Фракиец Поступь Титанов - Кутрис

Судя по глазам, не очень то они мне и поверили. Но я в Тартар отогнал несвоевременные мысли. Призвал из пространственного кольца карту со знаниями языка Эллады и бросил на стол рядом с изрядно опустошенном подносом.

— Как только проснется ваша подопечная, передадите ей эту металлическую пластинку, — повелел я служанкам.

Уже в коридор до меня донёсся нестройный хор:

— Будет исполнено, господин!

Промелькнула мысль добежать до Пелита и вручить ему одну из имевшихся у меня трофейных раций. Но список участников миссии прямо на глазах практически полностью заполнился. Не мешкая, я подхватил торбу и принял миссию.

Оказавшись в личной комнате, я немедленно перегнал всю божественную энергию в ману и призвал боевую форму. И пока псевдо-плоть обволакивала тело, взглянул на темную арку портала в божественный домен.

— И на Олимпе с жрецом не пересечься, — бросил я вслух, сплюнув со злости. И принялся споро облачаться в привычную системную одежду. Как раз успел зафиксировать свой деревянный доспех, когда до завершения прибывания в личной комнате осталось не больше десяти вздохов.

Мгновение темноты сменилось отдаленным заревом огня, и легкий ветер принес запах гари вперемешку с вонью гнилых водорослей. Оглядевшись, я понял, что появился на небольшом каменистом причале. А пожар — это не что иное, как горящие на противоположном берегу корабли.

Взглянув влево, я рассмотрел на расстоянии не меньше чем в пять стадий громадную башню в обрамлении каменных стен. На ее вершине полыхал огонь. И, похоже, в отличие от кораблей в порту, эту башню никто злонамеренно не поджигал.

В голове за пару мгновений всплыли рассказы Теодора о своей родине, в том числе и описание гигантского маяка, который указывал путь кораблям на входе в порт Александрии.

— А писарь, похоже, даже немного приуменьшил его размеры, — тихо произнес я, продолжая осматриваться.

Несмотря на то, что в отдалении, со стороны порта раздавались крики, ни живых, ни мертвых людей рядом с собой я не обнаружил. Повернувшись спиной к воде, я коротко разбежался и как можно сильнее оттолкнувшись ногами, взмыл вверх. Перед самым прыжком уменьшил с помощью навыка контроля гравитации свой вес, вместе с тем окружил себя коконом отвода глаз. Возможно, с высоты я увижу больше.

Не успел хоть немного осмотреться, как внутри горящего порта, возле полукруглого строения, очень похожего на трибуны, что обрамляли гладиаторскую арену, вспыхнула красная точка. И со скоростью умело выпущенной стрелы она помчалась в мою сторону, увеличиваясь с каждым мгновением.

Громко выругавшись, я попытался ускориться и отклонить своё движение в сторону. А убрав уменьшение веса, я подобно тяжёлому камню, обрушился в темные соленые воды, скрывшись в них с головой. И через несколько мгновений по колено погрузился в вязкий ил, покрывающий дно вперемешку с обрывками сетей. Тьма над головой озарилась кроваво-красной вспышкой, погаснувшей спустя пару мгновений.

Перед погружением я не успел вдохнуть воздуха, и в груди стало разгораться пламя боли. Едва не впустив в себя солёную воду, я сдержался и, стиснув зубы, принялся высвобождать ноги. Лихорадочно вырвав из липкой грязи правую ногу и сумев призвать кинжал, я взялся неистово кромсать склизкие верёвки, которые, словно живые, опутали левую ногу. После чего из последних сил в отчаянии рванул вверх, оставив калигу в плену илистого дна. Без сожалений отбросил кинжал и заработал руками и ногами. А уменьшив свой вес, словно после хорошего пинка, взмыл к поверхности воды.

Вынырнув, я с хрипом сделал пару вдохов и быстро поплыл к причалу, почерневшему после вспышки. Забрался на еще горячие камни, перепачкавшись в саже и слегка прихрамывая, бросился к каменному парапету, что ограждал крутую лестницу, высеченную в скале.

Неизвестный враг, выстреливший со стороны порта, не только каким-то образом сумел увидеть меня под невидимым пологом. Он еще и среагировал непомерно быстро.

Усевшись на каменные ступени, я попытался найти в кольце или торбе запасные сапоги. Но, к сожалению, на мою увеличившуюся из-за псевдо-плоти ступню, калиги которые нашел в торбе, хоть и налезли, но немилосердно жали.

Так что решил пока побегать босиком, а по возвращении нужно будет поискать подходящую пару среди трофеев в особняке у жреца.

Пригибаясь и прижимаясь к ступеням, я практически на четвереньках поднялся по лестнице. В темноте по направлению к маяку проглядывало какое-то строение с колоннами. Его чуть подсвечивало зарождающейся луной и мелькающими то ли редкими факелами, то ли светильниками.

А напротив, в сторону порта, где, похоже, и находится иномирный жрец, вел длинный каменный мост. Который я успел приметить во время своего недолгого полёта.

Быстрым шагом направился в сторону моста, не отводя взгляда от пылающего порта, чтобы не проморгать очередное нападение.

Уже почти добравшись до переправы, я заметил невысокую фигуру, что бежала, пошатываясь, прямо по середине моста. Присмотревшись, я увидел, что это совсем юная девушка, практически ребёнок. Ее некогда белоснежное одеяние было запачкано темными проплешинами.

Бросился к ней наперерез. Ведь мне нужно как можно скорее выяснить хотя бы то, как выглядят вторженцы.

Выставив вперед руки, выкрикнул на эллинском:

— Стой, я хочу помочь тебе!

Заметив меня, беглянка на секунду замедлилась и попыталась проскочить мимо. Но я оказался проворней и перехватил девушку за талию. А моя правая рука ощутила на теле девушки знакомую липкую влагу. Темные пятна на ее одежде оказались кровью.

Девушка тихо вскрикнула и потеряла сознание, лишившись последних сил.

Я окутал ее тело золотым сиянием исцеления на десяток секунд. А в мертвом свете луны рассмотрел входное отверстие от пули в правом плече, чуть выше лопатки, а выходное оказалось прямо возле ключицы.

Подхватив обмякшее тело на руки, я отступил к одной из небольших каменных колонн, что шли вдоль моста. Положив девушку на шершавую брусчатку, я окончательно затворил её рану.

Отозвал в карту свою бронированную перчатку и обхватив ее тонкую шею одновременно обеими ладонями, с силой нажал пальцами в выемки за ухом. Как мне и подсказал мой лекарский навык, эти манипуляции привели незнакомку в чувство.

Открыв глаза, она увидела вместо человеческого лица темный провал моего шлема и, исказившись в лице, закричала на греческом с едва заметными протяжными нотками:

— Исчадье Апофиса! Прошу, убей меня!

Понятия не имею, что это за Апофис. А для ее успокоения сдёрнул шлем. Уж лучше пусть она видит моё, хоть и изменённое наплывами псевдо-плоти, но всё же человеческое лицо.

— Я посланник Зевса! Я защищу тебя, —