Джек Ричер, или 61 час - Ли Чайлд

Сьюзен вернулась к изучению вступительной части. После того как камеры включились и до появления чудовища оставалось восемнадцать кадров — три четверти секунды. Это произвело на нее впечатление. Но не столько самим прыжком вперед. Она знала таких людей. Она сама была такой. Но для шестилетнего ребенка вытащить перочинный нож и открыть его менее чем за одну секунду — это что-то.

В доме Джанет Солтер царили тишина и покой — менее десяти секунд. Затем одна за другой ожили все четыре полицейских рации, послышался шум помех, коды, короткие напряженные слова, затем зазвонил телефон в коридоре, кто-то торопливо пересек спальню дневной смены, распахивались двери, грохотали шаги по лестнице, все говорили громко и испуганно.

Ричер вышел из своей комнаты и быстро спустился в коридор. Там уже стояли четыре женщины-полицейских — две в форме, две в ночных пижамах; все они говорили по телефонам. Бледные лица, широко раскрытые глаза, полные паники. В их крови кипел адреналин, не имеющий возможности найти выход.

— Что? — спросил Ричер.

— Эндрю Петерсон, — ответила одна из женщин.

— Что с ним?

— В него стреляли, он убит.

Глава 35

С улицы пришел полицейский из машины и присоединился к всеобщему волнению. Ричер не сомневался, что парни в других машинах также отвлеклись. В данную секунду безопасность Джанет Солтер не стоила и цента. Поэтому Ричер наблюдал через окно гостиной за улицей и получил представление о том, что произошло, из беспорядочных обрывков разговоров в коридоре. Это оказалось несложно: по приказу шефа Холланда департамент оставался в состоянии полной боевой готовности. Поэтому полицейские машины постоянно патрулировали город, и все сохраняли максимальную бдительность. Все улицы объезжали с интервалом в двадцать минут. Каждого пешехода, каждый автомобиль или грузовик внимательно осматривали. Проверяли парковки, переулки и подъезды к Болтону.

Машина, в которой в полном одиночестве сидел новичок Монтгомери, проезжала мимо занесенной снегом парковки, расположенной к северо-западу от центра города. Монтгомери обратил внимание на машину Петерсона, которая показалась ему пустой; стекло было опущено, бугель[35] упирался в глухую кирпичную стену. Но когда Монтгомери присмотрелся, он обнаружил, что Петерсон лежит на двух передних сиденьях. И что он умер от пулевого ранения в голову.

Ричер оставался возле окна гостиной, наблюдая за безмолвной улицей, и думал о Петерсоне, предоставив полицейским скорбеть в коридоре. Он слышал их голоса. Сначала они не хотели верить в то, что случилось, надеясь, что произошла ошибка. Ричер считал такое теоретически возможным, но крайне маловероятным. Оперативные рапорты с места происшествий часто оказывались ненадежными. Ранения в голову иногда интерпретировали неправильно. Глубокую кому люди принимали за смерть. Но в девяноста девяти случаях из ста рассчитывать на лучшее не имело никакого смысла. Ричер это прекрасно знал. Он был оптимистом, но не дураком.

Пять минут спустя плохие новости подтвердил шеф Холланд. Он подъехал, припарковался и вошел с дом вместе с волной холода. Его программа состояла из трех пунктов. Во-первых, он хотел лично сообщить своим людям о смерти Петерсона. Во-вторых, потребовал, чтобы они вернулись к своим обязанностям. Он послал офицера обратно в машину, дневную смену — в постель, одну из женщин ночной смены — в библиотеку, а вторую попросил сосредоточить внимание на входной двери. Холланд говорил спокойно и твердо, полностью держа ситуацию под контролем. Он оказался хорошим командиром. Конечно, задача была для него слишком сложной, но он продолжал двигаться и отдавать приказы. На глазах у Ричера очень многие командиры впадали в ступор, когда происходило нечто серьезное.

И третьим пунктом повестки дня был то ли приказ, то ли просьба. Холланд вошел в гостиную, посмотрел Ричеру в глаза и попросил его взглянуть на место преступления.

Джанет Солтер проснулась и встала, и сейчас пряталась на кухне. Там ее и нашел Ричер. Она была полностью одета, и Джек заметил, что из кармана у нее торчит пистолет. Она знала, что он ей скажет.

— Да, мне известно, что нужно делать, — сказала она, нетерпеливо взмахнув рукой.

— Точно? — спросил Ричер.

Она кивнула:

— Подвал. Пистолет. Пароль.

— Когда?

— Сразу, как только что-нибудь произойдет. — Она немного помолчала. — Или до этого. Быть может, прямо сейчас.

— Неплохая идея, — сказал Ричер. — Убийца где-то рядом.

— Я знаю, что мне делать, — повторила Джанет Солтер.

Ричер сел на пассажирское сиденье седана Холланда, который сразу же направился в сторону города. Свернули налево, потом направо, проехали мимо кафе и магазина одежды, в котором делал покупки Ричер, затем промчались по узким переулкам и вскоре оказались в длинном квартале двухэтажных кирпичных зданий, приземистых и совершенно одинаковых. Возможно, раньше здесь располагались магазины, офисы или склады. Может быть, коммерческий центр Болтона. Теперь дома выглядели дряхлыми, а большинство и вовсе казались брошенными. Три подряд снесли, на их месте осталось пустое пространство размером сто футов на сорок, и его использовали в качестве временной парковки. Возможно, днем здесь стояло много машин, но сейчас было пусто. Все пространство засыпал снег со следами проехавшего грузовика. Теперь снег подморозило.

Пустую парковку охраняли две патрульные машины с включенными тревожными огнями. Их вращающиеся красные лучи ритмично скользили по окружающим поверхностям, то приближаясь, то удаляясь. В каждой машине за рулем сидело по одному полицейскому. Ричер их раньше не видел. Толпы, которую требовалось сдерживать, не было — слишком поздно и холодно для зевак.

Машина Петерсона стояла в левой части парковки. Двигатель все еще работал на холостом ходу. Стекло со стороны водителя оставалось опущенным. Вертикальные поперечины переднего бугеля плотно прижимались к глухой кирпичной стене соседнего здания.

Холланд остановил машину у тротуара и вылез наружу. Ричер последовал за ним, на ходу застегнув куртку и натянув шапку на уши. Эта улица шла с юга на север, и стены домов защищали их от ветра. Холодно, но терпимо. Они вместе вошли на парковку, не опасаясь испортить следы шин или отпечатки ног. Они попросту отсутствовали. Покрытый колеями снег напоминал гофрированное железо, только более твердое. Его поверхность стала глянцевитой и скользкой, и они подошли к машине Петерсона сзади, с трудом сохраняя равновесие. Из выхлопной трубы поднимался дымок. Автомобиль терпеливо стоял на месте, как верный слуга, дожидающийся новых приказов хозяина.

Под ногами скрипел лед, когда Ричер и Холланд подошли к дверце водителя и заглянули в открытое окно. Ноги Петерсона оставались над педалями газа и тормоза, а тело повернулось в поясе. Он упал на бок. Пистолет лежал в кобуре. Голова была откинута назад, шея вывернута, одна щека прижата к обивке, словно он искал что-то важное на полу под пассажирским сиденьем.

Ричер обогнул багажник — его колени на мгновение окунулись в облачко дыма из выхлопной трубы, — прошел вдоль дальнего бока машины к передней дверце со стороны пассажира, положил руку в перчатке на ручку и распахнул дверцу. Затем он присел на корточки. Петерсон смотрел на него невидящими глазами. В центре лба появился третий глаз: входное отверстие от пули, расположенное идеально, как и у адвоката на двухполосной дороге на востоке. Почти наверняка калибр девять миллиметров. Стреляли с близкого расстояния. Ричер заметил на коже легкие ожоги, похожие на едва заметную татуировку, оставленную порохом. Вероятно, стреляли с пяти футов.

Выходного отверстия не было. Пуля осталась в голове Петерсона и деформировалась, ударившись о стенки черепа. Редкий случай для выстрела с близкого расстояния пулей такого калибра. Очевидно, у Петерсона был толстый череп.

Не могло быть никаких сомнений в том, что полицейский мертв. Ричер достаточно разбирался в баллистике и человеческой анатомии и видел слишком много мертвецов, чтобы сразу это понять. Однако он проверил: снял перчатку и приложил два теплых пальца к холодной коже за ухом Петерсона. Пульс отсутствовал. Никаких ощущений, только восковое присутствие трупа, мягкое и твердое, абсолютно чуждое для прикосновения живого человека.

Ричер снова надел перчатку.

Он обратил внимание, что рычаг переключения скоростей стоит на первой передаче. Рация продолжала тихонько работать, из нее доносились регулярный шум помех и тихие неразборчивые голоса.

— Ладно, — сказал Ричер.

— Ты видел достаточно? — спросил Холланд.

— Да.

— Что произошло?

— Я не знаю.

— Почему он сразу не поехал домой?

— Я не знаю.

— Он искал стрелка, — сказал Холланд.