Воровской орден - Виталий Аркадьевич Еремин

Вечером лежу, плачу. Вдруг появляется Магола. Я испугалась. Начальница спецчасти столько наговорила, что я в самом деле начала испытывать что-то вроде вины. Хотя если вспомнить прошлое, то это мне надо было чувствовать себя жертвой. Я говорю Маголе: «Наташа, скажи прямо, держишь на меня обиду?» Она: «Ты что? Не расстраивайся! Мне обещали, что за меня администрация будет писать». Я говорю: «Пойми меня правильно. Я сказала, что мне все безразличны. Но это не так, начальница просто вывела меня из себя». Магола говорит: «Я тебя понимаю».

В другие времена, после столь резкого диалога с начальницей, Люду, как минимум, отправили бы в штрафной изолятор. Ныне — обошлось. И ее повезли из Березников в Пермскую колонию общего режима. Здесь ей предстояло не только досидеть срок, но и показать, как не права была начальница в своих подозрениях.

Последняя воспитательница Люды майор Галина Алексеевна Березовская записала в известной нам тетрадке: «Проведена ознакомительная беседа. В колониях провела семь лет, но на речи и поведении это не сказалось. После освобождения Носачевой предлагает работу созданная в Москве служба помощи заключенным. По договоренности с администрацией колонии оставшиеся 40 дней Носачева будет беседовать с женщинами, ранее отбывавшими наказание в подростковых колониях. Ей разрешено пользоваться диктофоном. К поручению относится добросовестно. Сначала была поставлена дневальной в лаборатории, где работают психологи. Отказалась от этой работы, просила направить ее на швейную фабрику. Личность неординарная. Если ей получить образование, она вполне может стать специалистом по проблемам женской преступности».

Обычно освобождающиеся выходят утром. Люда Носачева написала заявление, чтобы ее выпустили в полночь 27 марта 1990 года. Она не могла находиться сверх назначенного законом срока ни одной минуты.

«Раньше я часто задавала себе вопрос, — писала мне из колонии Люда, — что ждет меня там, на свободе? И всегда приходила к тому, что если когда-нибудь мне будет плохо, очень плохо и не найдется хоть один человек, который понял бы меня, я не могу гарантировать, что я вновь не начну колоться. «Стальная царица» опасна именно в такие моменты. Но я не хочу больше. Мне даже страшно подумать. Нет, нет! Не хочу!»

«Она вернется!» — сказал начальник Березниковской колонии Парфенов. «Выйдет в марте, вернется в мае!» — еще безапелляционнее заявил, полистав ее дело, вышестоящий начальник Парфенова.

Вот уже четыре года, как не возвращается Люда. Работает парикмахером. Вышла замуж. Иногда звоню ей и осторожно спрашиваю про «стальную царицу». «С этим все нормально», — говорит Люда.

Ну и слава Богу.

1990 г.

ПАНЕЛЬ

Из письма в редакцию: «Я — артистка. Объездила полмира. И могу сравнивать, как с этим у них и как— у нас. Мы заходили ради интереса в специальные магазины. И поражались не ассортименту, а особому вниманию к особым нуждам людей. Сколько в каждой стране безруких, безногих, горбатых, косоглазых, которых никто не любит. Но самый страшный урод остается человеком со всеми его потребностями. Когда он лишен этого, он не просто еще больше несчастен. Он зол на весь мир. И способен причинить на этой почве зло.

Еще больше в любой стране импотентов. А они — не менее несчастны и не менее злы. В страхе, что у них ничего не получится в добровольном контакте, они нападают на тех, кто не даст им отпора. На девочек и мальчиков. Но и с ними у них ничего не получается. И тогда они принуждают их к самому извращенному непотребству.

Продукты утоляют голод. Товары из таких магазинов помогают удовлетворить еще более сильный голод — сексуальный. В бывшей ГДР после концертов для нас обычно устраивали банкеты. И подвыпившие генералы прямо говорили, что все конфликты среди солдат (дедовщина, межнациональная рознь) — на почве острейшего сексуального голода. Почему они делали такой вывод? Да потому, что ничего подобного не видели в «братских армиях», в той же восточногерманской, где солдатам разрешалось посещать публичные дома.

Вы можете думать обо мне все, что угодно, но лично я считаю, что большую часть насильственных преступлений наша молодежь совершает на почве не находящей выхода сексуальной энергии. Мы разрешили продавать средь бела дня то, что во всем цивилизованном мире продается только ночью — порнографию. Мы организовали свободный от всякой регламентации показ порнографических видеофильмов. Я сужу по себе. У меня дочь восемнадцати лет. Но когда мне случается посмотреть такой фильм, я какое-то время не нахожу себе места. Что же испытывают подростки?! Когда дочь идет куда-нибудь вечером, я схожу с ума. Господи, сколько ребят в таком возбуждении бродят по Москве!

При Сталине считалось, что Запад разлагается, почти смердит, а наша страна — образец морального здоровья. Но как это делалось! Из жизни было убрано все, что возбуждало. Над всем (и над этим тоже) существовал тоталитарный надзор. Даже в кинокартине артист целовал артистку куда-то в подбородок.

Да, и в те времена хватало блудников и блудниц. Берия, как известно, без женщин в баню не ходил. Но основную часть общества нельзя было назвать сексуально озабоченной. А следовательно, не требовалось и клапана для выпуска известного напора. А сейчас? Дразнит все: книги, фильмы, видео, порнография, поведение девчонок. А клапана нет!

18-летний мальчишка еще не имеет ни законченного образования, ни специальности, позволяющей содержать семью. А он берет и женится. Вроде бы по любви. А на самом деле только потому, что ему каждый день нужна женщина. Насладится, утолит голод, приобретет сексуальный опыт, и молодая жена с большим животом ему больше не нужна. Потянуло к другим. Сколько у нас безобразно ранних браков! Сколько разводов! Сколько детей, оставшихся без отцов, которые стали отцами, будучи, в сущности, тоже почти детьми! А все из-за чего? Из-за нашего ханжества!

Почему наши деды женились, когда им было минимум за тридцать? Потому что только к этому возрасту они созревали для женитьбы с серьезными намерениями. А до этого мужикам надо было нагуляться. Такова уж их природа. Плохая ли, хорошая — не будем говорить. Женщина создана природой, чтобы вить гнездо и любить одного мужчину. Мужчину тянет то к одной женщине, то к другой. И в этом тоже знак природы: осеменять, чтобы племя человеческое росло, а не сокращалось.

Пусть же этот атавистический признак и применяется по отношению к тем женщинам, которым он нравится. Большинству нужна добродетельная жизнь. А