Ближний Восток: война и политика - Коллектив авторов

Период 60-х – 70-х годов XX в. засвидетельствовал значительный подъем национальной идеи, вызванный успехами националистических лидеров в завоевании реальной независимости. Вновь востребованы концепции панарабизма – достижение независимости отдельными странами рассматривалось как первый шаг на пути к их объединению. Предпринимались и практические шаги, не увенчавшиеся, однако, успехом – объединение Египта и Сирии в Объединенную Арабскую Республику 1 февраля 1958 г., просуществовавшую лишь до сентября 1961 г.; попытки повторного объединения Египта с Сирией и Ираком; Египта – с Ливией.

Среди националистических арабских партий этого времени наибольшего внимания заслуживает Партия арабского социалистического возрождения (Хизб аль-Ба‘ас аль-Арабы аль-Иштираки), или сокращенно Баас. Основана она была в Сирии в 1947 г. Мишелем Афляком и Салах ад-Дином Битаром. Основатели партии принадлежали к разным конфессиям – соответственно к православному христианству и суннитскому исламу. Лозунг партии гласил: «Арабская нация едина, миссия ее вечна» (аль-умма аль-‘арабийа вахида зат рисаля халида). Своей целью светская панарабская партия ставила объединение всех арабских народов в единое государство на принципах свободы и социализма, что находит воплощение в другом лозунге партии: «Единство, свобода, социализм». Создавалась партия как радикальная и революционная. Один из ее основателей и главный идеолог Мишель Афляк (1910–1989) писал: «Сейчас заканчивается страница в истории нашего арабского возрождения и начинается новая. Заканчивается страница слабых, встречающих беды отечества с плачем страница корыстолюбцев страница трусов… Начинается новая страница, страница тех, кто встречает трудности с холодным умом и пламенной верой». Несмотря на светскость партии, баасистам не был свойствен атеизм. Подобно другим светским арабским националистам, Афляк считал нужным использовать ислам как систему ценностей, поскольку «он выражает основополагающие вечные истины».

Важное место в программных положениях партии занимала проблема Палестины, которую ‘Афляк считал общей бедой всех арабов. К примеру, одна из его многочисленных статей на эту тему, называлась: «Удар по палестинской революции – это удар по делу всей нации».

К началу 60-х гг. партия создает свои отделения в большинстве арабских стран. В 1963 г. в результате государственных переворотов партии удается прийти к власти в Сирии и Ираке. И хотя баасистское правление в Ираке окончилось в том же году, партия снова приходит там к власти в результате военного переворота в 1968 г. В 1966 г. левое крыло партии в Сирии смещает Афляка и Битара, вынуждая их бежать из страны. Это послужило причиной полного раскола между иракским и сирийским Баас. Иракские баасисты не признали новое сирийское руководство и с тех пор отделения Баас в двух странах фактически существуют как разные политические партии. Мишель Афляк принят Саддамом Хусейном и становится почетным идеологом панарабизма в Ираке.

Положение правящего крыла Баас в Сирии после этого оставалось непрочным. После военного фиаско в Иордании, куда были направлены сирийские танковые части в попытке помочь сражавшимся с иорданской армией палестинцам, произошел очередной переворот. Возглавил его генерал Хафез аль-Асад, занимавший должность президента вплоть до своей смерти в 2000 г.

Партия Баас продолжала оставаться в Ираке правящей до американского вторжения в 2003 г., и ныне ее руководство в этой стране находится в подполье. В Сирии местное отделение партии остается правящим, а президент Башшар аль-Асад, сын Хафеза аль-Асада, занимает должность генерального секретаря партии.

Баасисты были традиционными противниками коммунистов и в Сирии, и в Ираке. Сирийские баасисты в свое время пошли на политическое объединение с Египтом, ожидая от Насера расправы над коммунистами – такой же, как тот учинил в своей стране. Часть сирийских коммунистов во главе с Халедом Багдашем позднее пошла на союз с Хафезом Асадом.

Гамаль Абдель Насер, пожалуй, наиболее харизматичный арабский лидер за всю историю XX в., разделял социалистические взгляды и проводил соответствующую внутреннюю и внешнюю политику – были национализированы крупные частные предприятия, государственный сектор в экономике стал преобладающим, была проведена масштабная аграрная реформа, обеспечившая землей множество египетских крестьян. Во внешней политике Насер являлся союзником СССР и получал от него значительные объемы экономической и военной помощи, хотя и осуществлял репрессии по отношению к египетской компартии. На него с надеждой смотрели в арабском мире как на возможного общеарабского лидера, способного возглавить арабские страны в борьбе против Израиля и неоколониализма. Разумеется, панарабизм занимал значительное место в идеологии Насера. И он не ограничивался декларациями – достаточно вспомнить поддержку Насером алжирских повстанцев, республиканского Йемена, палестинского движения, роль Египта как главного военного противника Израиля.

Другой тенденцией в арабском национализме того времени было сближение его с исламом. Арабский национализм, подобно националистическим идеям других мусульманских стран, и ранее никогда не был полностью отделенным от ислама. Теперь националисты начинают проявлять к исламу все большее внимание. Период 50-х – 60-х гг. XX в. был временем выбора развивающимися странами дальнейшего пути развития, временем противостояния двух мировых идеологических систем. Опасность для арабской национально-культурной самобытности со стороны западной культуры и коммунистической идеи, а также поиски своего, третьего пути развития, все больше толкали арабских националистов к исламу. Нередко это вело к исламско-националистическому симбиозу.

Одним из первых и наиболее известных идеологов такой формы национализма был иракец Абд ар-Рахман аль-Баззаз (1913–1973), в 60-е годы занимавший должность премьер-министра своей страны. Этот политический деятель считал, что ислам и арабский национализм вовсе не противоречат друг другу. Кажущееся противоречие проистекает из западных представлений об исламе и о национализме, усвоенных рядом арабских интеллектуалов. По его мнению, и у ислама, и у арабского национализма одно и то же содержание. Ислам тесно связан с арабским самосознанием и являет собой воплощение арабского национального духа. Арабское единство – это шаг на пути к единству исламскому. Подобно Р. Рида и А. аль-Кавакиби, аль-Баззаз считал ислам арабов наиболее правильным – ведь ислам зародился среди арабов, Коран был ниспослан на арабском языке и пр. Отличие же его взглядов в том, что если Рида рассматривал арабское самосознание с точки зрения ислама, то аль-Баззаз делал наоборот.

Активно обращается к религии и лидер ливийской революции Муаммар Каддафи, сочетающий в своей концепции социализм, ислам и панарабизм. Например, в «Зеленой книге» Каддафи, где изложены его идеи, утверждается, что «исторически каждая национальная общность должна иметь свою религию. Только при этом условии возможна гармония». Ислам был провозглашен Каддафи основой ливийской революции, а в 1971 г. было решено принимать все постановления на принципах шариата. Сам Каддафи постоянно демонстрирует свою приверженность исламу, а Ливия известна широкой поддержкой мусульманских организаций в Африке. В то же время лидер ливийской революции долгое время разделял положения панарабизма, считая ислам преимущественно арабской, хотя и межнациональной религией. «Мы были арабским народом, которому была дана религия и который принял ее», – заявил он в начале 70-х годов. Таким образом, доктрина Каддафи носила компромиссный характер.

Тенденция к исламизации арабского национализма становится устойчивой, и с конца 60-х годов начинается постепенный закат панарабизма, который все больше и больше уступает место набирающему силу политическому исламу. Если в послевоенный период господство национализма было обеспечено завоеванием независимости арабскими странами, то в дальнейшем насущные социально-экономические проблемы послужили причиной его упадка. Неспособность властей решить проблемы бедности, безработицы, технологической отсталости все более и более заставляла народы этих стран вспоминать свои традиционные идеалы, воплощенные в исламе, и искать справедливости в нем. Кроме того, массовое распространение западной культуры и страх перед утратой национальной идентичности еще более подстегивали исламизацию арабских обществ. Ну а позор поражения в Шестидневной войне 1967 г. еще больше убедил арабов в несостоятельности своих националистических правительств.

Закат панарабизма, начавшийся в 70-е гг. XX в., поставил точку в его идеологическом господстве. Разумеется, это не означает, что арабы перестали ощущать свою языковую и культурную общность. Однако можно констатировать тот факт, что как политическая идеология панарабизм пришел к банкротству. Переход идеологического первенства к политическому исламу произошел в силу ряда причин.