвигалась с невиданной прытью. Я окинул быстрым настороженным взглядом степь кругом — где-то там, среди травы, все еще укрывался Сенекоза. Выстрел мог выдать меня с головой, да и патрон — последний. А мои спасители все еще слишком далеко, за пределами досягаемости…
Я снова посмотрел на гиену. Она гнала прямо на меня, не оставляя сомнений в своих намерениях. Ее глаза блестели, как у демона прямо из ада; по шраму на ее шкуре я понял, что это то самое животное, которое уже нападало на меня раньше.
В этот самый момент меня пронзила ужасная дрожь — и я, закинув на локоть старую винтовку-слонобой, с грохотом всадил последнюю пулю в чудовище.
С криком, прозвучавшим до одури по-человечески, гиена повернулась и на быстрых, но нетвердых лапах ретировалась в кусты.
В следующее мгновение меня окружили мои спасители. Залп из винтовок растрепал кусты, откуда Сенекоза произвел последний выстрел. На этот раз ответки не последовало.
— Будем охотиться на этого вероломного гада до победного конца, — заявил кузен Людвиг с отчетливым бурским акцентом, проступившим от сильного волнения.
Мы рассредоточились по степи и тщательно прочесали ее до последнего закутка, однако не нашли никаких следов знахаря — лишь его винтовку, уйму стреляных гильз и — что было действительно странно — следы гиены, удалявшиеся от оружия.
Невероятный ужас вдруг обуял меня. Я почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Мы переглянулись — никто не сказал ни слова, — и в молчаливом согласии пошли по следам гиены.
Они водили нас туда-сюда по траве высотой до плеч, и по ним я понял, как животное подкралось так близко ко мне — совсем как тигр, выслеживающий свою добычу. Наконец мы нашли место, где я его подстрелил, — здесь охотница скрылась в кустах. Кровавый след показал нам, куда она уползла. Мы последовали за ней.
— А следы-то ведут к хижине, — пробормотал один из англичан. — Тут, джентльмены, какой-то чертовщиной попахивает…
После того кузен Людвиг велел Эллен не ходить дальше и оставил с ней для охраны двоих мужчин.
Мы углубились по тропе через холм в рощу. Она вела прямо ко входу в хижину. Мы осторожно прокрались вокруг постройки, но никаких следов, уводящих от нее, больше не было. Зверь должен был находиться в хижине. С оружием наготове мы выбили дверь.
Никакие следы не вели ни от хижины, ни внутрь нее, кроме следов
