День «Б» - Вячеслав Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень осторожно Кен подошел к бомбе. «Что это? SC-500? Планирующая Hs-293?.. Нет, непохожа. Или… — Он пытался вспомнить типы германских авиабомб. — Если это стандарт 500, тогда у нее только донный взрыватель… А если нет? — Его прошиб ледяной пот. — А если это NH-2 “Грабо”?.. Тогда у нее еще и боковой…»
Через минуту он бессильно опустился на пол рядом с бомбой. Это была именно NH-2 «Грабо», и лежала она прямо на боковом взрывателе.
А еще через минуту на лестнице, ведущей в подвал, раздались осторожные шаги. Кен вскочил, выхватывая из кобуры пистолет.
— Что, проблема возникла? — негромко спросил немецкий офицер, стоящий в проеме двери. Его лицо почему-то показалось Кену знакомым.
* * *Внутри здание радиоузла оказалось пустым. Соколов и Кэббот одну за другой распахивали двери, обитые пробкой для звукоизоляции, и везде видели одну и ту же картину — вырванное с корнем оборудование, грязь на полу, разбросанные, опрокинутые стулья…
— Есть! — торжествующе воскликнул Кэббот, сунувшись в очередную дверь.
По-видимому, это и была единственная действующая студия. В ней сидел насмерть перепуганный немецкий радист в чине оберферншпрехера. А рядом с пультом, вжимая в висок немца «Парабеллум», стоял стиснувший губы Латушка. Руки его дрожали, в глазах плескался безумный блеск.
— Стоять! — выкрикнул Латушка, мгновенно переводя оружие на Владимира. — Лейтенант, возьмите этого фрица на прицел! Немедленно, я приказываю!..
Кэббот, тяжело дыша, сплюнул.
— После всего, что ты сделал, ты еще и приказываешь?..
— Да! — выкрикнул Латушка. — Да, потому что ты мне подчиняешься! И я сообщу о твоем поведении премьер-министру Черчиллю, если ты не выполнишь мой приказ!.. Обеспечивай мою безопасность, сволочь! — заорал он в полный голос. — В конце концов, ты делаешь это в интересах Британии!
Лицо Джима дрогнуло. Он перевел пистолет на Владимира.
— Извини, парень, — глухо проговорил он. — Спасибо за то, что выручил, но сейчас я…
— Послушай… — начал было Владимир.
— Заткнулись оба! — истерично выкрикнул Латушка, стреляя в потолок студии. — Оба!!! Я буду делать историческое заявление!!! Молчать!!!
Не выпуская из дрожащих рук пистолета, лидер белорусских националистов шагнул к микрофону. Обезумевший от страха немец-радист послушно тронул рукоятки на пульте. Вспыхнула красная лампочка.
— Белорусские братья и сестры! — торжественно, хотя и слегка дрожащим от волнения голосом заговорил в микрофон Латушка. — Слушайте все! Говорит национальное радио Белорусской Народной Республики!..
Сегодня, 2 июля 1944 года, столицу нашей родины, город Менск, покинули последние германские оккупанты. Вслед за своими хозяевами убрались за границу и верные немецкие холуи — члены так называемого правительства, избранного так называемыми делегатами 2-го Всебелорусского конгресса. Нет никакого сомнения в том, что все люди доброй воли не станут принимать всерьез мандаты этих липовых государственных деятелей. Интересы независимой Беларуси можем представлять только мы — ее верные сыны, борцы с нацистской и большевистской угрозой!
Латушка перевел дыхание. Присутствующие молчали, не мешая ему. Джим держал на прицеле Владимира, немец-радист не сводил испуганных глаз с пистолета в руках Латушки, который был нацелен ему в голову.
— Долгие годы белорусский народ испытывал на себе гнет иноземных пришельцев. Царские сатрапы-чиновники, польские паны, советские палачи и германские кровопийцы терзали нашу страну. Настал час сбросить оковы!.. Перед лицом всех белорусов я, Алесь Латушка, от имени всех борцов за свободу и независимость нашей родины провозглашаю возрождение Белорусской Народной Республики и принимаю на себя полномочия ее временного президента. Одновременно я заявляю, что Белорусской Советской Социалистической Республики, входящей в состав СССР, более не существует. От имени белорусского народа я прошу все цивилизованные страны признать независимость и суверенитет БНР. От имени белорусского народа я, временный президент БНР, объявляю о том, что БНР находится в состоянии войны с нацистской Германией и сталинским Советским Союзом.
Землю независимой Беларуси уже топчут кровавые сапоги большевистской Красной Армии. Она несет нашему народу пытки и смерть, угнетение и лишения. Не дадим красной чуме сменить коричневую!.. Грудью поднимемся на защиту вольной и независимой Родины!
Я еще раз обращаюсь к правительствам всего мира — не дайте красному зверю растоптать демократическую Беларусь и ворваться в мирную Европу!
Смерть нацизму! Смерть большевизму! Жыве Беларусь!
Красная лампочка на пульте погасла. Латушка вытер пот со лба и бессильно опустился на стул, уронив руку с оружием вдоль тела.
Передовой отряд десантников Красной Армии с упорными боями продвигался в глубь белорусской столицы. На главной магистрали города бойцы столкнулись с серьезным сопротивлением. Немцы подготовили здесь глубоко эшелонированную оборону, и сразу несколько капитально построенных дотов вели огонь по наступающим войскам, кося их и прижимая к земле. В стороне дымно горели несколько подбитых «тридцатьчетверок». Рядом на земле темнели бугорки тел убитых танкистов.
— Застряли, как пробка в бутылке!.. — Начальник штаба танкового полка с досадой стукнул кулаком по карте города. — Прорвемся через этот перешеек — выйдем на оперативный простор. Река неширокая, танки форсируют ее без посторонней помощи. А там — подъем, и центр города, все ключевые объекты!.. Торчим тут, как… — Он поднял к глазам бинокль и приподнялся, осматривая с наспех оборудованного КПП местность.
— А если в обход самоходки пустить?.. — Командир полка задумчиво рубанул карту ладонью, словно разрезая немецкие позиции пополам. — Вот сюда, на юго-запад, а?.. Огневых точек там никаких быть не может… Проутюжим гусеницами, и через парк рванем к центру…
— Есть там огневая точка, товарищ полковник, — хмуро встрял начальник разведки, старший лейтенант Пугач. — Там католический костёл стоит, этого… Святого Роха, что ли. И кладбище при нем старинное.
— И что? — недовольно спросил полковник.
— А на кладбище противотанковая батарея замаскирована, восьмидесяти восьми миллиметровая. Разделают они наши «сушки» с дальней дистанции, как Бог черепаху. Пехоту туда тоже не пустишь — подходы прикрывает дот…
— Откуда сведения? — Полковник окончательно нахмурился.
Старший лейтенант вздохнул.
— Мы сегодня ночью в центре города были, товарищ полковник. Контачили с нашими…
— Какими еще нашими? — взорвался полковник. — Бабьи сплетни слушали на базаре? Или у вас в Минске резидентура с сорок первого года осталась?..