Красавица Миррил, чудовище Миррил (СИ) - Рыжков Александр Сергеевич

Глава 30: Правда убивает…

– А я говорю, надо этого хлюпика высадить где-нибудь на трассе. Пусть попутку себе ловит, – Дирок произносил слова нарочито спокойно, как делал это всякий раз, когда хотел держать собеседника в напряжении.

Вито был уже не рад, что оглох от предсмертного вопля Горколиуса лишь на время. Конечно, в ушах до сих пор раздавался мерный гул, притупляющий звуки снаружи, но уж лучше так слышать, чем никак. К тому же, Барон выковырял из ушей почти всю запёкшуюся кровь. Сейчас он скривил обиженную мину и на одном дыхании затараторил:

– Ты зверь, ты зверь затравленный, ты зверь, забитый сбродом улиц, ты зверь, раздавленный судьбою, ты зверь…

– Закрой свою коробочку, – фыркнул Дирок и поддал газу. Струи пара из задних сопел увеличились. Спины всех трёх находящихся во флаере прижались к спинкам кресел.

– Закрыть? Как быть? Не жить? Не пить? Раздать? Не взять? Раздеть? Не петь? – завёлся Барон.

– Нет, ну ты реально душевнобольной какой-то, – спокойная, монотонная лента голоса на долю секунду треснула, высвободив всплеск раздражения.

– Больной? А что есть боль? А что есть жизнь, как лишь та боль… – Барон решил добить собеседника.

– Подумать только, а я ведь как-то даже взял твою книгу в руки… – Дирок уже не пытался играть роль опасного циника, сверлящего собеседника монотонным слогом, а в открытую демонстрировал досаду и отвращение. – Правда, тут же положил её обратно на книжный прилавок, увидев на развороте твою постную харю…

– Твоё невежество смешно, твои поступки поражают, скажу тут прямо: ты – говно, таких как ты – в печах сжигают… – с невероятным удовольствием прошипел Барон Отрицательный.

Будь это не флаер, а машина, Дирок со всей силы бы дёрнул тормозной рычаг, открыл дверцу, вытолкал вон Вито, заодно надавав тому затрещин, и уехал бы себе далеко-далеко… Но, увы, в воздухе такую роскошь себе позволить нельзя. Хотя… выкинуть заигравшегося со словами поэта – что может быть прекрасней?.. При падении с такой высоты вряд ли можно выжить… Но это скорее всего не понравится Миррил. А она уже не та простачка, с которой познакомился Дирок в локомотиве. Она вновь стала магиней! Теперь её лишний раз злить не следует… И посему наёмник прибег к единственно верному в этой ситуации методу – запугиванию:

– Если ты скажешь ещё слово, я тебе яйца отрежу и выброшу в окно.

Барон крайне недовольно фыркнул, его белая кожа лица вмиг побагровела от хлынувшей в неё ярости. Ему пришлось до хруста костяшек сжать кулаки, лишь бы удержаться и не напихать в ответ сотню другую разящих, как клинок палача, метафор. Это удалось с громадным трудом.

Какое-то время все молчали. Дирок сбросил скорость до рекомендуемой для полётов на флаерах их класса и молчаливо вглядывался в воздушную гладь. Надувшийся на него Вито делал вид, что заинтересованно разглядывает скучное содержимое кармана в спинке кресла, а на самом деле витал в мысленных образах жестокой физической расправы над обидчиком. Кутая голое тело в пиджак Вито, Миррил задумчиво рассматривала землю в окно. Уже как второй час она пришла в сознание. Весть о смерти Горколиуса она восприняла без особых удивлений – раз она жива, то, конечно же, он живым остаться не мог… А то, что Мистор предали огню? Что ж, он унижал приезжих высокомерием и циничным отношением к судьбам граждан. Может, его гибель и к лучшему…

С высоты полёта флаера земля казалась крошечной, игрушечной, ненастоящей. Жёлтые прямоугольники рапсовых полей, дороги, похожие на бесконечно-тонких змей, редкие крошечные коробочки жилищ отшельников, телеграфные столбы, похожие на воткнутые в землю зубочистки, связанные друг с другом зубной нитью… Миррил и забыла, когда в последний раз чистила зубы. А ещё она забыла, когда в последний раз ощущала себя так хорошо, не смотря на боль во всём теле. Ох, и досталось ему за всё это время. Как в реальности, так и во снах возможного будущего, в которых оно вообще два раза с головой расставалось. Ничего, вскоре от всех травм – и бледных шрамов не останется! Обладая магическим даром, Миррил способна на многое. Очень многое…

Но были ли сны возможного будущего правдивы? Ведь в последнем из них не было и намёка на разрушение Мистора. Вряд ли заточение бывшей магини в «кабинете для допросов» могло хоть как-то повлиять на возможность нападения на столицу. По идее, Миррил не пришлось бы долго торчать в заточении – её бы постигло облегчение в лице смерти от лап злобных чёрных коротышек, а то и от магониевого костра, которым бы занялся полицейский участок… Так что же, все эти чудовищные, полные реальной боли сны не могли сбыться на самом деле? Были лишь чем-то вроде знаков, посылаемых кем-то или чем-то доброжелательным? Вопросы, вопросы, вопросы… На них уже никогда не будет ответа. Зато вполне ощутимо – от них начинает болеть голова. Так что лучше не думать об этом. Забыть. Как страшный и ужасающий кошмар. И стараться никогда больше не вспоминать…

Горколиус мёртв. Миррил вновь стала магиней. И, как она сама чувствовала, магиней намного могущественнее, чем когда-либо. Оказывается, всё дело не в самом магическом даре, а в том, кто им обладает. Что-то произошло с Миррил за это тяжёлое время, полное лишений, боли, страха и ненависти. Она изменилась, стала мудрей и закалённей. Она переосмыслила многие вещи. И это повлияло на способность управлять магией. В Ордене Восьми Старейшин за такое преображение могли бы повысить в должности, а то и вообще посвятить в архимаги. Но, кому к счастью, а кому и нет, вся централизация Ордена сейчас дотлевает в пепле падшего Мистора.

Наверняка разбросанные по всему Чикрогу крылья Ордена попытаются создать новый Совет Восьми. Попытаются восстановить то, что было утрачено. Но с той же долей уверенности можно предположить, что и у этих благих намерений могут возникнуть противники. К примеру, правящие мужи каких-нибудь крыльев – да того же Видринского крыла – захотят взять бразды правления в свои руки. Ведь и во время нормального функционирования Ордена многих его высокопоставленных участников не устраивало то, что финансирование распределялось столичной верхушкой. Мисторское Главенствующее Крыло вначале выкачивало со всех районов ресурсы, набивало свои карманы до отказа, а потом уже делилось объедками с остальными. Да, крыльям экономически слаборазвитых городов это было выгодно – с них особо нечего было брать. А распределялось всё равномерно: как ущербным городам, так и прибыльным. Бросить все силы на то, чтобы опять испытывать лишения? Чтобы, к примеру, Йакаранское крыло, под контролем которого находился один из крупнейших заводов по переработке магонита, сравнивать с каким-нибудь Тапранским крылом, во власти которого кроме нескольких пастбищ скота и десятка-другого рапсовых полей ничего больше не было? Ох, дело попахивает серьёзнейшими междоусобицами… Как раз великолепная возможность для Промышленной Картели начать войну руками солдат Восточного Феникса!

Но как всё будет на самом деле – Миррил оставалось лишь гадать. Ведь, вернув магический дар, она, скорее всего, лишилась дара предвидения, точность которого после уничтожения Мистора, мягко сказать, поставлена под сомнение. Поэтому заглядывать в будущее она способна лишь зыбкими теориями и предположениями, но никак иначе. Пожалуй, это и к лучшему…

Магиня задумчиво глядела в окно. Она даже не оторвала от него взгляда во время ссоры Дирока с Вито. Не то, чтобы ей было не до них – просто Миррил почему-то знала, что ничего в этой ссоре серьёзного нет, и к плачевным последствиям она не приведёт. Со снисхождением магиня слушала столь незначительную (на фоне всех происшедших событий) ругань, словно терпеливая мать слушала перебранку детей за единственную в доме игрушку. И когда брань закончилась, она даже не вздохнула с облегчением, поскольку и не была напряжена.

Если бы флаер летел вечно, то, возможно, Миррил бы так и продолжила глядеть в окно. Глубоко погрузившись в думы: мрачные и радостные, грустные и ветреные, тяжёлые и лёгкие, глубокие и поверхностные…