Джесси - Валерий Козырев

Девчата в общежитии к приезду жениха подготовились основательно, и игра шла по их жесткому сценарию. И лишь только Вока в сопровождении Гены и Ани, на которых были свидетельские перевязи, а также двух своих братьев и нарядной Катюшки поднялись по ступеням, как у дверей общежития их остановила весёлая толпа девушек в вычурно ярких одеждах – это были первые торговцы.

– Здравствуйте, гости дорогие да удалые! И зачем же вы к нам пожаловали? – Выступила вперед бойкая девушка небольшого роста.

– Да мы-то за невестой, – улыбнулся Вока.

– У нас не невеста, а царица, да такая мастерица! Мы невестой дорожим, просто так не отдадим. Нужен выкуп нам такой, что не выразить ценой, – весело зачастила девушка, блистая в улыбке ровными белоснежными зубами.

– И какой же с нас, красавица, выкуп? – вмешался в торг Гена.

– Три бутылки лимонада, да две плитки шоколада! – Задорно, с лукавинкой блеснули её глаза.

– Нет проблем! – Гена из большой сумки, с которой стоял один из братьев Воки, достал и выставил у её ног дюжину бутылок с лимонадом, затем протянул девушке несколько плиток шоколада.

– Ой, какой щедрый дружка у жениха! – воскликнула девушка, повернувшись к остальным и показывая шоколад. – А теперь, дорогой жених… – Повернулась она к Воке. – Чтоб невеста у окна не соскучилась одна, должен громко крикнуть ей о любви своей.

– Вика!!! Я люблю тебя!!! – сложив ладони рупором, в сторону открытого окна Викиной комнаты громко прокричал Вока.

В окне показалась Вика.

– Девчонки, ну пропустите уже! – с мольбой обратилась она к подружкам, но тем чувство жалости было неведомо, и к Воке подступила другая девушка.

– А сейчас, милый друг, никуда не денешься – и расскажешь откровенно, почему ты женишься, – проговорила она, держа перед собой поднос, на котором лежали три разноцветные карточки, одну из которых должен был выбрать жених. Вока выбрал нежно сиреневого цвета. «По расчёту» было написано на другой её стороне.

– Ой, как причина-то плоха! Не прогнать ли жениха? – сурово нахмурила подкрашенные брови девушка.

Тут в торг вступила первая девушка и обращаясь к ней:

– Хоть причина и плоха, пожалеем жениха! – и, повернувшись к Воке, продолжила: – Коль желаешь подниматься ввысь, побогаче откупись!

Гена положил на поднос, на котором лежали карточки, и который всё ещё продолжала держать перед собой вторая девушка, пакет с конфетами.

– Ма-а-а-ло! – хором протянули толпившиеся у дверей девчата – подружки и однокурсницы Вики.

– Ещё коробку конфет! – приподнял коробку над головой Гена и положил её на поднос.

– Ма-а-а-ло!!

– Ещё пятьдесят рублей! – положил он поверх коробки с конфетами две двадцатипятирублевые купюры.

– Хва-а-а-тит! – протянули подружки невесты. И по-девичьи звонко, бубенчиками, рассыпался их смех.

Жених и его свита прошли в вестибюль общежития, поднялись на второй этаж. У Викиной комнаты их встретило ещё несколько девушек. У одной из них в руках был поднос, на подносе три кружки.

– А теперь, любезный жених, покажи нам: какая жизнь у вас будет. Вот тебе три кружки. В одной – вода с сахаром, во второй – с солью, в третьей – с уксусом, – проговорила она. – Выбирай!

Кружки были одинаковые. Вока взял ближнюю к нему, отпил – в кружке была сладкая вода. Девушка поняла это по выражению его лица. Она открыла настежь дверь. В комнате, у окна, лицом к двери стояла Вика в белоснежном свадебном наряде. Вока хотел было шагнуть к ней, но девушка сделала ему знак рукой оставаться на месте. А тем временем Вика уже сама шла к ним. Девушка передала поднос парню, стоящему рядом с ней, и с пафосом обратилась к жениху и его свите:

– Раздайся народ!Девица-невеста идет!Не сама она идет,Девицу краса её несет,По полу тесовому,Ко дружке веселому!

И, повернувшись к Гене, уже другим, любезно-уважительным тоном:

– Здравствуй, дружка, господин!Ты приехал не один,С молодым князем!И позволь нам, дружка, знать – как молодого князя звать?

Гена театрально важно:

– Молодого князя звать Владимиром!

И уже обращаясь к Воке, девушка спросила:

– Владимир, а и впрямь тебе нужна Виктория-краса?

– Очень нужна! – подтвердил Вока.

Девушка же продолжала:

– У дороги росла девичья красаНе в лесу, не на болоте,А прямо при дороге,Ехали бояре, у нас торговали,Да мы не продали;Для тебя сберегли, а нам давали:За каждый сучок – четвертачок!За вершинку – полтинку!За маковочку – рублёвочку!А с вас хотим дороже взять.Сберегли мы девицу для венца,А тебе, Владимир, хранить её до жизни конца!

Тут уж сам Вока принялся раздавать окружившим его девчатам всё, что ещё оставалось в сумке. Торговавшаяся с ним девушка отошла в сторону, и Вока устремился к Вике, но не тут-то было: пока он раздавал конфеты, кто-то из девушек натянул в проходе шелковую ленту. И место торговавшейся подружки уже заняла другая девушка. Её голос зазвучал вкрадчиво и нежно.

– Здравствуй молодец прекрасный!Что ты хмур как день ненастный?Где ты был и что нашёл?И зачем ты к нам пришёл?Мы помочь тебе, конечно, рады,Но пройди-ка все преграды!

Ленту эту… – Она чуть отошла в сторону и указала рукой на ленту. – Не порвать, не перелезть, не перепрыгнуть, ни железом не коснуться!

Как тебе невесты прикоснуться?Поразмысли-ка герой,Да блесни ума горой!

– Пережечь, пережечь её надо! – шептала на ухо Гене Катюшка.

И кто-то из ребят уже протягивал зажигалку. Гена передал её Воке. Вока щелкнул зажигалкой и поднёс слегка коптящий бензиновый огонёк к ленте. Та, ярко вспыхнув, перегорела и опала, оплавившись на перегоревших концах. Вход в комнату был свободен. Вика извинительно улыбалась. Воке же казалось, что всей этой церемонии не будет конца и края. И вот, все преграды позади, перед ним – его невеста.

На Вике роскошное белоснежное платье, длинные до локтей белые перчатки, фата – тонкая, воздушная, кажется, выйди она на улицу, дунет ветерок и сорвет её с прически, и взовьется она белым голубем ввысь под самые облака… Вока даже оробел, увидев перед собой свою красавицу невесту. Свадебный наряд придавал Вике торжественности, она показалась ему далекой и недоступной, словно звезда в небе в холодную зимнюю ночь. Впрочем, это длилось лишь мгновение, пока она не улыбнулась милой и такой родной ему улыбкой…

Все что происходило в ЗАГСе, у Вики осталось в памяти, как туманный сон. В зале её и Володины родители, сестра Юля, – закончившая в этом году второй курс филфака и робко жмущаяся к ней Лерка, – самая младшая в семье, конфузливо взирающий по сторонам братишка Витька, улыбающаяся Надя, – сама добродетель и сдержанно царственная Наташа. Восхищенные взгляды Катюши, с которой они сдружились словно сестры. Братья Воки – Никита и Павел, рослые и степенные, со своими женами. Великолепно смотрелись Гена в темно-сером костюме и Аня в кремового цвета платье, которое так ей шло. Вопросы регистратора – дородной женщины с большой золочёной брошью на лацкане костюма и её торжественно важный голос; подпись в журнале регистраций, обмен кольцами и свадебный марш Мендельсона; сердечное поздравление регистратора и бурные поздравления родных и друзей. И вот – они уже сходят по ступеням ЗАГСа к свадебному кортежу. Казалось, что ещё совсем недавно по этим самым ступеням сходили Гена и Аня, а она и Вока, в белых перевязях свидетелей, шли за ними.

По традиции еще покружили по городу. «Ладу» вел Гена, возле него, на пассажирском сиденье – Аня. На заднем сиденье – Вока и Вика, рядом с Викой – напросившаяся к ним в машину счастливая Катюшка. На двух других машинах гостей увезли в студенческую столовую. Поколесив по центральным улицам, выехали к реке, и Гена остановил машину. Вока вышел и подал руку Вике. Она вышла из автомобиля, ветерок взволновал её белоснежное легкое платье, затрепетал фатой… Вика, придерживая, коснулась её рукой. Они подошли к бордюру, от которого вниз к реке мостились серые бетонные плиты. К ним приблизились Гена, Аня и Катюша. День был ясный, солнечный, жарко светило солнце. И над городом уже нависла отдающая плавленым битумом духота. От реки же веяло приятной прохладой. Как всегда у кромки воды – множество рыбаков. Некоторые, обернувшись и прикрыв ладонями глаза от солнца, смотрят вверх – туда, где ярко белеет Викино платье.

Гена приобнял Воку и Вику сзади за плечи.

– Пусть ваша жизнь будет такой же полноводной и спокойной, как эта река, – пожелал он.