Темная цель - Алексей Владимирович Егоров

– Садись, – Виал махнул рукой, – сейчас принесу тебе вина.

– Я не смею просить вас…

– Оставь!

Выпросив у харчевника еще две кружки и закуску, Виал вернулся к столу. К счастью, парню теперь ничего не угрожало. Наверняка местные решили, что этих «западных варваров» тут не меньше сотни.

Угостив раба вином, Виал принялся расспрашивать его. С того дня, как они прибыли в Виорент, не удавалось пересечься с Арсом и кем-нибудь из его команды. Не сказать, что Виал этого хотел…

– Мой господин пожелал уладить некие дела в восточной части города. Мне не позволено появляться там, – чавкая, объяснил Мустиф.

Виал задумался, припомнил план города. В восточной части города, обращенной в сторону канала, лучшем районе Виорента, торговец никогда не бывал. Чужестранцам, особенно низкого рождения путь туда закрыт. Простой гражданин Виорента будет чувствовать себя неловко среди особняков знати.

Его добрый друг вот так запросто нагрянул в закрытый район, встречался с кем-то из местной знати. Вот это интересно!

Расспрашивать раба о господине не имело смысла. Даже знай Мустиф о цели визита, к кому направился господин, все равно бы не сказал. Это не раб-гирциец, который за медную монету заложит хозяина. У кемилцев в крови раболепие.

Нет, из парня моряк не выйдет, слишком уж он рыхлый, зато как домашний слуга был бы идеален.

Сменив тему, Виал решил спросить, что Мустиф тут делает, посещал ли он священный холм и тому подобное.

Разговор занял много времени, уже посетители потянулись прочь из таберны. Пропало у них желание болтать; очевидно, решили, что рано еще махать кулаками, ведь до драки дело может дойти уже сейчас.

Мустиф бывал в Виоренте, и не раз. Всегда с командой Триптолемида, и всегда его господин отправлял раба развлекаться, снабжая щедрой суммой. Только Мустиф не смел тратить хозяйские деньги, покупал всякую мелочевку и ел дешевую, привычную для раба ячменную кашу, а вино пил самое кислое.

– Тебе бы виликом в деревню, – посмеялся Виал. – Поместье под твоим управлением процветало бы!

Если бы парень нашел в себе силы, чтобы отвешивать подзатыльники другим рабам.

А так он оказался вполне сносным человеком, для раба из Кемаля. Виалу никогда не нравились тамошние крестьяне. Нет, как люди они отличные, но их раболепие…

Уже хозяин гремел посудой, одергивал и задергивал занавесь на кухню. Его рабы громко переговаривались, складывали помытую посуду, все указывало на то, что пора бы нежеланным гостям убраться.

Виал поднялся, купил небольшой кувшин вина, отбил горлышко, разбавил водой. Захватив Мустифа с собой, торговец пошел с ним на рынок.

– Так, говоришь, знаешь достойного ткача? – уточнил Виал.

– Если тебе необходимо приобрести тиринский шелк, то я приведу тебя к мастеру.

– Вот и замечательно, угощайся.

Виал передал кувшин спутнику.

Вечерело, становилось прохладней, как ни кутайся в шерстяные плащи. Так что вино сейчас зайдет в самый раз. Заедать этот легкий напиток не требовалось, к тому же после нескольких часов в таберне, гости успели набить требуху.

Пошли они не туда, куда предполагал Виал. Не на общественный рынок, расположенный ближе к порту. Мустиф направился в западную часть города, почти к его границам. Там располагались кожевенные мастерские, ткачи здесь не селились, насколько знал Виал. Но торговец не усомнился в намерениях проводника. Если его и намеревались завести в ловушку, то враги пожалеют об этом.

В крови играло вино, даже отсутствие оружия не смутило Виала. У него был только небольшой нож, который на проходе не удостоили вниманием. Подобные игрушки тут носит каждый.

Район кожевников удалось почувствовать раньше, чем увидеть. Производство это весьма неприятно, потому селились рядом с мастерскими только рабы и самая беднота. Лучшего места, чтобы расправиться с чужестранцем, не сыскать. От тела легко потом избавиться, закопав его в отходах производства: этот выщелоченный жир, гнилые куски мяса, спутанные волосы, снятые со шкур. В подобной параше никто не станет копаться, чтобы найти труп.

Опять же, толпа рабов и опустившихся вокруг. Они слепы, глухи, не потребуют денег за молчание.

Виала это нисколько не беспокоило. В родном городе он обходил подобные кварталы стороной, хотя знал людей, что владеют жизнями всех тех, кто там проживал. Рисковать не хотел. Но подкрепленный вином, торговец позабыл об осторожности.

Захоти Мустиф выслужиться перед хозяином, он мог бы легко это сделать. Да только не зря Виал вспоминал про раболепность кемилцев. Подобные мысли даже не пришли в голову парню.

Он на самом деле привел торговца в лавку, где торговали шелками.

Виал удивился от такого поворота, не сразу поверил в истинность происходящего.

– Похоже, я выпил лишнего, – заключил Виал, делая заключительный глоток из кувшина, после чего разбил керамику о стену дома.

Дом, к которому они пришли, не походил на магазинчик или лавку. Не было вывесок, не висел на перекладинах готовый товар. Просто глухая обгаженная стена, массивная дверь.

Дверь осталась незапертой, несмотря на поздний час. Двое прошли в узкий коридор, что выводил во внутренний двор. Виал сначала удивился, увидев подобное. Не мог предположить, что кто-то живет в просторном особняке прямо посреди квартала кожевников.

Двор оказался не жилым, его использовали для просушки покрашенных тканей. К стенам были прислонены сушащиеся кожи, растянутые на перекладинах.

– Мастерская красильщика, – понял Виал.

– Господин Турег занимается этим ремеслом вот уже десять лет. Мой хозяин ведет с ним некоторые дела.

Мустиф указал на лестницу, что вела на второй этаж. Похоже, что хозяин всего этого жил прямо тут. Вот невероятный человек, жить посреди красильни, в квартале кожевников.

Пришлось пройти по лабиринту, лавируя между стен из свешивающихся тканей. Цветов в местной красильне знали всего три – белый, зеленый и синий. Местные красители, как предположил Виал. Зеленый и синий добываются из сока какого-то растения – нечто подобное растет в Гирции. Виал только не мог припомнить какого. А уж белый цвет производится проще, с помощью вываривания в щелоке.

– Почему никого нет вокруг? – спросил Виал.

– Работники ушли домой.

– А этот Турег не боится, что его ограбят?

– Кто же? Тут