За что Сталин выселял народы? - Игорь Пыхалов

10. XI.1941 г.»[695]

Подстать Албогачиеву (чью просьбу о враждебном письме Исраилов добросовестно выполнил) были и его подчинённые. О предательстве начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР Идриса Алиева я уже упоминал. На районном уровне в органах внутренних дел республики также имелась целая плеяда изменников. Это начальники райотделов НКВД: Старо-Юртовского — Эльмурзаев, Шароевского — Пашаев, Итум-Калинского — Межиев, Шатоевского — Исаев, начальники райотделов милиции: Итум-Калинского — Хасаев, Чеберлоевского — Исаев, командир истребительного батальона Пригородного райотдела НКВД Орцханов и многие другие[696].

Чего уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа: «Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушёл в банду»[697], «Иналов Анзор, уроженец с. Гухой Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие»[698] и т. п.

Не отставали от чекистов и местные партийные руководители. Как было сказано на этот счёт в уже цитировавшейся записке Кобулова:

«При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т. ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов»[699].

Для справки: в это время ЧИ АССР включала в себя 24 района и город Грозный. Таким образом, со своих постов дезертировали ровно две трети 1-х секретарей райкомов. Можно предположить, что оставшиеся в основном были «русскоязычными», как например, секретарь Ножай-Юртовского PK ВКП(б) Куролесов.

Особенно «отличилась» парторганизация Итум-Калинского района, где на нелегальное положение перешли 1-й секретарь райкома Тангиев, 2-й секретарь Садыков и другие партийные работники[700]. На дверях местного партийного комитета впору было вывесить объявление: «Райком закрыт — все ушли в банду».

В Галашкинском районе после получения повесток о явке в республиканский военкомат бросили работу и скрылись 3-й секретарь райкома ВКП(б) Харсиев, инструктор райкома и депутат Верховного Совета ЧИ АССР Султанов, зам. председателя райисполкома Евлоев, секретарь райкома ВЛКСМ Цичоев и ряд других ответственных работников. Другие же работники района, такие, как заведующий организационно-инструкторским отделом райкома ВКП(б) Вишагуров, председатель райисполкома Албаков, районный прокурор Аушев, оставаясь на своих местах, вступили в преступную связь с уже упомянутым руководителем разведывательно-диверсионной группы Османом Губе и были им завербованы для подготовки вооружённого восстания в тылу Красной Армии[701].

Инструктор Чеберлоевского райком ВКП(б) Д. С. Сулиманов незаконно приобрёл оружие, перешёл в банду и принимал участие в вооружённом выступлении против Советской власти[702].

А вот ещё выдержки из персональных партийных дел, рассматривавшихся Чечено-Ингушским обкомом ВКП(б):

«ЮНУСОВ Хади Юнусович, рождения 1906 года, член ВКП(б) с 1939 года, партбилет № 2577425 (на руках), чеченец, соцпроисхождение из крестьян, колхозник, образование низшее, в момент привлечения к партответственности работал парторгом обкома в колхозе им. Гилъзова сел. Мехкеты, в данное время колхозник колхоза „Красный горец“, сел. Хатуни.

17/X–1942 года Введенский райком ВКП(б) исключил ЮНУСОВА X. из членов ВКП(б) за уклонение от мобилизации в Красную Армию.

УСТАНОВЛЕНО: ЮНУСОВ X. в сентябре 1942 года подал заявление о добровольном вступлении в Нацкавдивизию. При отправке в воинскую часть ЮНУСОВ в армию не поехал и скрылся.

ПОСТАНОВИЛИ: Решение Введенского РК ВКП(б) от 17/Х–1942 года утвердить. ЮНУСОВА Хади Юнусовича, за уклонение от мобилизации в Красную Армию, из членов ВКП(б) исключить»[703].

«БОГАТЫРЁВ Идрис Биботович, рождения 1902 года, член ВКП(б) с 1931 года, партбилет № 1845026 (у Богатырёва), ингуш, соцпроисхождение из крестьян, образование низшее, работал председателем Галашкинского сельисполкома. В настоящее время нигде не работает.

9. II.1943 года Талашкинский РК ВКП(б) исключил Богатырёва из членов ВКП(б) за уклонение от мобилизации в Красную Армию и как скрывающегося от органов соввласти.

УСТАНОВЛЕНО: Богатырёв 19.1.1943 года при обсуждении вопроса „О проведении добровольного призыва чеченцев и ингушей в Красную Армию“ на общем райпартсобрании заявил о добровольном зачислении его в Красную Армию.

При отправке добровольцев в воинскую часть, Богатырёв скрылся, бросив работу председателя сельисполкома.

ПОСТАНОВИЛИ: Решение Галашкинского РК ВКП(б) от 9.II. 1943 года утвердить, Богатырёва И. Б. за уклонение от призыва в Красную Армию из членов ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ»[704].

Секретарь Курчалоевского райкома комсомола Кун-ту Сослаев был командирован на курсы усовершенствования политсостава. Резонно опасаясь, что по окончании курсов его отправят на фронт, отважный чеченский юноша симулировал куриную слепоту[705].

Столь же предательски повела себя и местная интеллигенция. Сотрудник редакции газеты «Ленинский путь» Эльсбек Тимуркаев вместе с Авторхановым ушёл к немцам, нарком просвещения Чантаева и нарком социального обеспечения Дакаева были связаны с Авторхановым и Шериповым, знали об их преступных намерениях и оказывали им помощь[706].

Зачастую предатели даже не пытались прикрываться высокими словами о борьбе за свободу и откровенно выставляли напоказ свои шкурные интересы. Так, Майрбек Шерипов, переходя осенью 1941 года на нелегальное положение, цинично объяснил своим приверженцам: «Мой брат, Шерипов Асланбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришёл конец, поэтому хочу идти навстречу Германии»[707].

Подобные примеры можно приводить бесконечно, но думается, что изложенного с лихвой хватит, чтобы убедиться в массовом предательстве чеченцев и ингушей в годы Великой Отечественной войны. Выселение эти народы заслужили полностью. Тем не менее, невзирая на факты, нынешние радетели «репрессированных народов» продолжают твердить о том, как бесчеловечно было карать всю нацию за преступления её «отдельных представителей». Один из излюбленных аргументов этой публики — ссылка на незаконность подобного коллективного наказания.

Строго говоря, это действительно так: никакими советскими законами массовое выселение чеченцев и ингушей не предусматривалось. Однако давайте посмотрим, что бы вышло, вздумай власти действовать в 1944 году по закону.

Как мы уже выяснили, большинство чеченцев и ингушей призывного возраста уклонились от воинской службы или дезертировали. Что полагается в условиях военного времени за дезертирство? Расстрел или штрафная рота. Применялись ли эти меры к дезертирам других национальностей? Да, применялись. Бандитизм, организация восстаний, сотрудничество с противником во время войны также наказывались по всей строгости. Как и менее тяжкие преступления, вроде членства в антисоветской подпольной организации или хранения оружия. Пособничество в совершении преступлений, укрывательство преступников, наконец, недонесение, также карались Уголовным кодексом. А уж в этом были замешаны практически все взрослые чеченцы и ингуши.

Получается, что обличители сталинского произвола, по сути, сожалеют о том, что несколько десятков тысяч чеченских мужчин не были на законных основаниях поставлены к стенке! Впрочем, скорее всего, они просто полагают, что закон писан только для русских и прочих граждан «низшего сорта», а на гордых жителей Кавказа он не распространяется. Судя по нынешним амнистиям для чеченских боевиков, а также раздающимся с завидной регулярностью призывам «решить проблему Чечни за столом переговоров» с бандитскими главарями, так оно и есть.

Итак, с точки зрения формальной законности кара, постигшая в 1944 году чеченцев и ингушей, была гораздо мягче той, что полагалась им согласно Уголовному Кодексу. Поскольку в этом случае практически всё взрослое население следовало расстрелять или отправить в лагеря. После чего из республики по соображениям гуманности пришлось бы вывозить и детей.

А с моральной точки зрения? Может, стоило «простить» народы-предатели? Только вот что бы при этом подумали миллионы семей погибших солдат, глядя на отсидевшихся в тылу чеченцев и ингушей? Ведь в то время как оставшиеся без кормильцев русские семьи голодали, «доблестные» горцы торговали на рынках, без зазрения совести спекулируя сельхозпродуктами. Согласно агентурным данным, накануне депортации у многих чеченских и ингушских семей скопились крупные суммы денег, у некоторых — по 2–3 миллиона рублей[708].