«Кантокуэн» — «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР - Анатолий Кошкин

После капитуляции фашистской Италии 30 сентября 1943 г. японо-германские связи еще более упрочились. Участники императорского совещания тогда заявили: «Империя должна еще сильнее укрепить блок с Германией и энергично двигаться вперед к завершению совместной войны». 15 ноября 1943 г. в Токио состоялась конференция представителей Японии и Германии, на которой были приняты решения о координации стратегических планов. В апреле 1944 г. в Токио проходили заседания японо-германской смешанной комиссии, где обсуждались вопросы дальнейшего укрепления военного союза с Германией.

Сменивший на посту премьер-министра Тодзио генерал Койсо Куниаки заявил 23 июля 1944 г. что «Япония будет продолжать укреплять свои связи с Германией для достижения общих военных целей». В январе 1945 г. министр иностранных дел Японии Сигэмицу Мамору в выступлении на сессии парламента открыто заявил, что «японское правительство намерено вести войну вместе со своими союзниками до конца и любой ценой». Но это уже была только риторика. В действительности правящие круги всерьез задумывались о том, как достойно завершить войну.

В 1943 г. положение Японии на тихоокеанском театре военных действий продолжало ухудшаться. В начале февраля японские войска после длительных боев вынуждены были оставить имевшие важное стратегическое значение острова Гуадалканал (Соломоновы острова). Это совпало с капитуляцией германских войск в Сталинграде.

Понимая, что определившийся перелом во Второй мировой войне произошел не в пользу стран «оси» (Германия, Япония, Италия), японское правительство решило прибегнуть к дипломатическим маневрам с целью попытаться выйти из войны на условиях выгодного Токио компромисса. Для этого был разработан план «посредничества» Японии в организации мирных переговоров между Германией и СССР. По замыслам японцев, в случае согласия Москвы на такие переговоры, даже если они не приведут к перемирию, сам факт подобных контактов СССР и Германии должен был посеять подозрения и недоверие к Кремлю со стороны правительств США и Великобритании. В случае же успеха задуманного японцы рассчитывали на создание ситуации, когда, если прекратится война на основном фронте — советском, все силы Германии будут обращены против западных союзников. А это в свою очередь ослабит американские и английские силы на Тихом океане, что позволит Японии добиться здесь изменения обстановки в свою пользу. В январе 1943 г. в Анкаре состоялось совещание руководителей японских информационных бюро в Европе, которое определило, что основная задача этих бюро должна заключаться в том, чтобы прекратить германо-советскую войну путем соглашения между Германией и СССР.

Первые попытки осуществить этот план были предприняты после поражения Германии в Сталинградской битве. Не исключено, что японцы постарались организовать утечку информации для американцев. Во всяком случае, уже 5 февраля помощник президента США Гарри Гопкинс, конечно, не без ведома Рузвельта, счел необходимым через советского посла поставить Москву в известность о том, что «будто бы немцы в последнее время делали настойчивые представления Японии и сам Гитлер говорил с японским послом о прекращении американских поставок во Владивосток. Япония будто бы ответила вопросом, зачем Германия ввязалась в войну с Союзом и почему она не старается заключить мир с СССР и сделать его своим союзником».

Отреагировал на эту информацию и Рузвельт, который в тот же день в поздравительной телеграмме Сталину по случаю победы советских войск под Сталинградом особо подчеркнул необходимость «приложить всю энергию к тому, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага». В ответ Сталин выразил уверенность, что «совместные боевые действия вооруженных сил Соединенных Штатов, Великобритании и Советского Союза в скором времени приведут к победе над нашим общим врагом». Тем самым было дано понять, что ни о каком «перемирии» с Германией речь идти не может.

В августе 1943 г. в Берлине состоялось очередное совещание руководителей японских информационных бюро в Европе. Его участники пришли к выводу, что Германия, по-видимому, проиграла войну и ее поражение — лишь вопрос времени. К такому же выводу стали склоняться и наиболее здравомыслящие политики в Токио. При этом японское руководство учитывало, что после победы над Германией, а то и до нее, Советский Союз может прийти на помощь союзникам по антифашистской коалиции и в целях скорейшего завершения войны выступить против Японии. Поэтому сторонники «замирения» Германии с СССР активизировали свои дипломатические маневры. МИД Японии дал указание своему посольству в Москве попытаться реализовать этот план. Однако в Кремле твердо придерживались союзнических договоренностей, которые не допускали сепаратных переговоров. Поэтому попытка выполнявшего указание Токио посла Японии в СССР Сато Наотакэ затронуть в беседе с Молотовым 10 сентября 1943 г. вопрос о посреднической миссии Японии была решительно пресечена советской стороной. Не проявил интереса к японской дипломатической инициативе и Гитлер, который понимал, что после совершенных германскими войсками и оккупационной администрацией чудовищных преступлений против советского народа ни о каком компромиссном мире не могло быть и речи.

После провала попыток выступить посредником в переговорах между Германией и СССР о перемирии японское правительство поставило перед своей дипломатией задачу добиться подтверждения советским правительством сохранения положений пакта о нейтралитете 1941 г. Было решено в обмен на такое подтверждение, а также на согласие СССР подписать новую рыболовную конвенцию на выгодных Японии условиях вернуться к переговорам о ликвидации японских угольной и нефтяной концессий на Северном Сахалине.

Как отмечалось выше, японское правительство при заключении пакта о нейтралитете в апреле 1941 г. взяло на себя обязательство ликвидировать эти концессии не позже октября текущего года. Однако, воспользовавшись тяжелым положением Советского Союза после начала германской агрессии, правительство Японии вероломно нарушило свои обязательства, заявив в декабре 1941 г., что «для японской стороны решить вопрос о ликвидации концессий стало затруднительным». Токио строил расчет на том, что советское руководство ради соблюдения Японией нейтралитета согласится «забыть» договоренности о ликвидации концессий. Более того, МИД Японии попытался добиться согласия советского правительства на продление еще на пять лет прав проведения японцами на Северном Сахалине разведки нефти. Хотя это предложение было отвергнуто Москвой, японские концессионеры продолжали эксплуатировать недра Северного Сахалина, получая столь необходимые Японии нефть и уголь. Не желая обострять до крайности советско-японские отношения вокруг концессий, что могло быть использовано японским правительством и военными кругами как повод для развязывания войны, советское руководство вынуждено было мириться с создавшимся положением.

Однако по мере упрочения позиций СССР на советско-германском фронте, возрастания его роли на международной арене правительство СССР стало требовать выполнения Японией своих обязательств. В июне 1943 г. японскому послу в СССР Сато была вручена памятная записка, в которой говорилось: «Советское правительство считает необходимым настаивать на выполнении японским правительством всех обязательств, вытекающих из пакта о нейтралитете».

В стремлении не допустить выхода СССР из договора о нейтралитете 19 июня 1943 г. координационный комитет правительства и императорской ставки принял принципиальное решение о ликвидации концессий. Однако вместе с официальным сообщением об этом советскому правительству японская сторона выдвинула ряд условий, включая компенсацию за неиспользованное время эксплуатации концессий до 1970 г. Более того, Япония потребовала поставлять ей в течение десяти лет ежегодно по 200 тысяч т нефти и по 100 тысяч т угля. Фактически японцы хотели получать нефти в два раза больше, чем сами ежегодно добывали на Северном Сахалине.

Переговоры шли медленно и продолжались до марта 1944 г. Однако было очевидно, что японское правительство не желает ухудшения отношений с СССР и сознательно первоначально завысило свои условия, с тем, чтобы затем, отказавшись от них, представить достигнутые договоренности как «жест доброй воли» в адрес Москвы. Стремление продемонстрировать «дружелюбие» Советскому Союзу было связано с опасениями японского правительства о возможных договоренностях союзников на Тегеранской конференции глав правительств СССР, США и Великобритании. Хотя японцы едва ли могли знать о данном на этой встрече «большой тройки» Сталиным обещании выступить против Японии после победы над Германией, подозрения на этот счет в Токио существовали.