Идеальный блеф - Ксения Мартьянова

Он помнил извечную фразу о том, что "месть - удел слабых" и никогда не понимал тех, кто был готов пойти на все что угодно, лишь бы причинить ответную боль. Но, черт возьми, кто бы знал, как трудно бывает бороться с собственной одержимостью. Ведь именно в неё превращается неконтролируемое желание отомстить за пережитую боль, которая сжирала тебя изнутри день ото дня.

Алекс яростно сжал в руках мобильный, чувствуя, как в нем начинает закипать злость. Вот когда в нем включался Халк. Вот когда он становился тем самым зверем, который жил внутри него. Когда он позволял себе вспоминать боль, которую пришлось испытать близким ему людям.

Он ненавидел тех ублюдков, по вине которых его семье пришлось столько пережить и пусть кто-то назовет это слепым, злым чувством, но он ни за что не отступится. Он достанет всех и каждого, кто посмел покуситься на жизнь и спокойствие дорогих ему людей и ни на секунду об этом не пожалеет.

Мобильный в его руках зазвенел, и Алекс посмотрел на экран, а затем нажал на "принять".

- Да, Рэй, - он испытал некоторое облегчение от его звонка, но продлилось оно не долго.

- У меня для тебя не очень приятные новости, - начал он. - И я не знаю, стоит ли вообще говорить тебе об этом именно сейчас.

- Не вижу смысла тянуть.

- Всё оказалось намного сложнее, чем мы себе это представляли, понимаешь?

- Пока не совсем.

На том конце телефона послышался тяжелый вздох.

- Наше дело... оно приняло совсем иной оборот и я не знаю, можем ли мы вообще что-либо предпринимать.

- О чем ты?

- Прости, Алекс, но нам нужно остановиться.

- Что?! Какого черта, Рэй?!

- Послушай... в этом замешаны люди, против которых бессилен даже закон...

- Мне плевать.

- Алекс... постарайся понять...

- Нет, это ты постарайся понять. Я никогда и ни за что не отступлю. И ни ты, ни кто-либо другой меня не остановит. Один из этих ублюдков уже за решеткой и остальные скоро будут делить с ним соседние койки.

- Не совсем так, - отозвался Рэй, - сегодня утром Коннорса отпустили под залог.

Алексу показалось, что ему в грудь только что пустили пулю, которая болезненным осколком застряла в его теле.

- Что ты сказал?

- Ему предъявили обвинение в мошенничестве, но больше ничего повесить не смогли.

- Как это не смогли?! Этот сукин сын знает имена, Рэй! Он имеет самое непосредственное отношение ко всему, что случилось с моей семьей!

- Алекс... мы ничего не сможем доказать...

- Черта с два это так, Рэй, и ты прекрасно это знаешь!

- Я ошибся, когда пообещал тебе помощь, - Рэй немного помолчал, а затем продолжил. – Прости меня, если сможешь. И мой тебе совет: уезжай отсюда как можно скорее, куда-нибудь подальше. Туда, где можно на время затаиться.

- Затаиться? Предлагаешь мне сбежать, как последнему трусу?

- Я предлагаю тебе выжить, - безэмоционально произнес Рэй. – И пока это лучшее, что ты можешь попытаться сделать.

- Я никогда не сбегу, Рэй, никогда не поведу себя, как самый настоящий трус. Мне очень жаль, что ты до сих пор этого не понял.

- Алекс, все не так просто.

- Нет, все очень просто. Я найду этих ублюдков и заставлю их страдать точно так же, как они заставили страдать мою семью. Каждый по отдельности испытает ту же боль, что на протяжении многих лет испытывали те, чьи жизни они ломали. И с тобой или без тебя, но я клянусь, они заплатят. Пожалеют, что вовсе родились на свет.

- Если ты не остановишься сам, то мне придется принять соответствующие меры, - голос на другом конце трубки стал серьезнее. - Мне придется остановить тебя, Алекс, и я буду делать это, не помня о том, что ты мой друг.

На губах Алекса появилась усмешка.

- Я не буду мешать твоей работе, но не думаю, что это заставит меня изменить то решение, которое я принял минуту назад.

- Ты поступаешь неправильно... подумай о своей семье. Подумай о том, чем это может обернуться для всех нас.

- Именно этим я и занимаюсь, детектив Кёрк. И вам желаю того же.

Алекс сбросил вызов, не обращая внимания на последние обрывки фраз, которые пытался сказать ему Рэй. Он не злился на него, но ощущал сильную пустоту от того, что верил человеку, который только что предал его. Алекса не покидало чувство собственной никчемности, которое накрывало его с головой в те самые моменты, когда кто-либо подрывал его доверие, но в который раз убеждался в том, что полагаться можно лишь на самого себя.

Он должен был найти тех людей. Теперь, когда у него появилась та самая ниточка, которую они с отцом не могли обнаружить столько долгих лет, он просто не имеет право останавливаться. Он бы предал не только себя, он предал бы собственного отца, который, несмотря ни на что, всегда был, есть и останется тем человеком, которого он всегда будет ставить в пример.

Алекс снова вспомнил свое детство и сильнее сжал пальцы в кулак. От мыслей о том, сколько всего перенесли его родные, он почувствовал неконтролируемую ярость, которая с каждым новым рассветом разгоралась в нем все сильнее и сильнее, делая из него совершенно другого человека. Человека, готового абсолютно на все ради того, чтобы отомстить.

Картинки прошлого вставали перед ним одна за другой, и ему становилось все труднее сдерживать их влияние. Отчаяние. Безнадежность. Слезы матери, которая плакала по ночам. Боль отца, с каждым днем все сильнее терявшего себя. И одно единственное имя. Имя человека, который все разрушил. Имя, которого он не знал, но которое безостановочно крутилось в его голове, блокируя ту часть сознания, которая могла бы его распознать.

Алекс отчетливо помнил тот день, когда мир для него перевернулся с ног на голову, когда он стал совершенно по-иному смотреть на жизнь. Когда его целью стала месть, а цель стала его одержимостью.

Маленький мальчик сидел в длинном коридоре, смотря на белые стены, и вдыхал запах спирта, который перемешивался с запахами других фармацевтических препаратов. Ещё сегодня днем, вернувшись из школы, он и представить себе не мог, что остаток дня проведет в этом пугающем месте, испытывая страх за жизнь дорогого ему человека.

Алекс взглянул на свою маму. Она сидела рядом с ним и тихонько покачивалась. Её глаза были плотно закрыты, но из-под них лились соленые слезы. Ей было больно и страшно, он понимал это по тому, как тряслись её бледные руки и дрожало исхудавшее тело, но она не показывала этого, рыдая в голос или броня Бога. Больше нет. Она перестала проявлять эмоции, которые раньше казались Алексу такими ненужными, пустыми и лишь причиняющими ещё больше боли, но сейчас он подумал о том, как жизненно необходимо человеку чувствовать все это. Десятилетний мальчик понял, как важно выпускать наружу то, что сидит внутри тебя, и как ценно иметь рядом с собой тех, кто готов разделить с тобой твои чувства.

- Мама.

Женщина остановилась и на мгновение замерла, после чего одним ловким движением смахнула слезы со своих щек и повернулась к сыну.

- Все хорошо, милый, - она прижала его к себе и даже слабо улыбнулась, - все будет хорошо.

- Ты должна плакать, мама, - Алекс посмотрел наверх, встречаясь с парой таких же серых, как и у него, глаз. – Ты можешь кричать, если тебе больно и молиться, если страшно. Только не молчи. Не лишай себя того, что делает каждого из нас Человеком.

- Алекс... откуда ты…

- Я уже не маленький, - сказал мальчик, - и сейчас я знаю, что твои тихие слезы сделают тебе лишь больнее, - он дотронулся до мягкой кожи на лице матери, а затем увидел, как она улыбнулась.

- Я люблю тебя, - Луиза прижала сына к себе и поцеловала в волосы.

- Я твое сокровище, да?

Женщина даже немного рассмеялась сквозь белую пелену слез, а затем отстранилась и заглянула сыну прямо в глаза.

- Ты больше, чем просто сокровище, мой милый. Ты – моя жизнь.

- Луиза.

Его мать тут же встала с места, и Алекс повернулся в ту сторону, откуда доносился голос. Он мгновенно узнал лучшего друга своего отца – Фила. Он работал в больнице хирургом и сейчас, по всей видимости, спасал отцу жизнь.

- Фил, - Луиза подлетела к нему, и он подхватил её за руки, заметив, как сильно она дрожит. – Скажи мне… - её глаза нервно бегали по его лицу, - прошу, скажи мне правду. Что с Чарльзом? Что с ним?!