На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
11.05.94
На Пасху мы с женой стояли в храме с незажженными свечами в руках. Другие уже начали зажигать свои свечи, а у нас они все еще не горели. К ближайшим образам проталкиваться было затруднительно и невежливо. Можно было зажечь свою свечу от свечи стоявшего рядом, но рядом стоял молодой человек, про которого я знал, что он слепой. Я боялся своей просьбой привести его в замешательство. Наконец на мою растерянность обратила внимание женщина, стоявшая поодаль. Она взяла мою свечу, затеплила от своей и вернула мне. Однако, моя свеча ни как не хотела разгораться, и я уже опасался, что она вот-вот потухнет. Вдруг она ярко вспыхнула, и жена спокойно зажгла от нее свою. Мы стали вместе с крестным ходом выходить из храма. Моя свеча все-таки погасла. Тогда я, уже не имея проблем, зажег ее от свечи жены, то есть от той, которая перед этим была зажжена от моей.
Только сейчас я понял, что тут целая притча. И странно думать, что моя свеча может погаснуть, и радостно, что будет от чего ее зажечь.
15.06.94
Страсть ко внешнему возвышению чудовищна. Я не знал, как мне бороться с этим. Я очень болезненно переживал внешние унижения, даже если они таковыми не являлись. И вдруг неожиданно наступило облегчение, словно обиды были лекарством. Бес тщеславия если и не вовсе отступил, то во всяком случае заметно ослабил когти.
Все равно кем быть, если быть слугой Господа. Кажется, эта мысль или скорее даже ощущение понемногу входит в меня. Если Господь призовет служить Ему на руководящей работе – буду. Если останусь на рядовых ролях – все равно буду счастлив сознанием своего служения. Собственно, можно и улицы мести, лишь бы это было служением Господу. Все становится все равно. Перестает пугать безденежье. Но даже не это главное. Важнее, что перестают пугать деньги. Не пугает униженная подчиненность – ладно. Но, кажется, и власть уже не страшна. Власть и деньги, переставая быть вожделенными, как бы обретают внутреннее равноправие с подчиненностью и бедностью. Не страшно для души иметь комфорт и почет, если ты внутренне равнодушен к ним, если готов спокойно расстаться с ним в любую минуту во имя Господа.
Можно любить вкусно покушать, но не плохо во время поста поупражняться в способности хладнокровно отказаться от вкусной еды во имя Господа. А если вовсе не будет ни деликатесов, ни красивой и удобной одежды? Как важно, чтобы хватило хладнокровия просто не обратить на это внимания. Собственно, все что надо – стремление вырвать из своего сердца любую привязанность относительно которой есть хотя бы подозрение, что она сильнее, чем любовь к Богу. Так просто и так невыносимо трудно, но понимание пути – первый шаг.
Как бессмысленно жалок и нелеп я был, когда потерял покой из-за лишения комфорта на работе. Но Господь по своей великой, непостижимой, неизъяснимой милости вернул мне мир. Господи, благодарю Тебя и умоляю: дай мне силы ни когда не превращаться в это бессмысленное, жалкое существо.
06.08.94
Все, ставшее простым, снова стало трудным и сложным. Для чего трудиться? Раньше говорил – ради самореализации. Но единственная разумная самореализация человеческой души – максимально возможное приближение к Господу. Реализация творческого потенциала имеет к этому слабое отношение. Ради лаврового венка? Только бесов тешить. Ради людей? Но большинству людей не нужна та тщательность, с которой я всегда работал. Делать красиво во имя Господа? Но к вере большинство моих трудов не имеет отношения. Добиться уважения немногих понимающих людей? Опять же бесов тешить.
Цель жизни, стяжание Духа Святого, ясна, но цель работы, занимающей в моей жизни так много места – нет. При таком раскладе выходит, что цель работы – лишь добыча пропитания. Но в этом случае нет смысла стремиться что-то сделать еще лучше. Достаточно делать удовлетворительно, что бы начальство не жаловалось. А оно не будет жаловаться и даже может не заметить ни чего, если я буду трудиться с внутренним равнодушием, не вкладывая в работу столько душевных сил.
Раньше я знал, зачем надо оттачивать и шлифовать каждую фразу. Цель работы и цель жизни были едины – самореализация. Ныне знаю, что цель жизни должна быть другой. Но тогда выкладываться на работе теряет смысл. Если бы был врачем, тогда цель работы и цель жизни и сейчас совпадали бы. Но работать над структурой фразы, смысловыми оттенками, тонкостями композиции, над всем тем, чего большинство и не увидит… Разве это значит служить людям, творить добро? А если выкладываться над текстами только потому что без души работать неинтересно, то, кажется, это несерьезно.
А работать плохо не хочется. Хочется творчески расти. Но необходимо ответить какой цели и каким образом служит творческий рост.
30.08.95
– Что будет, если все станут монахами?
– Ни чего не будет. Все ни когда не станут монахами.
– Хорошо, а что будет, если все в миру будут жить так, как подобает жить православным мирянам?
– Ну и слава Богу.
– А вам не кажется, что все встанет?
– Отчего же? Православные честны, дисциплинированны, добры. Это делает их лучшими и на работе, и в семье, и на улице. Если все будут православными, все напротив, расцветет.
– А надо чтобы расцветало?
– То есть?
– Где наша цель? Где мы должны нажить богатство? Разве на земле? На Небе! Так стоит ли особо трудиться ради земного расцвета?
– Очевидно, на земле стоит потрудиться над тем, чтобы у людей были наилучшие условия для спасения души.
– Вот как? Ну я вот, например, дырки в дуршлаках сверлю. С восьми до пяти. И, откровенно говоря, не знаю, способствую ли я спасению душ тех, кто мои дуршлаки покупает.
– На работе вы предельно добросовестны, трудолюбивы. Вне работы лучшим образом выполняете обязанности мужа, отца, сына. И на работе, и на улице и дома – доброжелательны, отзывчивы. Всем этим вы способствуете спасению своей души, а значит и душ тех, кто вас окружает. Если все будут такими, это и будет тот земной расцвет, в плане даже и материальном, когда все вместе дружно копят богатство на Небе.
– Замечательно. Только одно маленькое уточнение. Дело в том, что не все у себя на работе сверлят дырки в друшлаках. Иные промышленными предприятиями руководят. А есть еще журналисты, художники, архитекторы и много других не менее творческих профессий. Как им работать? Как мне работать,