Механизм "Ноль" - Стаснислав Коронько

Услышав название гражданской профессии террориста, Ен присоединился к Луке. Он ожидал, что террорист осознает глупость своих слов и примет его сторону, но не тут то было. Тэм высвободил из оружейного порта кабель и твердым голосом приказал своим спутникам:

— Подержите его. Для тренированного бойца он слишком долго не шевелится. Я боюсь, он мог уже очнуться.

— Что вы задумали, Тэм? — прекратив смеяться, спросил Ен.

— Я возьму управление над хранительницей брони и ограничу её двигательные способности. Он сможет только ходить, дышать и говорить.

Ен вскинул вверх брови и признался:

— Вы меня удивляете все больше и больше. Откуда такие навыки?

— Из прошлого, — туманно ответил Тэм. — А теперь давайте работать. Мне предстоит не самая простая процедура.

— Хорошо, — согласился Ен. — Я начинаю, а вы, Генрих и Илья, подключаетесь по команде.

Илья передал броню с котенком Марату и встал позади Ена.

Как оказалось, Клим действительно уже давно очнулся, восстановился и даже сумел среагировать на атаку. Его броня уже давно была переведена в форсированный режим, но отдав инициативу Ену, он совершил ошибку. Клим успел лишь перекатиться на спину, оттолкнуться руками от земли, крутануть бедрами и сделать ногами ножницы, чтобы инерция их маха вынесла его в вертикальное положение в боевую стойку, как в этот момент на него налетел Ен. Удар раскрытой ладонью по шлему буквально вбил Клима в землю, на мгновение оглушив его, а через долю секунды его левую руку прижали к земле колени «Ирбиса» Ена. Клим попытался было пробить правой, но Ен легко отбил руку в сторону и снова пробил по шлему раскрытой ладонью, оставив в нём внушительную вмятину. Этого удара оказалось достаточно, чтобы Клим наконец отключился.

— Давайте! — крикнул Ен Илье с Генрихом, замершим от него в двух метрах. Эти двое пребывали в некоторой растерянности, пытаясь из мельтешения рук восстановить картину молниеносной схватки двух Нулей, но окрик Ена мгновенно вывел их из ступора.

Первым отреагировал Генрих. Он прыгнул на свободную руку Клима и прижал её к земле. Затем подоспел Илья и навалился на ноги Клима, чем окончательно сковал его. Как бы быстр и искусен тот не был, как бы ни мощна была броня, но когда на каждую руку приходится почти по четыре центнера веса и они находятся в мертвой хватке стальных пальцев, сопротивление не сможет привести ни к чему.

Клим очнулся довольно быстро. Подергался для вида, но, когда понял, что убивать его не собираются, перестал брыкаться и сделал попытку установить связь.

— Что вы от меня хотите? — раздраженно, без малейшего намека на страх спросил он, когда Ен разрешил Син авторизовать его. — Если решили убить, то кончайте поскорее. Нечего тут меня распинать.

— Размечтался, — ответил ему Ен. — Жить ты будешь, если не будешь дергаться. — Устроился на Климе поудобнее и сказал: — Тэм, давай приступай. Пациент готов.

Тэм вежливо поблагодарил их, обошел распластанного Клима и опустился рядом с его головой на колени. Осторожно схватившись за обломок правой антенны, он повернул его против часовой стрелки, и выпуклость наушника провернулась вместе с ней, открывая доступ к скрытому под ним порту. Тэм аккуратно подсоединил к нему оружейный кабель и, велев всем ждать и стараться не отвлекать его по пустякам, отключился от внешнего мира.

Десять минут Клим лежал спокойно, но затем, почувствовав первые изменения в состоянии своей хранительницы, начал бешено дергаться. Хотя никто его не просил об этом, на помощь троице пришел Лука, и совместными усилиями им удалось сдержать Клима до момента, пока руки его брони не стали вдруг абсолютно безвольными.

Тэм отсоединил кабель от шлема «Ирбиса» и, поднимаясь с колен, заявил:

— Готово.

— Что ты сделал с моей броней?! — в недоумении воскликнул Клим.

— Да просто написал небольшой скрипт, перехватил управление хранительницей и заставил её бесконечно выполнять один простенький алгоритм, — незамысловато объяснил Тэм. — Теперь она погружена в свои вычисления и выделяет свои ресурсы только для нижних конечностей, систем жизнеобеспечения и динамиков. Больше ты не представляешь никакой угрозы. Так что можно двигаться дальше.

— Тогда давайте выходить, — сказал Ен. — Если поторопимся, то за пару дней доберемся до фронта.

— Давайте, уже давно пора, — нервно оглядываясь по сторонам, согласился с ним Генрих.

Клима подняли на ноги, и цепочка из восьми человек потянулась к далекой границе плато.

Глава 6

Шли уже вторые сутки пути по безжизненным, холмистым равнинам Агарда. Переходя с шага на бег, они сумели значительно увеличить скорость передвижения, тем более что механические ноги не чувствовали усталости. И только когда Марат, Тэм или Анна начинали задыхаться от размеренно повторяющихся движений или были больше не в силах терпеть небольшую нагрузку, оказываемую на их конечности тугой подкладкой, они все возвращались к обычному ритму передвижения.

Первое время их особенно сильно тормозил Клим, но стоило им отойти от уничтоженного танка подальше, как он вдруг стал смирным и покладистым и перестал ныть о том, что очень устал и что ноги его «Ирбиса» отказываются функционировать должным образом. Причиной этому могло послужить известие о цели их путешествия, так как, услышав её, Клим очень долго и громко ржал. Отсмеявшись, он начал шагать значительно бодрее, а все неполадки в его броне удивительным образом исчезли.

В начале их пути Ен честно пытался выведать у Клима хоть что-нибудь из его секретов, но тот напрочь отказался разговаривать и никакие уговоры или угрозы на него не действовали. Он просто молчал и даже избегал отвечать на прямые провокации Луки, долго мучившего его, а заодно и своих спутников непрерывным потоком нудных реплик. В конце концов Лука сдался, оценив выдержку Клима кратким и емким словом «упырь». Что он под этим подразумевал, было непонятно, но Ен предположил, что своим молчанием Клим высосал из Луки все жизненные соки. Это было больше всего похоже на правду- впоследствии Лука молчал еще очень и очень долго.

Хуже всех приходилось Марату, мальчик был на грани нервного и физического истощения. Помимо того, что он являлся ребенком, он еще и взял на себя практически неподъемную ношу в виде ухода и заботы о котенке. Марат не пытался хныкать или ныть, нет, он просто продолжал молча идти и лишь время от времени спрашивал, не проголодался ли еще котенок и комфортно ли ему там внутри. Никто не мог ответить на этот вопрос. Никто не был уверен, что котенок был вообще жив.