Несчастный случай - Декстер Мастерс

— Во времена великой слабости — в такое время, как сейчас, — сила, может быть, и есть высшая добродетель.

Один из посетителей собрался уходить; он остановился в дверях, уплатил по счету и обменялся несколькими словами с Бисканти. Высокий, которого отделял от молодого человека один незанятый столик, все время сидел с отсутствующим видом; теперь он обернулся к молодому человеку и, ни словом не упоминая о предыдущем разговоре, снова принялся разъяснять, чем хорош и чем плох этот сложный исторический момент.

А потом разговоры оборвались, потому что музыка, звучавшая по радио, которую все, если и не слушали, то ощущали, опять смолкла. Новое сообщение по-прежнему относилось к заседанию рейхстага, которое все еще не было назначено. Минута прошла в молчании. Потом разговор возобновился.

Из садика стеклянная дверь вела в ресторан — небольшую комнату, еще меньше, чем садик. Там стояли шесть или семь столиков, и на каждом несколько бутылочек: прованское масло, уксус, горчица. Все столики пустовали, кроме одного. Единственный занятый столик стоял у оконного проема, тоже выходившего в сад. За этим столиком сидели мужчина и женщина, они провели здесь уже часа полтора, а то и два — с тех пор, как в саду появился первый посетитель. Через незастекленное окно они могли слышать все, что происходило в саду. Но они почти все время негромко разговаривали или просто сидели молча, по-видимому всецело поглощенные друг другом.

Бисканти отошел от дверей и направился к этой парочке. Он был высокий, грузный, с крупной, массивной головой, его обвисшие щеки вздрагивали при каждом шаге. Но походка у него была легкая, казалось, он движется на цыпочках. Он шел немного наклонясь вперед, сложив руки на животе. В нескольких шагах от столика он остановился, склонил голову набок и спросил, улыбаясь:

— Ну, как вы себя чувствуете?

Мужчина за столиком улыбнулся в ответ:

— Как нельзя лучше. Кто этот ваш приятель? — прибавил он, кивком показывая в сад.

Улыбка исчезла с лица Бисканти, он медленно покачал головой.

— Вы слышали, что он говорил? Как вам это нравится? Представить себе не могу… Но я не знаю, кто он такой, не знаю, кто такой. Однако что позволите вам предложить? — Он уже снова улыбался.

Рука девушки лежала на краю стола, мужчина прикрывал ее ладонью. Теперь он отнял руку и слегка выпрямился.

— Знаете что, — сказал он: — Давайте-ка сюда три сабайона, и поужинаем на прощанье втроем — Тереза, вы и я. Ведь завтра… — он махнул рукой.

Девушка, которая все время не отрываясь смотрела ему в лицо, подняла глаза, поглядела на Бисканти и похлопала ладонью по стулу, стоявшему рядом. Она была очаровательна — вся подалась вперед, голова откинута, ладонь протянутой руки все еще раскрыта — и шаловливо, и просительно. А мужчина все смотрел на нее и вдруг снова положил руку на ее ладонь, и она слегка сжала ее, все так же оживленно глядя на Бисканти.

— Ну, пожалуйста, мистер Бисканти! Сегодня уж такой особенный случай. Садитесь с нами.

Мистер Бисканти, очень польщенный, все же колебался. Нет, право, ему никак нельзя. Ему придется поминутно вскакивать. Да и им приятнее побыть вдвоем. Но девушка настаивала.

Он медленно наклонил массивную голову.

— Что ж, ради такого случая… — он слегка поклонился, прижав руки к животу. — И притом в обществе такой прелестной леди… — он поклонился мужчине: — Да и наш добрый друг… нам будет сильно недоставать его, — лицо Бисканти омрачилось. — Очень грустно, что вы должны уехать, мистер Саксл, очень грустно. Мы так привыкли к вам за это время.

— Доктор Саксл, — укоризненно поправила девушка. — Вы уже забыли.

— Да, да! — воскликнул Бисканти. — Никак не запомню! Это очень хорошо для нашего друга, но очень печально для нас. Все время он был просто мистер… сегодня он становится доктором, а завтра уезжает. — Биеканти внимательно посмотрел на девушку: — Вы будете скучать.

Луис Саксл хлопнул ладонью по столу. Вид у него был немного смущенный.

— В качестве новоиспеченного доктора физики, да еще почетного и отбывающего гостя, а главное — в качестве человека, который ждет… но ближе к делу, я вижу, мне следует высказаться определеннее… Мистер Бисканти, как насчет сабайонов и вашего приятного общества? Мы и не заметили, час уже поздний.

Бисканти, как он и предсказывал, приходилось поминутно вставать из-за стола, потому что посетители начали расходиться. А в промежутках шел тот разговор, что всегда ведется в час встреч и разлук, разговор, когда многое угадывается с полуслова, чрезмерно оживленный, с неожиданными переходами и минутами внезапного молчанья.

— Помните… — начинал Бисканти.

— Да, а потом… — перебивал его Луис и припоминал какую-нибудь подробность.

— А как вы думаете?.. — заговаривала о будущем Тереза.

О войне они не говорили. Война заполняла минуты молчания, когда в окно вливался разговор из сада. Но сами они о ней не упоминали. О войне все уже было переговорено, все трое знали, что думает каждый.

— Кажется, это было только год назад, — сказала Тереза.

Бисканти вспомнил, как Луис впервые пришел к нему однажды вечером, измученный блужданьями по окрестным кварталам в поисках свободной комнаты. Читая книгу, он чуть ли не три часа просидел в саду за обедом.

— Ну и толстенную же книгу он тогда читал, — вспоминал Бисканти. — Вот с этого и начинался доктор, а? Но тогда я этого не знал. Зато я выяснил, что молодой человек ищет комнату. Он сидел так долго, что все посетители разошлись, и наконец мы разговорились. Помните, мистер Саксл?

— А я вам не рассказывал, — продолжал Бисканти, который рассказывал это уже десятки раз, — что именно в тот день, в то самое утро я решил сдать каморку наверху? Я еще даже не успел вывесить объявление. Удивительное дело!

Больше года Тереза чуть ли не все время проводила в этой каморке, из окна которой видна была задняя стена огромного доходного дома и краешек Грэмерси-парка. Здесь она заботилась о Луисе Саксле в болезни и в здоровье, как подобает жене. Она читала ему вслух, когда он лежал в постели с закрытыми глазами, вытянув ноги и запрокинув голову; а бывало и так, что лежала она — и Луис, сидя за маленьким столиком, читал ей вслух. Комнатка была крохотная, для того, чтобы жить здесь вдвоем, надо было быть идеальной парой. Когда она расчесывала волосы перед зеркалом, висевшим над письменным столам, Луис уже не мог пройти из ванной к гардеробу. Иной раз ему приходилось стоять и ждать, и она краешком глаза видела его в зеркале; или же он садился в ногах постели, которая тоже загораживала проход, рассеянно изучал узор ковра или шевелил пальцами ног — и машинально поднимался, когда она давала ему пройти. Ей приходилось уносить с собой щетку и гребень. Но в ванной оказывались еще мелочи. И с полдюжины всяких вещиц в ящике стола. Их хватало на небольшой сверток, она упаковывала все это и уносила утром к себе. Да, у нее был и свой дом тоже. Эта мысль заставила ее улыбнуться.

Все еще улыбаясь, она вспомнила, как неожиданно он порой засыпал. Она лежала с ним рядом, опершись головой на руку, и при смутном свете городских огней, проникавшем в единственное окно, изучала каждую черточку его худощавого лица, смягченного темнотой и сном; взглядом, а иногда — чуть касаясь пальцами, она обводила мускулы его ног, выступающие под гладкой кожей. Чего бы она ни дала, чтобы снова вдохнуть запах этой кожи, ощутить рядом это упругое влажное тело… коснуться его… А эта его привычка рассеянно шевелить пальцами ног… Неужели это было так давно?

— Он-то, конечно, сказал, что ему просто хочется быть поближе к сабайонам, — говорил меж тем Бисканти. — Что ж, не спорю, довод веский.

— Вы меня покорили своей солидностью, — оказал Луис.

— И тем, что недорого спросили за комнату, — сказала Тереза, и все трое рассмеялись.

— Да уж я видел, что с него много не возьмешь. Он был такой… — И Бисканти стал рассказывать, как тогда выглядел Луис.

С сабайонами было покончено; болтовня в саду не смолкала; неумолчно гудело радио. Луис вдруг крепко прижался коленом к колену Терезы; в этом было какое-то отчаяние, и Тереза удивленно вскинула на него глаза. Но тотчас, опустив руку, коснулась его ноги и тихонько ее сжала. Бисканти поднялся. Но тут вошел новый посетитель и направился к их столику со словами:

— Что я слышу? Великое событие, а? Мистер Бисканти сообщил мне новость. Итак, вы уже доктор, и теперь уезжаете, покидаете нас… Добрый вечер, мисс!

Луис не мог вспомнить, как зовут этого человека.

— Вы уже встречались с мисс Сэвидж? — сказал он, и Тереза с улыбкой поздоровалась. — Подсаживайтесь к нам.

— Не могу, — ответил тот, неопределенно кивая в сторону кучки людей в прихожей. — Но все равно, очень вам благодарен. Стало быть, вы теперь доктор? А по какой части? Будете прописывать пилюли или резать руки и ноги? — Он улыбнулся Терезе и продолжал лукаво доверительным тоном: — Очень уж молод для таких дел, скажу я вам. Но будет отличным доктором по любой части. Согласны?