Лагерь «Зеро» - Мишель Мин Стерлинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аврора быстро привязалась к нашему новобранцу. Она начала проводить дни с ним, а не с нами, читая в библиотеке, катаясь на снегоходах по льду, собирая овощи и зелень в теплице для кухни. Однажды, долгой белой ночью, мы увидели их под полуночным солнцем. Они сидели на краю экрана радара, а между ними стояла завалявшаяся бутылка вина. Оба были навеселе, и мы призадумались о том, не стали ли они уже близки. Авроре всего восемнадцать, Генезису – двадцать. Она казалась еще слишком юной, чтобы растить собственных детей. Мы хотели, чтобы у нее было то же, что и у нас: работа, автономия, ощущение себя вне контекста мужчины, – и беспокоились, что привязанность к Генезису может этому помешать.
Во время вылазки Сэл купила коробку презервативов и оставила в комнате Авроры, объяснив ей, что необходимо соблюдать меры предосторожности. Сэл обещала, что однажды она будет готова начать новую веху своей жизни и Генезис ее поддержит. Но не сейчас.
К тому времени, когда Авроре стукнуло девятнадцать, половина Доминион-Лейк закрылась из-за потери права выкупа и банкротств. Когда ей исполнился двадцать один год, мы поехали на юг и увидели, что город стал призраком.
В те годы небытия мы прочесывали заброшенные магазины и заправки в поисках продуктов долгосрочного хранения, оставляя подпись на стенах там, откуда забирали все нужное. Теперь, когда жители ушли, мы еще больше ощущали тягу оставить след, напомнить самим себе, что мы еще живы. Когда-то «Белая Алиса» была легендой в нефтяном регионе. Ее частенько поминали как проклятие или страшилку для непослушных детей, способ объяснить экономический спад, оправдать глобальное потепление.
«А ну ешь репу, не то придет “Белая Алиса” и заберет тебя».
«Цены на нефть взлетели – “Белая Алиса” сердится».
«Снова сезон пожаров – это “Белая Алиса” идет».
Некоторые утверждали, что мы – это настоящий демон, павший с небес. Другие считали, что мы – призрак проститутки, обслуживавшей лагерь, полный мужчин. Многие верили, что мы сделаны изо льда, поэтому никогда не появляемся коротким летом. Откуда бы мы ни взялись, «Белая Алиса» всегда считалась женщиной и воплощала разрушительную мощь.
Мальчиков в нефтяных городах воспитывали в страхе перед нами. Каждый год в День «Белой Алисы» жители поднимали на деревенский флагшток ростовую куклу, пропитанную бензином. Достигшим тринадцати лет мальчикам выпадала честь пустить в наше набитое ватой сердце огненную стрелу.
Для девочек наша роль была более поучительной. Той, какой они никогда не должны были стать: сумасбродной, оторванной от общества, смертоносной, ледяной женщиной, которая оживает лишь зимой и убивает мужчин ради тепла их крови.
Бродя по разграбленным рядам супермаркета, мы вдруг поняли, что скучаем по жителям Доминион-Лейк, их присутствию, голосам, человечности. Было удивительно испытывать что-то к месту, которое мы раньше считали бременем. Теперь, когда город опустел, мы ощущали, что наша коллективная цель обмельчала.
А еще возникла проблема с топливом. В последней газете, напечатанной в Доминион-Лейк, сообщалось, что запрет на добычу нефти разрушит экономику страны. Запрет нефти означал и кризис на «Белой Алисе». Как нам выжить, если не будет источника энергии?
Последняя вылазка в город дала проблеск надежды. В торговом комплексе был разбит новый лагерь. Мы отправили Генезиса выяснить, что там происходит. Как местный житель и мужчина он вызывал больше доверия, чем любая из нас. Генезис провел несколько месяцев в заброшенном доме своей семьи, наблюдая за ходом работ. Наконец он вернулся на «Белую Алису» и сообщил, что встретился с руководителем проекта, архитектором по имени Мейер. Тот утверждал, что строит новый город на зеленой энергии.
– Город? – скептически скривилась Сэл. – Но землю распотрошили под добычу.
– Он так говорит, – пожал плечами Генезис. – Предлагает работу мне и всем, кто в ней нуждается.
Именно Сэл предложила эту идею: что, если мы проникнем в лагерь и разведаем о проекте побольше?
Все согласились, что нам необходимо адаптироваться к зеленой энергетике и создать новую цепочку поставок. Подготовка к миссии началась незамедлительно. Генезис, Аврора и Сэл отправятся к озеру Доминион и устроятся работать в лагере.
Брадобрей. Проститутка. Мадам.
Остальные обитатели «Белой Алисы» останутся на станции, а потом, ко дню равноденствия, выдвинутся в лагерь.
К этому времени три лазутчика будут готовы.
* * *
Мы никогда не оставляли станцию совсем пустой и чувствовали грусть, готовясь к отъезду в Доминион-Лейк. Убрали еду на склад, свернули постельное белье в спальнях, протерли полки в библиотеке, где хранились памятные вещи и игрушки Авроры: старые куклы и деревянные машинки, которые мы смастерили много лет назад, книги, которые она писала и иллюстрировала. Перед отъездом мы в последний раз собрались в теплице.
Двадцать семь лет. Мы выживали на станции почти три десятилетия. Долгие зимы, вылазки, наполненное светом лето – все это нас изменило. Исчезли видения прошлой жизни на юге. Затерлись воспоминания о людях, которых мы когда-то любили. Растворились радость и бодрый импульс нашей работы. Исчез призрак базы, хотя мы по-прежнему отправляли каждый месяц одно и то же сообщение:
Миссия продолжается в штатном режиме.
Все, что у нас было теперь, – это станция и наша дочь.
Глядя друг на друга, мы видели, как мерцают туда-сюда две версии самих себя. Любопытные, способные женщины, которых когда-то высадили на этот клочок замерзшей земли, и закаленные решительные захватчики, в которых мы превратились. Мы больше не воспринимали друг друга как простых ботаника, инженера, метеоролога, картографа, географа, программиста и биолога. Мы стали подобны Сэл: однажды пойманные в ловушку прошлым, которое выходило за пределы наших профессий.
Кодовое имя «Белая Алиса» нам дал сержант, который часто повторял, что любит читать книги и считает нас равными себе. Мы подозревали, что оба заявления – чушь собачья, но название нам понравилось, потому что он взял его из истории про девочку, которая упала в кроличью нору и оказалась там, где ничто не походило на прежний мир. Имя было чопорным, но правильным, с оттенком этикета школы-интерната, который кое-кто из нас прошел. Имя милой девушки в красивом платье, с изящной ленточкой в волосах.
Несмотря на то что Алиса была совсем непохожа на нас, мы уважали ее любопытство, желание соприкоснуться с миром, который существовал за пределами ее родного. Алиса не боялась видений, галлюцинаций, безумных путешествий или сбивающих с толку лабиринтов. Ее сила зиждилась на любознательности, и Алиса была достаточно наивна, чтобы не бояться своих находок.
В этом мы видели силу и слабость Алисы – она пребывала в полном неведении о том, что мир, в который она попала, способен ее уничтожить.
Глава 18. Грант
На рассвете Грант с вещами, упакованными в чемодан на колесиках, ждет у шоссе, пристально всматриваясь вдаль и пытаясь разглядеть хоть какое-нибудь движение. Внезапно он видит проблеск фар грузовика, который поворачивает в сторону лагеря. Когда грузовик въезжает на стоянку, Грант машет ему рукой.
Дверь открывается, водитель вылезает из кабины, вытаскивает следом свой рюкзак и запирает машину.
– Моя тачка где-то тут? – спрашивает водитель, и Грант указывает на заснеженную фуру.
– Бригадир просил отдать ключи мне.
Водитель пристально смотрит на Гранта:
– Мне сказали оставить ключи в ящике у входа.
– Разве мы не платим тебе достаточно, чтобы ты не задавал лишних вопросов? – говорит Грант возмущенным тоном, которым его отец общался с подчиненными.
Водитель пожимает плечами, бросает Гранту ключи и взваливает рюкзак на плечо.
– Отчалю-ка я, чтоб успеть по первому свету. – Водитель смотрит в небо, разглядывая розовые полосы рассвета, а затем бредет через стоянку к замерзшей фуре.
Грант наблюдает, как он скребет обледеневшее лобовое стекло, пока кабина прогревается.
– Эй! – кричит голос с другой стороны шоссе. – Подожди нас!
К ним, волоча за собой чемоданы, бегут четыре Цветка.
– Подвезешь?
– Куда вам? – спрашивает водитель.
– Как можно дальше на юг, – говорит одна.
– Подброшу до ближайшего города, но это все, – отвечает водитель.
– Прекрасно, –
