Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— И оставить весь азарт поисков позади? — шутливо спросил Филетус.

Даже несмотря на понесенное по возвращении с Кальдериса на «Армагеддон» наказание, десантник снова выказывал беспричинное и неуместное на поле боя легкомыслие.

— Кровавый Ворон не должен проявлять азарта, — в тон ему ответил Авитус. — Вместо этого он должен проявлять должную осведомленность и исполнять возложенный на него долг.

Сержант сделал небольшую паузу и добавил:

— Иногда, брат Филетус, мне становится интересно, есть ли в тебе хоть что-нибудь от Кровавого Ворона.

Филетус напрягся, его глаза сверкнули за линзами шлема. Авитус знал, что десантник расценит эти слова как серьезное оскорбление, но его это не заботило. На взгляд Авитуса, лишь немногое из того, чем характеризуется орден Кровавых Воронов, можно было разглядеть в словах и действиях брата Филетуса, и его обязанностью как командира отделения было озвучить эту проблему.

— Я. - начал Филетус, сжав кулаки.

На мгновение Авитус решил, что боевой брат может и в самом деле попытаться ударить его, но уже в следующую секунду Филетус разжал кулаки и его руки повисли по швам.

— Мне сожалею, сержант, — наконец ответил пристыженный десантник. — В будущем я буду стараться.

Однако то, что Филетус собирался делать в будущем, так и осталось тайной, ибо в этот трагичный момент стая хормагаунтов появилась из окружающих зарослей и немедленно набросилась на ближайшего Кровавого Ворона, пронзив его плоть когтями и ловчими крючьями.

Филетус пал под натиском стаи ксеносов, и никогда уже не сможет подняться вновь. Авитус не стал отдавать никаких приказов, зная, что его отделение достаточно хорошо понимает, что надо делать, и открыл огонь из своего тяжелого болтера. «Адские огни» один за другим врезались в панцири гаунтов, словно воздушные шары вспарывая свисающие с их туловищ мешки с ядом.

Сержант Таркус и первое отделение продолжали свой путь по болотистой низменности. Они все еще не вступили в контакт с врагом, но сделали новое открытие, столь же тревожное.

— Что вы об этом думаете, сержант? — спросил брат Норд, толкнув носком ботинка комок плоти, лежащий на земле перед ними.

Это была птица. Вернее, это была птица. С ярким оперением и непропорционально развитым клювом, это была типичная тропическая птица, из тех, что процветали повсеместно на Тифон Примарис, каркая на путников с верхушек деревьев и порхая туда- сюда через открытые пространства подобно танцорам в разноцветных костюмах. Однако яркое радужное оперение этой конкретной птицы было потемневшим и покрытым пятнами, и, хотя ее распростертые крылья время от времени спазматически подергивались, никаких других признаков жизни она не проявляла. Клюв птицы был широко раскрыт, черный раздутый язык вывалился наружу, и казалось, будто она пытается глотнуть воздуха.

Таркус, наклонившись, ткнул несчастную птицу кончиком боевого ножа. Его лицо приобрело задумчивое выражение.

— Ты когда-нибудь видел подобное, Норд? — спросил Таркус, улучив момент.

Норд был молод для космического десантника, он едва вступил в третье десятилетие своей жизни. Прошло всего десять лет, или около того, с тех пор, как он сам был претендентом, таким же как те дрожащие юнцы, взятые с Кальдериса, или те, которых сейчас проверяли библиарий и капеллан в центре деревни тифонианцев. У него были задатки превосходного Кровавого Ворона, но Таркус быстро понял, что Арамус был прав, и Норд еще не готов командовать отделением. Норд на мгновение задумался, прежде чем ответить.

— На Проспероне, — ответил он наконец, — животные были отравлены таким же образом. Таркус кивнул, убирая нож.

— Отравление спорами, — констатировал он.

Мицелиевые споры и их воздействие на живые существа были, пожалуй, одним из самых коварных аспектов вторжения тиранидов. Как правило, выбрасываемые в атмосферу на средних этапах вторжения, мицелиевые споры быстро прорастали, контактируя с любым органическим материалом. Разрастаясь с угрожающей скоростью, они запускали нити грибницы глубоко в ткани жертвы-хозяина, выделяя при этом ферменты, разрушающие органику вокруг, постепенно превращая ее в сырую биомассу. В сущности, пораженные растения и животные переваривались заживо задолго до того, как их тела будут поглощены. Все, что оставалось стаям тиранидов-потрошителей, это прийти и поглотить получившуюся биомассу, которая, в конечном счете, превратится в еще большее количество тиранидов.

— Это все легкие, — продолжил Таркус, проходя мимо обреченной птицы и сканируя взглядом болото впереди. — Аэробные существа подвергаются мицетическому заражению через легкие, вдыхая воздух, насыщенный спорами.

Норд последовал за Таркусом, остальные десантники потянулись следом.

— Но это возможно только при наличии достаточно больших концентраций спор в воздухе. Таркус кивнул.

— Смерть наступает в течении двадцати четырех часов, так что птица не могла прилететь издалека.

Сержант поднял болтер и до предела напряг свои улучшенные чувства, пытаясь пронзить полночный мрак.

— Одно можно сказать наверняка, — мрачно сказал он, — не похоже, что вторжение здесь находится на ранней стадии.

Боевой брат Войрэ и третье отделение неуклонно продвигались на юго-запад, все дальше углубляясь в затопленный тенями лес, когда наконец вступили в контакт с противником. Они вышли на широкую поляну, и, впервые за прошедшие часы, смогли взглянуть в открытое небо.

— Я фиксирую движение, — сказал брат Циррак, изучая свой ауспекс.

— В каком направлении? — спросил Войрэ, держа готовый к стрельбе болтер наизготовку. Циррак указал куда-то в тени между стоящими на границе поляны деревьями, немного левее нынешнего направления движения десантников.

— Человек? — снова спросил Войрэ. Циррак покачал головой.

— Что-то маленькое, и их много. Войрэ задумался.

— Возможно, это местная фауна.

Брат Циррак кивнул в ответ.

— Возможно. С таким количеством растительности между ними и нами трудно сказать наверняка.

Войрэ жестом отправил отделение вперед.

— Нужно проверить. Циррак, раз ты засек это, думаю, эту честь стоит отдать тебе.

— Мне нужно сказать спасибо? — усмехнулся Циррак, убирая ауспекс и поднимая болтер. — Что-то я не чувствую, что должен это сделать.

Когда брат Циррак, стараясь не производить ни звука, двинулся вперед, Войрэ велел остальному отделению построиться полумесяцем перед линией деревьев. Если Цирраку удастся что-то найти, десантники должны занять достаточно хорошую позицию, чтобы справиться с этим, чем бы оно не оказалось.

Даже несмотря на улучшенное зрение Астартес, усиленное визорами шлемов, кроваво- красный доспех Циррака при столь скудном освещении казался почти черным, и вскоре десантник исчез в тенях, скользнув сквозь строй деревьев в темноту. В тишине Кровавые Вороны ждали каких-либо известий от него. В следующую секунду громоподобный звук болтерной стрельбы разорвал тишину, и Циррак, паля в темноту, ринулся обратно сквозь строй деревьев.

— Нет, — процедил он сквозь зубы, — это точно не местная фауна.

Даже на фоне болтерной стрельбы Циррака теперь был отчетливо слышен становящийся все громче и громче чирикающий звук, словно костью водили по кости, словно бесчисленные зубы скрежетали во тьме.

— Доложи! — велел Войрэ по воксу, наведя на деревья свой собственный болтер. — Что ты нашел?

— Неприятности, — загадочно ответил Циррак.

Прежде чем Войрэ и остальные успели сказать еще что-нибудь, деревья перед ними словно взорвались. Стая потрошителей вылетела из листвы на поляну, сотня тварей за сотней. Полные бритвенно-острых зубов пасти и когти чудовищ алчно клацали, пока они мчались вперед на Кровавых Воронов.

Не тратя времени на то, чтобы скрываться, сержант Арамус мчался сквозь тьму, чтобы присоединиться к своему отделению. Кровавые Вороны докладывали о появлении множества целей на разном расстоянии от своих позиций, и все свидетельствовало о том, что десантники имеют дело не с началом нашествия или его изолированным очагом. Вторжение тиранидов зашло куда дальше, чем кто-либо из них ожидал. Теперь место Арамуса было на поле боя, лицом к лицу с врагом, а не в относительной безопасности деревни, сколько бы не продержалась эта «безопасность».

Руны в визоре его шлема показывали, что по крайней мере двое из Кровавых Воронов — боевой брат Филетус из девятого отделения и брат Лёв из седьмого — погибли. Десантники ожидали найти в лучшем случае небольшую изолированную вспышку активности тиранидов, и Арамус не думал, что при выполнении этой миссии они могут понести какие-либо серьезные потери. Он был так уверен в том, что это будет лишь немногим более чем прогулка в лес и обратно, что даже позволил апотекарию Гордиану остаться на борту «Армагеддона» присматривать за раненым капитаном Тулом. Было ли геносемя Филетуса и Лёва уже безвозвратно потеряно, или еще оставалась возможность доставить их тела на ударный крейсер в достаточно короткие сроки, чтобы апотекарий мог сделать свою работу и спасти их прогеноидные железы? И стоило ли рисковать, посылая отделения Авитуса и Таддеуса вытаскивать тела погибших братьев с поля боя, учитывая все возрастающую опасность того, что еще больше десантников могут погибнуть?