Три зимовки во льдах Арктики - К.С. Бадигин

Именно такой период больших событий начался у нас вскоре после того, как мы отпраздновали годовщину дрейфа. Хотя льды унесли нас довольно далеко на север, обстановка вокруг «Седова» складывалась не лучше, чем в море Лаптевых, которое славится своим непостоянством. Вахтенный журнал и дневник наблюдений над жизнью льда по-прежнему пестрели записями о трещинах, разводьях, сжатиях, подвижках. Порою кораблю приходилось выдерживать весьма яростные атаки льдов, и тогда весь экипаж вступал в борьбу с ними.

Составляя план научных работ, мы условились, что будем его осуществлять, не боясь никаких трудностей. Поэтому наблюдения в этот неспокойный период не прерывались, хотя люди, занятые ими, испытывали существенные неудобства. В своем дневнике я читаю:

«25 октября. Итак, началась настоящая зима. Сегодня тридцатиградусный мороз. Пока стоял вахту, окоченел. А на ледовую обстановку мороз не действует нисколько. Поля метровой толщины лопаются с такой легкостью, словно это стекло, а не крепчайший лед, который даже, стальному буру поддается с трудом.

В 5 часов утра открылась трещина за кормой. Несколько часов спустя она сошлась. А вечером справа от судна, метрах в 40 - 50, появилась новая трещина огромных размеров - она протянулась на 150 - 200 метров с севера на юг с поворотом на юго-восток. Эта трещина довольно быстро разошлась до полутора метров.

Мы продолжаем интенсивно готовиться к глубоководным измерениям. Трофимов, Токарев, Шарыпов и Гетман целый день возились с лебедкой. Скоро она будет закончена. Буторин и Гаманков при тридцатиградусном морозе усердно плетут трос.

Меня сильно беспокоит проблема аварийного освещения.

«Симамото» потребляет много горючего и находится в машинном отделении. В случае каких-либо неприятностей его оттуда не вытащить. Аварийная установка должна находиться на палубе, чтобы при необходимости ее было нетрудно перенести на лед.

Поэтому с сегодняшнего дня Алферов и Недзвецкий возобновили попытки привести в действие небольшую аварийную динамо от мотора «Червоный двигун». Работать на палубе довольно прохладно, но дело это крайне необходимое, и люди от него, конечно, не отказались.

26 октября. Льды продолжают дурно вести себя. Ночью начались подвижки. Трещина с правого борта, о которой я упоминал вчера, медленно разошлась до 20 метров. Теперь она уходит на юго-восток до пределов видимости. Треснул лед, и слева открылась расщелина шириной до полуметра у самого судна, против машинного отделения. Она идет перпендикулярно борту.

Невзирая на все эти сюрпризы, продолжаем научные работы. Буйницкий произвел очередные магнитные наблюдения. Ефремов с помощью Буторина и Гаманкова взял гидрологическую станцию № 2 - достал пробы воды с одиннадцати горизонтов на глубинах до 400 метров. Люди сильно замерзли и устали. Пришлось несколько раз опускать трос. Проклятый «почтальон» упорно застревает, не доходя до батометров. Поэтому они не переворачиваются и не закрываются, и часто работа проходит впустую.

Механики до 10 часов вечера возились с «Червоным двигуном» и глубоководной лебедкой. Только бы льды оставили нас в покое до 29 октября! Тогда мы успеем закончить подготовку к глубоководному измерению, и выполним свое обязательство по постройке лебедки к двадцатилетию комсомола.

27 октября. 84°31',2 северной широты, 132°57' восточной долготы. Медведи! Снова медведи! Сколько переживаний, надежд и - увы! - разочарований...

Началось около полуночи. Мы уже укладывались спать, когда наши бдительные часовые Джерри и Льдинка подняли дикий вой и лай. Мы выбежали с ружьями на палубу. В темноте у самого носа корабля мелькнуло и скрылось какое-то неясное белое пятно. Наши заядлые зверобои-поморы клялись, что это был медведь. Скептики оспаривали их утверждение. Зажгли факелы, спустились по трапу на лед. Возле самого борта, метрах в трех, на снегу были отчетливо видны крупные следы матерого зверя. Они шли к судну от склада горючего, а отсюда удалялись к палатке, в которой хранился аварийный запас продовольствия.

Это обеспокоило нас: недоставало, чтобы не мы поживились медвежатиной, а медведь нашими консервами!

Поспешили к складу. Там все было в порядке. Любопытный гость обошел палатки, мешки с углем, бочки с бензином, все осмотрел и убрался восвояси. Его широкие следы уходили на восток.

На всякий случай подняли трап, чтобы ночью медведь не наведался к нам, и Андрей Георгиевич со своей обычной пунктуальностью записал в вахтенном журнале:

«26 октября. 23 часа 40 мин. Замечен силуэт медведя в расстояний около 10 метров от судна. 24 часа. После удаления медведя, который быстро скрылся в темноте при лае собак, произведен осмотр снега на льду. Замечены крупные медвежья следы...»

Белые медведи рядом с кораблем

На этом инцидент можно было бы считать исчерпанным. Но сегодня в 4 часа дня Андрей Георгиевич зашел ко мне в каюту и шутливо отрапортовал:

- Справа по корме в ста метрах от судна выявлен белый медведь...

Я накинул на плечи ватник, схватил винтовку и выбежал на палубу. Было темно. Лишь на юго-востоке пылало радужное полярное сияние, трепетные лучи которого, словно стрелы, летели к зениту. Холодное призрачное сияние было бессильно разогнать синие сумерки и только усиливало их контрастом света и теней. Справа от судна в полумраке действительно маячило небольшое пятно. Медведь шел медленно, не торопясь. Изредка он останавливался, оглядываясь по сторонам.

Но на этот раз корабль его нисколько не заинтересовал, и медведь двигался мимо нас прямо на север. На палубе послышались шутки:

- Курс норд...

- Точно по пеленгу!..

- Какой у него компас-магнитный или Сперри?

Выжидая, не подойдет ли медведь к судну, мы перешли на бак. Но мишка пересек нашу курсовую линию и так же спокойно и невозмутимо продолжал свой путь. Попасть в него из винтовки на расстоянии 100 метров в темноте было очень трудно. Но я все же решил выстрелить хотя бы для острастки, чтобы отбить у гостя охоту наведываться к аварийному складу продовольствия.

Выстрел гулко отдался в морозном воздухе. Медведь поднялся на задние лапы и удивленно прислушался: кто посмел нарушить безмолвие?

Я выстрелил еще раз. Видимо, теперь пуля просвистала где-то поблизости от зверя: медведь прыгнул в сторону с таким проворством, какого трудно было ожидать от этого спокойного мохнатого существа. Третья пуля заставила его перейти на галоп. Вскоре прыгающее белое пятнышко растворилось во мраке,

Я, Полянский и Шарыпов вооружились факелом и пошли по медвежьим следам, но с первых же шагов утонули в глубоких пушистых сугробах. Какой силой и сноровкой должен обладать зверь, чтобы галопом скакать по этому снегу! Кое-как мы все же добрели по свежим следам до широкого разводья. Там следы обрывались - видимо, медведь вплавь перебрался на противоположную кромку. Нам оставалось лишь вернуться на корабль.

Выяснилось, что медведь все-таки успел напроказить. Буторин и Гаманков обнаружили вместо палатки, в которой летом производились магнитные наблюдения, лишь клочья брезента.

Судя по координатам, за последние три дня нас снова унесло к северу на 13 миль. Скорость довольно приличная.

28 октября. 81°31',9 северной широты, 132°23' восточной долготы. Ни минуты свободного времени. Поэтому записываю наспех, только самое основное.

Заканчиваем приготовления к глубоководному промеру. Вчера работали с 9 до 24 часов, сегодня - столько же. Механики и матросы - молодцы: все сделали точно в срок.

Завтра - в день двадцатилетия комсомола - опустим трос на глубину в несколько тысяч метров и попытаемся достать дно океана.

Лебедка уже смонтирована и установлена на кормовых рострах. Буторин и Гаманков соорудили для нее несколько неуклюжий, но зато прочный фундамент из бревен и досок. Туда же с огромным трудом перетащили небольшую динамо, мощностью в 6 киловатт, которая приводилась в действие от дизеля, - теперь эта динамо будет играть роль электромотора.

Очередная глубоководного промера

На барабан лебедки намотали трос, сплетенный Буториным и Гаманковым. Его конец перекинут через блок-счетчик, укрепленный на шлюпбалке. Внизу начали пробивать майну, в которую будем опускать трос. Но это не такое простое дело, как может казаться на первый взгляд. В течение нескольких часов все 15 человек рубили лед; выдолбили глубокую пещеру, но воды не достали. Лед очень крепкий и толстый, - видимо, снизу опять накопилось много подсовов, как это было летом, когда мы пытались пробить майну у руля.

Завтра рано утром возобновим эту работу. Боюсь, как бы льды не помешали - они ведут себя все более буйно: вчера утром в 20-30 метрах от судна образовалось несколько новых трещин. Большая трещина вчера превратилась в разводье шириной в 150 метров. Временами слышится шум торосящегося льда.